ОТРЕЧЕНИЕ ОТ ПРЕСТОЛА

27 февраля 1917 г. Николай II записал в дневнике: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувст­во быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия!». Государь послал в мятежную столицу генерала Николая Ивано­ва, приказав ему «с войсками водворить порядок». Но из этой попытки в конечном итоге ничего не вышло.

В последний день февраля государь отбыл из Могилёва в Царское Село. Однако по дороге поступили сведения, что путь занят восставшими. Тогда царский поезд повернул в Псков, где находился штаб Северного фронта. Сюда Николай II прибыл ве­чером 1 марта.

Здесь государь узнал о том, что попытка Н. Иванова «пода­вить бунт» в столице закончилась неудачей. Стало ясно, что ус­покоить Петроград силой не удастся. В ночь на 2 марта Нико­лай II вызвал главнокомандующего фронтом генерала Николая Рузского и сообщил ему «Я решил пойти на уступки и дать им ответственное министерство». «Я берёг не самодержавную власть, а Россию, — говорил государь. — Я не убеждён, что перемена формы правления даст спокойствие и счастье народу...»

Николай Рузский немедленно сообщил о решении царя по прямому проводу Михаилу Родзянко. Тот отвечал: «Очевидно, что Его Величество и Вы не отдаёте себе отчёта в том, что здесь про­исходит; настала одна из страшнейших революций, побороть ко­торую будет не так легко... Время упущено и возврата нет». М. Родзянко сказал, что теперь необходимо уже отречение Николая в пользу наследника.

Узнав о таком ответе М. Родзянко, Н. Рузский через Ставку запросил мнение всех главнокомандующих фронтами. Утром в Псков стали приходить их ответы. Все они умоляли государя для спасения России и успешного продолжения войны подписать отречение. Вероятно, самое красноречивое послание пришло от генерала Владимира Сахарова с Румынского фронта. Предложе­ние об отречении генерал назвал «гнусным». Он выражал него-

18

дование по адресу Думы: «Я уверен, что не русский народ, нико­гда не касавшийся царя своего, а разбойная кучка людей, именуе­мая Государственной думой, предательски воспользовалась удоб­ной минутой для своих преступных целей...». А закончил неожи­данно: «Переходя к логике разума и учтя создавшуюся безвыход­ность положения, я, непоколебимо верный подданный Его Ве­личества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее без­болезненным выходом для страны и для сохранения возможно­сти биться с внешним врагом является решение пойти навстре­чу уже высказанным условиям».

Около 14 часов 30 минут 2 марта об этих телеграммах было доложено государю. Николай Рузский также высказался за отре­чение. «Теперь придётся сдаться на милость победителя» — так он выразил своё мнение приближённым царя. Подобное единодушие вождей армии и Думы произвело на императора Николая II силь­ное впечатление. Особенно его поразила телеграмма, присланная великим князем Николаем Николаевичем...

«Если я помеха счастью России, — сказал государь, по воспоминаниям генерала Д. Дубенского, — и меня все стоящие ныне во главе её об­щественных сил просят оставить трон, то я го­тов это сделать, готов даже не только царство, но и жизнь отдать за родину... Но я не знаю, хочет ли этого вся Россия». Участник этой сцены гене­рал С. Саввич рассказывал: «Наступило общее молчание, длившееся, как мне показалось, около двух минут. Государь сидел в раздумье, опустив голову. Затем он встал и сказал: «Я решился. Я от­казываюсь от престола». При этом Государь пе­рекрестился. Перекрестились и все мы».