Морицу было объявлено, что русские принцессы не выходят замуж за лиц сомнительного происхожде­ния, и отказано в женитьбе как на Елизавете Петровне, так и на Анне Иоанновне. В этом высокомерном от­казе содержался намёк на то, что он был побочным сыном, а не законным потомком короля Августа И. Обману­тый в надеждах, Мориц уехал в Дрез­ден, а Анна Иоанновна ещё долго оп­лакивала свой несостоявшийся брак.

В Митаву из Петербурга при­было посольство во главе с Меншиковым. Русские дипломаты так и не сумели убедить курляндское дворян­ство отдать герцогскую корону свет­лейшему князю. Не подействовали и угрозы Меншикова ввести в Курлян­дию 20-тысячное русское войско, а главу сейма вместе с его депутатами сослать в Сибирь. Узнав о грозных обещаниях Александра Даниловича, императрица срочно отозвала его в Петербург. Самоволие фаворита мог­ло сильно осложнить отношения России с Польшей и Пруссией. Вско­ре дело о курляндской короне и со­всем закрыли. Об Анне, её судьбе и правах никто не задумывался.

В Митаве Анна прожила 19 лет. Она приспособилась к порядкам и этикету, установленным во времена прежних герцогов Курляндских. Что­бы содержать свой маленький двор и платить прислуге, ей приходилось выпрашивать деньги у живущих в Рос­сии родственников, вникать во все тонкости домоправления и экономии, хорошо знать счёт деньгам. Благода­ря этому она стала женщиной делови­той и энергичной.

В 1727 г. во время охоты и про­гулок её всё чаще стал сопровождать высокий, красивый, ловкий кава­лер — курляндский дворянин Эрнст Иоганн Бирон. В этом страстном охотнике, любителе лошадей, собак и ружейной стрельбы Анна нашла преданного друга, пекущегося о её интересах, а возможно, и своё лич­ное счастье.

АННА ИОАННОВНА И ВЕРХОВНИКИ

Шли годы, и в России всё реже вспо­минали об Анне. На российский пре­стол вступил внук Петра I — Пётр II. Едва ли Анна могла предположить, что юный император, приходившийся ей двоюродным племянником, вскоре внезапно скончается. Государя не ста­ло во втором часу ночи 19 января 1730 г., а уже утром собрался Верхов­ный тайный совет. Очевидец тех со­бытий, видный церковный деятель Феофан Прокопович, писал, что сре­ди членов совета «долго разглагольство было о наследнике государе с не­малым разгласием».

И было отчего возникнуть «разгласию»: претендентов на пре­стол оказалось сразу четверо. Князь А. Г. Долгоруков, «невесты новопреставившегося государя родитель, до­чери своей скипетра домогался». Он уверял присутствовавших, что имеет­ся завещание Петра II, в котором он передавал престол своей невесте — Екатерине Алексеевне Долгоруковой.

Однако члены Совета заподоз­рили неправду и стали высказывать­ся в пользу других претендентов. Прежде всего вспомнили о царице

70

Евдокии Фёдоровне Лопухиной, первой жене Петра I, насильно за­точённой им в монастырь и недав­но освобождённой своим внуком Петром II. Предлагали и Елизавету Петровну, младшую дочь Петра I от его второй жены, Екатерины Алек­сеевны. Ещё одним претендентом был внук Петра I, сын его старшей дочери Анны Петровны, герцогини Голштинской. Но и этих кандидатов на престол отвергли. Тогда-то и вспомнили о дочери царя Ивана, соправителя Петра I.

Феофан Прокопович так описы­вал происходившее: «А когда произнеслось имя Анны... тотчас чудное всех явилось согласие...». Кандидатура Анны устраивала всех прежде всего потому, что в России ей не на кого было опереться. Кроме того, за 19-лет­нее отсутствие Анну в России просто забыли: в Москву она наезжала до­вольно редко. Всё это позволяло на­деяться, что императрица будет по­слушной игрушкой в руках тех, кто посадит её на трон. У Анны явно не хватит ни ума, ни сил поступать по-своему. Так полагали члены Верхов­ного тайного совета.