Шесть разрядов родословных книг остались чисто формальным различием. К середине XVIII столе­тия дворянство фактически раздели­лось на две группы: в одну входили «древние», в другую — выслужившие­ся из «подлых» (т. с. неблагородных сословий) дворяне.

В Жалованной грамоте Екатери­на II ограничила право дворян про­двигаться по служебной лестнице за­очно, с детских лет, с получением воинских званий. Будущие офицеры должны были закончить какое-либо военно-учебное заведение: Инженер­ную школу в Москве, Морскую акаде­мию или Кадетский корпус.

В памяти российских дворян Екатерина II осталась истинной благодетельницей и защитницей. Сенатор и писатель И. В. Лопухин вспоминал: «Екатерина была при­мер великих государей, и царство ея было самое благотворное для России». Сын Екатерины, импера­тор Павел I, стремился ограничить привилегии, дарованные его мате­рью дворянству, и это было одной

220

из причин его трагической гибели от рук заговорщиков.

Императрица Екатерина Алек­сеевна постоянно заботилась о том, чтобы не оскудевала государствен­ная служба родовым дворянством, и стремилась привлечь к подножию трона как можно больше талантли­вых дворян. Ей это несомненно уда­валось: в историю России вошли славные имена братьев Орловых, По­тёмкина, Безбородко, Дашковой.

Российское дворянство на не­сколько десятилетий получило пра­ва наиболее привилегированного сословия в России. И дворяне, видя в сохранении установившегося по­рядка гарантию своего благоден­ствия, восставали против любых попыток его изменить. Преобра­зования Екатерины II сохранили за российскими дворянами значение главной опоры царской власти вплоть до начала XX столетия.

МИХАИЛ МИХАИЛОВИЧ ЩЕРБАТОВ

(1733—1790)

На кладбище села Михайловское близ Ярославля стоит надгробный памятник, надпись на котором гла­сит: «Здесь погребено тело князя Михайлы Михайловича Щербатова, сочинителя древней российской истории, тайного советника, дейст­вительного камергера и ордена Святыя Анны кавалера. Родился 1733 года июля 22 дня, преставил­ся 1790 года декабря 12 дня попо­луночи в 3 часа, имея от рождения 57 лет, 5 месяцев и 20 дней». Судя по эпитафии, судьба этого человека сложилась, казалось бы, вполне удачно. Но сам он оценивал её ина­че. В памфлете «К вельможам», на­писанном незадолго до смерти, князь сетовал: «Я видел над собою многие несчастия, был обманут сча­стием, претерпел в имениях своих ущерб, лишился многих ближних, которых не перестаю оплакивать; вижу ныне вами народ угнетённый, законы в ничтожность приведён­ные... и имя свободы гражданской тщетным учинившимся, и даже — отнятие смелости страждущему жа­лобы приносить...». Что же послужи­ло причиной такого заявления?

Н. Куртейль.

Портрет

М. М. Щербатова.

221

В истину могу я сказать, что, если, вступя позже других народов в путь просвещения, нам ничего не оставалось более, как благоразум­но последовать стезям прежде просвещённых народов, — мы подлин­но в людкости и в некоторых других вещах, можно сказать, удиви­тельные имели успехи и исполинскими шагами шествовали к поправлению наших внешностей. Но тогда же с гораздо вящей скоро­стью бежали к повреждению наших нравов и достигли даже до того, что Вера и Божественный закон в сердцах наших истребились, тайны божественныя в презрение впали, гражданския узаконения презирае­мы стали; судьи во всяких делах не толь стали стараться, объясня дело, учинить свои заключения на основании узаконений, как о том, что­бы, лихоимственно продавая правосудие, получить себе прибыток, или, угождая какому вельможе, стараются проникать, какое есть его хотение; другие же, не зная и не стараясь узнать узаконений, в суж­дениях своих, как безумные, бредят, и ни жизнь, ни честь, ни имения гражданския не суть безопасны от таковых неправосудий. Несть ни почтения от чад к родителям, которые не стыдятся открытно их воле противуборствовать и осмеивать их стараго века поступок. Несть ни родительской любви к их исчадию, которые, яко иго с плечь слагая, с радостью отдают воспитывать чуждым детей своих, часто жертвуют их своим прибыткам, и многие учинились для честолюбия и пышно­сти продавцами чести дочерей своих. Несть искренней любви между супругов, которые, часто друг другу хлодно терпя взаимственныя пре­любодеяния, или другие за малое что разрушают собою церковью за­ключённый брак и не токмо не стыдятся, но паче яко хвалятся сим поступком. Несть родственнической связи, ибо имя родов своих за ничто почитают, но каждый живёт для себя. Несть дружбы, ибо каж­дый жертвует другом для пользы своея. Нет верности к Государю, ибо главное стремление почти всех обманывать Государя, дабы от него получать чины и прибыточныя награждения. Несть любви к оте­честву, ибо почти все служат более для пользы своей, нежели для пользы отечества; и наконец, несть твёрдости духу, дабы не токмо истину пред монархом сказать; но ниже временщику в беззаконном и зловредном его намерении попротивиться...