Состояние Каплан в тюрьме описывал английский консул Р. Локкарт: «Её спо­койствие было неестественным. Она подошла к окну и, склонив подбородок на руку, смотрела сквозь окно на рас­свет. Так она оставалась неподвижной, безмолвной, покорившейся, по-види­мому, своей судьбе до тех пор, пока не вошли часовые и не увели её прочь».

4 сентября газеты сообщили о казни Каплан. Несмотря на это, ещё долгие десятилетия жила легенда, что Каплан помиловал сам Ленин. Он будто бы сказал при этом, что защищает только революцию, а за себя лично мстить не желает.

Расстрел происходил в Кремле. Комен­дант крепости Павел Мальков вспоми­нал: «„К машине!" — подал я отрыви­стую команду, указав на стоящий в ту­пике автомобиль.

Судорожно передёрнув плечами, Фан­ни Каплан сделала один шаг, другой... Я поднял пистолет...

Было 4 часа дня 3 сентября 1918 г. Приговор был исполнен. Исполнил его я, Павел Дмитриевич Мальков, — соб­ственноручно. И если бы история по­вторилась, если бы вновь перед дулом моего пистолета оказалась тварь, под­нявшая руку на Ильича, моя рука не дрогнула бы, спуская крючок, как не дрогнула она тогда...».

Свидетелем казни оказался поэт Демь­ян Бедный. После расстрела он вместе с Мальковым оттащил тело казнённой в Александровский сад. Здесь они об­лили его бензином и сожгли в желез­ной бочке.

389

ЛЕОНИД КАННЕГИССЕР

В вестибюле Министерства иностран­ных дел 30 августа 1918 г. был застре­лен председатель Петроградской ЧК Моисей Урицкий. Убийца выбежал на улицу и через несколько минут был схвачен. Им оказался 20-летний эсер Леонид Каннегиссер. Как и другие эсе­ры, он считал чекиста Урицкого ответ­ственным за уже начавшиеся аресты и расстрелы оппозиции. Но этот терро­ристический акт Каннегиссер выпол­нил совершенно самостоятельно, нико­го не посвящая в свои планы.

Поэт-эмигрант Георгий Иванов в очер­ке о Каннегиссере писал: «Мало кто знает, что убийца Урицкого был по­этом. „Настоящим поэтом"? Да, настоя­щим. Он погиб слишком рано, чтобы дописаться до „своего". Оставшееся от него — только опыты, пробы пера, предчувствия. Но то, что это „настоящее", видно по каждой строке». Мари­на Цветаева, тоже знакомая с Каннегиссером, в стихах так передавала своё впечатление о нём: «Хрупок, нежен цветок».

Демонстрация 20 июня 1922 г. во время «процесса эсеров» у Дома Союзов.

Рисунок Аксельрода. («Рабочий». 1922 г.)

Николай Бухарин в 1926 г. говорил: «Не забудем, сколько бе­зымянных героев нашей Чека погибло в боях с врагом. Не забу­дем, сколько из тех, кто остался в живых, представляют собой раз­валину с расстроенными нервами, а иногда и совсем больных. Ибо работа была настолько мучительна, она требовала такого ги­гантского напряжения, она была такой адской работой, что тре­бовала поистине железного характера».