Несмотря на эту дерзость, уже 19 июля Корнилова назначи­ли Верховным главнокомандующим (главковерхом) русской ар­мией. Смертную казнь на фронте восстановили. Генерал Пётр Краснов вспоминал, что после этого имя Корнилова стало очень популярным в офицерской среде. «Офицеры ждали от него чуда — спасения Армии, наступления, победы. Для солдат имя Корнилова стало равнозначащим смертной казни и всяким на­казаниям. „Корнилов хочет войны, — говорили они, — а мы же­лаем мира"».

Всё больше сочувствовала генералу и либеральная интелли­генция. «Призрак „генерала на белом коне" получал всё более и более реальные очертания, — замечал А. Деникин. — Взоры очень многих людей всё чаще и чаще обращались к нему. И все в один голос говорили: „Спаси!". Корнилов стал знаменем...» В конце июля Л. Корнилов наедине заявил А. Деникину: «Нужно бороть­ся, иначе страна погибнет. Предлагают мне войти в состав пра-

КОРНИЛОВЦЫ

Летом 1917 г., чтобы подать пример патриотизма и дисциплины, началось создание добровольных «ударных ба­тальонов». Их называли ещё «батальо­нами смерти». Одним из них стал Корниловский ударный отряд (с августа — полк). Как и у всех бойцов «батальонов смерти», кокарда на фуражках корни­ловцев заменялась изображением чере­па. Они носили чёрно-красные погоны с буквой «К» и эмблему на левом рука­ве, которая представляла собой голу­бой (или чёрный) шит, на котором изо­бражены белый (или жёлтый) череп со скрещёнными костями («Адамова голо­ва»), два скрещённых меча и красная горящая граната. Вверху имелась над­пись: «Корниловцы». В армии появи­лось шуточное двустишие:

Кто расписан как плакат?

То корниловский солдат.

Когда А. Корнилов находился под аре­стом в Могилёве, корниловцы не побоя­лись выразить ему своё сочувствие: про­шли торжественным маршем мимо тю­ремных окон. Правда, сам полк тогда пе­реименовали в Славянский ударный, т. к. слово «корниловцы» стало звучать слишком вызывающе. В декабре полк восстановил прежнее название и влил­ся в Добровольческую армию. 600 кор­ниловцев составили её ядро. Их форма осталась прежней. К октябрю 1919 г. полк вырос в Корниловскую дивизию.

Л. Корнилов.

303

БЫХОВСКАЯ ТЮРЬМА И ПОБЕГ

12 сентября арестованного Л. Корни­лова отправили из Могилёва, где раз­мешалась Ставка, в тюрьму соседнего города Быхова. Здесь же оказались 23 его «сообщника», из них 9 генералов.

За их охрану отвечал Текинский кон­ный полк, состоящий из уроженцев Тур­кестана. Текинцы и раньше охраняли Корнилова и оставались ему верны и преданы. Внутри тюрьмы арестованные пользовались полной свободой. Бывший в их числе А. Деникин вспоминал, что «на общем собрании заключённых по­ставлен был вопрос: „Продолжать или считать дело оконченным?"». Все еди­ногласно признали необходимость «про­должать». После этого они составили «корниловскую программу». Все ост­рые вопросы дня (земельный вопрос, монархия или республика и т. д.), со­гласно программе, откладывались до созыва Учредительного собрания. А до тех пор требовалось установить силь­ную правительственную власть, навес­ти порядок в армии и продолжать вой­ну. Спустя несколько месяцев эта про­грамма легла в основу белого движения.

25 октября 1917 г. к власти в Петро­граде пришли большевики. Генерал Александр Лукомский рассказывал: «В бытность у власти Керенского мы мог­ли, если б захотели, бежать из Быхова совершенно свободно. Но мы этого делать не хотели, мы хотели суда. С по­явлением же у власти большевиков ос­таваться в Быхове становилось просто глупо». К 18 ноября в тюрьме находи­лись только пять генералов во главе с Корниловым. Заключённые заранее условились бежать в Новочеркасск, под защиту донского казачества.