«Докладная записка» наделала немало шуму в высшем руководстве партии. Отвечал на неё сам В. Ленин. Предсе­датель Совнаркома писал: «Буржуазия (во всём мире) ещё сильнее нас, и во много раз... Она не умерла. Она жива. Она стоит рядом и караулит». «Дать ей такое оружие, — продолжал Владимир Ильич, — как свобода политической организации (= свободу печати), зна­чит облегчать дело врагу... Мы само­убийством кончать не желаем и пото­му этого не сделаем».

Г. Мясников с Лениным не согласился и в открытом письме отвечал ему так:

немцы перешли в наступление по всему фронту. Вечером того же дня после бурного заседания ЦК партии (большинством в семь голосов против пяти при одном воздержавшемся) принял герман­ские условия. «Против» голосовали «левые коммунисты».

Но последующие события превзошли все самые худшие ожидания. Германия предъявила новый тяжелейший ультиматум. По его условиям территория, которую теряла Россия, увеличи­валась более чем в пять раз. Тем не менее В. Ленин, не колеблясь, говорил: «Товарищи, условия, которые предложили нам предста­вители германского империализма, неслыханно тяжелы, безмер­но угнетательские, условия хищнические. Германские империа­листы, пользуясь слабостью России, наступают нам коленом на грудь. И при таком положении... иного выхода, как подписать эти условия, у нас нет...».

23 февраля состоялось решающее заседание ЦК. Всем было ясно, что на повестке дня — вопрос о жизни и смерти Советской республики. Но германские условия произвели ошеломляющее впечатление, их принятие выглядело равносильным полной капи­туляции.

«Политика революционной фразы окончена!» — категори­чески заявил на этом заседании В. Ленин. Он выступал пять раз, доказывая, убеждая, наконец даже угрожая. Он пригрозил, что оставит все свои посты, если германские условия не будут при­няты. «Некоторые упрекали меня за ультиматум, — сказал он. — Я его ставлю в крайнем случае... Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишете, то вы подпишете смертный приговор Со­ветской власти... Я ставлю ультиматум не для того, чтобы его сни­мать». «Левый коммунист» Г. Ломов тем не менее произнёс: «Если Ленин грозит отставкой, то напрасно пугаются. Надо брать власть без Ленина...». Однако общее настроение ультиматумом Ленина было сломлено. Семью голосами против четырёх при четырёх воздержавшихся ЦК принял германские условия.

Второе «сражение за мир» разыгралось в ночь на 24 февра­ля на заседании «советского парламента» — ВЦИК. Здесь против мира выступали меньшевики, эсеры и левые эсеры. Решение было утверждено: за него проголосовали 11б человек, против — 85, а 26 воздержались.

В заявлении «левых коммунистов», принятом на следующий день, говорилось: «В интересах международной революции мы считаем целесообразным идти на возможность утраты Совет­ской власти, становящейся теперь чисто формальной». Ленин назвал эти слова «странными и чудовищными». 3 марта 1918 г. Брест-Литовский мирный договор был подписан.

6—8 марта состоялся VII экстренный съезд РСДРП(б). Глав­ным вопросом на нём, конечно, также был вопрос о мире. В. Ле­нин выступал на съезде 18 раз, остро дискутируя с «левыми ком­мунистами». Большинством голосов делегаты съезда приняли резолюцию: «Съезд признаёт необходимым утвердить подписан­ный Советской властью тягчайший, унизительнейший мирный договор с Германией ввиду неимения нами армии...». Кроме того,

332

съезд переименовал правящую партию в РКП(б) — Российскую коммунистическую партию (большевиков). Таким образом, большевики окончательно разрывали с социал-демократией.