Екатерина II хорошо изучила общество и страну, которой управ­ляла. За незыблемость крепостного права стояло большинство дворян­ства. Его консервативные устремле­ния наиболее полно выразил князь Щербатов. Отдавая дань теории есте­ственного права («Все мы... от наше­го праотца Адама и потом от Ноя произошли; и потому все суть бра­тия...»), он тем не менее считал ра­венство химерой. Ведь дворянин по праву рождения и воспитания обре­чён «владычествовать и управлять равными себе». Этот образованней­ший человек своего времени был и автором инструкции, которая пред­писывала его приказчикам особый метод порки крепостных: «Сечь ба­тогами по спине и ниже, ибо нака­зание чувствительнее будет, а кресть­янин не изувечится».

Взгляды либерально настроен­ного дворянства, много рассуждавше­го о естественных правах людей в этом вопросе, в сущности смыкались со взглядами Щербатова. «Итак, — писал Сумароков, — хотя разум и равен у людей, но уже и качества просвеще­ния делают различия между ними». Разумеется, эти деятели резко крити­ковали отвратительные проявления крепостничества и паразитизм поме­щиков, ратовали за повышение обра­зовательного и морального уровня дворянства. И всё же крепостное пра­во было незыблемым фундаментом их представлений об обществе и справедливости. Каждое сословие должно осознать своё предназначе­ние и место в государстве, тогда ис­чезнут и социальные конфликты. Вот как, например, виделось Сумарокову «общее благо»: «Рабам принадлежит раболепная покорность; сынам отече­ства (т. е. дворянам. — Прим. ред.) — попечение о государстве; монарху — власть; истине — предписание зако­нов. Вот основание общенародного российского благосостояния». В та­кой среде лишь всесторонне образо­ванный дипломат Голицын, перепи­сывавшийся с Вольтером, Дидро и другими просветителями, в частном письме к дяде, вице-канцлеру, посмел высказаться за постепенное упраздне­ние крепостного права.

Действительно, с подобной пря­мотой стоило говорить лишь с близ­ким человеком. Тем более неожи-

Ф. Рокотов.

Портрет

А. П. Сумарокова.

107

А. Кившенко. Екатерина II в кабинете Ломоносова, первого русского поэта и учёного. 1764 г.

данной для общества была та сме­лость, с которой выступал на страни­цах своих сатирических журналов «Трутень» и «Живописец» молодой та­лантливый публицист Новиков. Он разоблачал бесчеловечность помещи­ков и их произвол в отношении кре­стьян. Ему вторил Фонвизин. В коме­дии «Недоросль» писатель показал дремучее невежество и деспотизм простаковых и скотининых, непро­свещённых помещиков, уверенных, что им дано право повелевать други­ми людьми. Однако до полного отри­цания крепостного права Новиков и Фонвизин не доходили. Тот же Ни­колай Иванович писал литератору Г, В. Козицкому, что дворяне есть «не что иное, как люди, которым государь вверил некоторую часть людей же, во всём им подобных, в их надзирание». В целом отношение просвещён­ной публики к крепостничеству ярко проявилось в 1766 г., когда в Вольном экономическом обществе, созданном по инициативе Екатерины II, был объявлен конкурс на лучшую работу. Императрица предложила разрабо­тать тему о целесообразности предос­тавления крестьянству права собст­венности на движимое и недвижимое имущество. Конкурсанты, среди кото­рых были и иностранцы, подготови­ли полторы сотни проектов. Француз­ские просветители (Вольтер и др.)

рекомендовали постепенно освобож­дать крестьян от крепостной зави­симости. Русские же авторы просве­тительского направления, впервые открыто выступив с острой критикой крепостничества, ограничились весь­ма умеренными предложениями. При­мером тому служит работа правоведа и экономиста Поленова, который призывал ликвидировать помещичий произвол, наделить крестьянство пра­вом собственности и чётко опре­делить границы барщины, оброка и других повинностей. Поленов, по-ви­димому, осознавал, что Россия явно не готова к отмене крепостничества и для неё шагом вперёд было бы за­конодательное ограничение власти помещиков над крестьянами.