Но зато работа в колхозе давала право на небольшой, в пол­гектара, приусадебный участок. Вечером, после рабочего дня в колхозе, крестьянин шёл поливать и полоть свой огород.

«Колхозник не только лишался всего, что производилось его трудом в колхозе, но и приусадебное хозяйство, кормившее се­мью, было жестоко обложено, — рассказывал о жизни крестьян экономист Лев Тимофеев. — Каждый крестьянский двор сдавал обязательные поставки молока, мяса, яиц, шерсти, кож. Да ещё и денежный налог — кто сто рублей, а кто и больше. Но где же взять деньги, если колхоз ничего не платит? А всё там же искать их, в приусадебном хозяйстве. Проплывали мимо голодных детских глаз и молоко, и мясо, и яйца». Налог на фруктовые деревья час­то был настолько непосильным, что крестьяне предпочитали вырубать свои сады. А если корова не давала молока и куры не несли яиц, колхозникам приходилось покупать и то и другое у государства и сдавать ему обратно!

В колхозе обязаны были трудиться не только мужчины, но и женщины, подростки. Если колхозник не вырабатывал за год положенного числа трудодней, он исключался из колхоза и те­рял право на приусадебный участок. Позднее наказание усили­лось: до ссылки на пять лет с семьёй в «отдалённые места Совет­ского Союза».

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ В ГОРОДА

С конца 20-х гг. началось массовое переселение сельских жите­лей в города. Жизнь там казалась несколько легче. За время кол­лективизации в города перебралось около 8 млн. человек.

Чтобы остановить переселение, в конце 1932 г. в СССР были введены паспорта. Их получала лишь треть населения — в основ­ном горожане. Колхозникам, лишённым паспортов, теперь раз-

456

Арест крестьянина-«стригуна». 30-е гг. Современный рисунок.

решалось жить только в своей деревне. Даже гостить у своих го­родских родственников они могли «не более пяти суток». Нару­шителей ожидали огромный штраф и высылка.

Тем не менее отток жителей из деревни продолжался. Мо­лодые крестьяне пользовались правом пойти на завод или завер­боваться на стройку. Таким путём деревню покинуло более 50 млн. человек.

Отток людей из деревни ещё более усилился, когда в 1970 г. колхозникам разрешили «в виде исключения» получать паспор­та. Наконец в 1974 г. правительство решило выдать паспорта всем гражданам страны старше 16 лет.

К. Елисеев. «Тонкая провокация.

Кулак (головотяпу): — Я бы с твоим

умом, Гаврила Семёнович, прямо уж

коммуну у нас построил, а не колхоз.

Кстати бы и середняка, сукина сына,

рассереднячил. Это нам бы очень на

пользу было»

(«Крокодил». 1930 г.).

Новая техника в колхозе. 1929 г.

К. Ротов. «В два счёта. — Объедем-ка это село сторонкой. Я тут на днях мимоездом колхоз в полчаса организовал» («Крокодил». 1930 г.).

458

К. Ротов. «Кулак: — Пусть он меня и дальше таким изображает. Ему невдомёк, что я гораздо тоньше...» («Крокодил». 1933 г.).

М. Черемных. « — Говорят, что я головотяп... Ну что ж! Зато — на все сто процентов» («Крокодил». 1930 г.).

МАКСИМ ГОРЬКИЙ

И «ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ»

Своё отношение к крестьянству писа­тель Максим Горький выразил в статье «О русском крестьянстве», написанной в 1922 г. в эмиграции. В ней он гово­рил о темноте, дикости, жестокости крестьянства.

Писатель замечал: «Жестокость форм революции я объясняю исключитель­ной жестокостью русского народа. Когда в „зверстве" обвиняют вождей революции — группу наиболее актив­ной интеллигенции, — я рассматриваю эти обвинения как ложь и клевету или как добросовестное заблуждение».