Здесь очень быстро узнавали, в какую тюрьму попал арестованный, как при­нести ему передачу или получить сви­дание. Сообщали о вынесенном приго­воре. Нуждающиеся могли бесплатно взять одежду и продукты для посылки в лагерь (эту помощь присылали бла­готворители из-за границы).

Постоянным помощником Е. Пешковой был М. Винавер. Надежда Мандель­штам называла его «одним из послед­них людей, не утративших в нашей сумятице правового мышления и упорно боровшихся с насилием».

Н. Мандельштам вспоминала: «Жёны арестованных проторили дорогу в „По­литический Красный Крест" к Пешко­вой. Туда ходили в сущности прос­то отвести душу. Влияния „Красный Крест" не имел никакого. В 1937 г. эту странную организацию ликвидировали. Ведь самая идея помощи политзаклю­чённым находится в явном противоре­чии со всем нашим укладом».

После закрытия «Политического Крас­ного Креста» всех его сотрудников арестовали. На свободе осталась одна Е. Пешкова.

401

Н. Ватлина и Н. Денисов. Плакат 1941 г.

МЕТОД «ФИЗИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ»

Главным методом допросов в ГПУ и НКВД с 20-х гг. всегда был «следствен­ный конвейер». Сменяя друг друга, сле­дователи вели допрос круглые сутки. Заключённый лишался сна. Большая часть подследственных выдерживала только двое суток «конвейера».

Но в 1937 г. число арестованных рез­ко увеличилось. На «конвейер» теперь тратилось слишком много времени. Поэтому был разрешён более простой метод «физического воздействия».

«Физическое воздействие» стало осо­бенно широко применяться летом 1937 г. Писательница Евгения Гинзбург вспоминала свою первую ночь в Бутыр­ской тюрьме в июле этого года: «Нача­лось всё сразу, без всякой подготовки, без какой-либо постепенности. Не один, а множество криков и стонов истязае­мых людей ворвались сразу в открытые окна камеры. Над волной воплей пытае­мых плыла волна криков и ругательств, изрыгаемых пытающими». Чтобы за­снуть и не слышать криков, остальные заключённые залепляли уши хлебом.

Вскоре после смешения Н. Ежова арес­ты пошли на убыль, официально осуж­дались «перегибы». Многие следовате­ли сомневались, можно ли теперь при­менять «физическое воздействие». Поэтому 20 января 1939 г. на места была разослана телеграмма:

«UK ВКП(б) разъясняет, что примене­ние физического воздействия в прак­тике НКВД было допущено с 1937 г. с разрешения ЦК ВКП(б). Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, и притом применяют его в самых безобразных формах. Спраши­вается, почему социалистическая раз-

композитора Ф. Мендельсона. В своё время, в 1931 г., И. Сталин заявлял: «Антисемитизм как крайняя форма расового шовиниз­ма является наиболее опасным пережитком каннибализма. Актив­ные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью». Теперь появилась ироническая поговорка: «Чтоб не прослыть ан­тисемитом, зови жида космополитом».

Ранним утром 13 января 1948 г. один минский рабочий, идя на завод, обнаружил на улице тело убитого человека. Рядом с ним

402

лежала сломанная трость. На виске были заметны след от удара и кровоподтёк. Это было тело артиста Соломона Михоэлса, ру­ководителя Еврейского театра в Москве и Еврейского антифа­шистского комитета. Дочь Сталина Светлана вспоминала, как слу­чайно услышала в этот день телефонный разговор отца. Он дол­го слушал, а потом утвердительно сказал: «Ну... автомобильная ка­тастрофа». Потом обернулся к ней и сообщил о гибели Михоэлса. «Автомобильная катастрофа, — считала Светлана, — была офи­циальной версией, предложенной моим отцом, когда ему доло­жили об исполнении...»