Е. Лансере. «Тризна» (газета «Адская почта», 1906 г.).

Открытка, высмеивающая приказ Д. Трепова «Патронов не жалеть!» (вверху — разгон демонстрации, внизу — эпизод русско-японской войны).

49

таки пролилась... Пули царских солдат... прострелили царский портрет и убили нашу веру в царя. Так отомстим же, братья, про­клятому народом царю и всему его змеиному отродью, минист­рам, всем грабителям несчастной русской земли. Смерть им всем!» 9 января 1905 г. считается днём рождения первой русской революции.

«БУЛЫГИНСКАЯ» ДУМА

18 февраля 1905 г. в Царском Селе в присутствии императора собралось заседание министров и высших сановников. Они го­ворили о тяжёлом положении в стране и росте всеобщего недо­вольства. Министры убеждали царя, что единственный способ успокоить Россию — согласиться на создание выборного орга­на, хотя и совещательного. Выслушав их, Николай II воскликнул: «Вы говорите так, как будто боитесь революции!». «Государь, — ответил министр внутренних дел Александр Булыгин, — револю­ция уже началась».

Министр зачитал проект высочайшего рескрипта. Документ обещал привлечь к обсуждению законов «достойнейших, дове­рием народа облечённых, избранных от населения людей». Все министры в один голос заявили, что полностью согласны с про­ектом. Удивлённый таким неожиданным единодушием, Николай согласился и сразу же подписал рескрипт. Князь М. Хилков, один из присутствовавших, даже расплакался от умиления... Вечером того же дня Николай записал в дневнике: «Дай Бог, чтобы эта важ­ная мера принесла России пользу и преуспеяние».

6 августа появился указ, разъяснивший, как будет избирать­ся совещательная Государственная дума (её прозвали «булыгинской»). Крестьяне получили 42% голосов, помещики — 31%, иму­щие горожане — 27%. Рабочие оставались без права голоса.

«Это была жалкая полумера, — считал писатель Владимир Короленко. — Представители могли советовать, царь и минист­ры могли не слушать советов. Все слои русского общества отнес­лись совершенно отрицательно к этому манифесту, и движение продолжало расти». В результате «булыгинская» дума так и оста­лась на бумаге. Выборы в неё никогда не состоялись.

КРЕСТЬЯНСКИЕ ВОЛНЕНИЯ

Крестьяне внимательно наблюдали за ходом политических со­бытий в стране. Правда, они рассматривали их сквозь призму од­ного, главного для них вопроса — земельного. Больше всего кре­стьян волновало, дадут ли им помещичью землю.

После «кровавого воскресенья» количество крестьянских выступлений в стране стало постепенно расти. В январе 1905 г. их было только 17, в феврале — около 100, в мае — 300, а в июне — почти 500. Крестьяне хотели обратить внимание властей на свою нужду. Они рубили помещичьи леса, захватывали паш­ни, поджигали дворянские усадьбы, разбирали имущество поме-

УКАЗ ОБ УНИВЕРСИТЕТСКОЙ АВТОНОМИИ

Летом 1905 г. в правительстве роди­лась идея сделать шаг навстречу тре­бованиям интеллигенции — ввести в вузах автономию. Тем самым власти рассчитывали успокоить студентов и профессуру и отвлечь их от револю­ции. 27 августа появился указ, предос­тавивший университетам широкую ав­тономию. Профессора отныне могли выбирать ректора, студенты — свобод­но собираться. Но результат оказался противоположным ожиданиям властей.

Студенты в тот момент уже несколько месяцев бастовали, не посещали заня­тия. Теперь на сходках они решили пре­рвать забастовку и превратить универ­ситеты в «революционные трибуны».

«Тут началась совершенно невероятная кутерьма, — вспоминал жандармский генерал А. Герасимов. — Мои агенты докладывали мне, что в университете, в Технологическом, Лесном и прочих институтах беспрерывно следуют ми­тинг за митингом. Все аудитории, все залы переполнены народом, слушающим революционных ораторов. В от­дельных аудиториях происходили соб­рания по профессиям. Отведены от­дельные аудитории для чиновников, солдат, офицеров, полиции... И повсю­ду плакаты: „Здесь собрание кухарок", „Здесь собрание сапожников", „Здесь собрание портных" и прочие, и прочие. С полудня до поздней ночи не прекра­щалось митингованье. Одна толпа сменяла другую... У аудитории, отве­дённой под собрание городовых, висел плакат: „Товарищи городовые, соби­райтесь поговорить о своих нуждах". И мои агенты видели, как некоторые городовые в форме шли в эту ауди­торию...».