Демонстранты распевали:

Едет, едет Вандервельде,

 Едет к нам всемирный хам.

Конечно, рады мы гостям.

Однако жаль, что нам, друзья,

Его повесить здесь нельзя!

Вскоре гости пришли к выводу, что их присутствие бесполезно и только создаёт видимость законного суда. 19 июня они покинули Москву.

397

ЛЕОНИД РАМЗИН

Главным обвиняемым на процессе «Промпартии» стал 43-летний про­фессор Леонид Рамзин. В 1922 г. В. Ленин писал о нём: «Рамзин — луч­ший топливник в России. В лице Рамзина мы имеем человека, безусловно добросовестно работающего для Со­ветской власти».

Арест Л. Рамзина как «вредителя» в 1930 г., очевидно, стал для него нема­лым потрясением и неожиданностью. Однако он согласился на следствии признать себя руководителем «Промпартии».

О подготовке суда вспоминал акаде­мик Михаил Кирпичёв: «Я просил и требовал устроить мне очную ставку с Рамзиным. Очная ставка была раз­решена. Перед встречей я много ду­мал над вопросами, какие я должен за­дать Рамзину, чтобы доказать мою не­виновность и неучастие в „Промпартии". Сильно волнуясь, я сразу задал несколько вопросов: „Встречались ли мы наедине? Бывали ли мы дома друг у друга?..".

Встал Рамзин, опрятно одетый, в бе­лой рубашке, с красивым галстуком, спокойно сказал следующее: „Я под­тверждаю, что мы не встречались на­едине, я у Вас на квартире никогда не был, и Вы не были у меня... Да, я был главным в „Промпартии" и был актив­ным руководителем её деятельности. Вы являетесь членом этой партии. Вы принимали активное участие в рабо­те по моему заданию. В этой работе нам лично встречаться не нужно, так как из-за условий конспирации рабо­та в нашей партии была организована по группам — тройки, пятёрки и се­мёрки. Вы состоите в одной из пятё­рок... Наша партия разоблачена орга­нами ОГПУ, и Вы должны признаться в содеянном, это поможет смягчить нашу участь в приговоре суда"».

«От этой наглой лжи, — рассказывал М. Кирпичёв, — мне стало плохо, я не смог даже выругаться. Я оказался „вредителем" и получил шесть лет за­ключения».

На суде Леонида Рамзина приговори­ли к смертной казни, но затем поми­ловали. Не казнили и никого из его «соратников».

Б. Ефимов. «Немного просчитались! Министерство проф. Рамзина». 1930 г.

Б. Ефимов. «Тройка удалая. Громан, Кондратьев, Рамзин». 1931 г.

Якира, Августа Корка и Иеронима Уборевича, комкора Витовта Путну и др.

В число судей вошли маршалы Василий Блюхер, Семён Бу­дённый, командармы Павел Дыбенко, Борис Шапошников и др. Писатель Илья Эренбург вспоминал взволнованный рассказ од­ного из судей на процессе, командарма Ивана Белова. «Они вот так сидели, напротив нас, — сказал Белов. — Уборевич смотрел мне в глаза. А завтра меня посадят на их место». (Ивана Белова действительно расстреляли в июле 1938 г.)

Продолжался суд около трёх часов. Подсудимые говорили о своей преданности родине, верности Советской власти и И. Сталину. Однако всех их приговорили к смертной казни. При­говор привели в исполнение в тот же день.

Как всегда, по всей стране прошли собрания, участники ко­торых голосовали за смертную казнь всех арестованных. В од­ной из воинских частей младший командир Демидов воздержал­ся при голосовании. Он сказал, что нельзя до суда требовать смертной казни. В тот же день его арестовали.

Поэт Александр Безыменский писал:

Беспутных Путн фашистская орда,

Гнусь Тухачевских, Корков и Якиров

В огромный зал советского суда

Приведены без масок и мундиров.

И видит мир, что это подлецы,

Стариннейшие «ваши благородья»,

Дворянчики, убийцы и лжецы,