Выборы в I Думу происходили на основе довольно широ­кого избирательного права. Однако права голоса не получили женщины, солдаты и матросы, а также деревенские батраки. Кро­ме того, выборы были сословными, неравными. Голос одного по­мещика весил столько же, сколько голоса трёх имущих горожан, 15 крестьян и 45 рабочих.

Права Думы оказались довольно ограничены, что вызвало недовольство среди депутатов. Все принятые Думой законы мог­ла отвергнуть верхняя палата — Государственный совет. Поло­вину его членов, а также председателя назначал сам император. Более того, у царя было право издавать указы в обход Думы во время перерыва её заседаний.

Победу на выборах в I Думу одержала партия кадетов. Она получила 38% мест. На скамьях справа разместилась небольшая группа октябристов (см. ст. «Октябристы»). Крестьянские депу­таты с подозрением смотрели на любых «господ» и образовали особую Крестьянскую трудовую группу (около 20% депутатов). Её участники (трудовики) отстаивали лозунг «Земля — без выкупа крестьянам!». В итоге сторонников правительства в Думе почти не оказалось. Оно не могло найти здесь никакой опоры.

Председателем I Думы стал кадет Сергей Муромцев. Депу­тат князь Владимир Оболенский вспоминал; «Как только кра­сивая, властная фигура Муромцева появилась на думской три­буне, беспорядочная толпа депутатов, точно каким-то волшебст­вом, сразу превратилась в „высокое собрание" законодателей, ко­торое должно было импонировать правительству. Никто, кроме Муромцева, не сумел бы поднять престиж Государственной думы на надлежащую высоту».

Депутаты рассчитывали, что правительство поставит перед ними важнейшие вопросы государственной жизни. Но вышло совсем иначе. «Единственный законопроект, который правитель­ство внесло в Думу, — писал В. Оболенский, — касался... переуст-

60

ройства прачечных Юрьевского университета. Помню, как пред­седатель Думы Муромцев спокойным, ровным голосом довёл об этом до сведения „высокого собрания". Наступила пауза. Депута­ты переглядывались, как бы спрашивая друг друга, верно ли они поняли сообщение председателя, — настолько оно казалось чу­довищно нелепым. Вдруг кто-то громко рассмеялся, и безудерж­ный хохот овладел Думой. Смеялись все депутаты, от левых ска­мей до правых, даже на строгом лице Муромцева дрожала с тру­дом сдерживаемая улыбка. Серьёзность сохраняли только мини­стры, но имели несколько сконфуженный вид».

Напряжённость между Думой и правительством постепен­но нарастала. 4 мая Дума обратилась к царю с адресом, призывая освободить всех политзаключённых и провести земельную ре­форму. Правительство отвергло все требования Думы. После это­го возмущённые депутаты почти единогласно потребовали от­ставки правительства. Выступления министров теперь прерыва­лись негодующими возгласами «В отставку!».

Но особенно остро в I Думе стоял земельный вопрос. Кре­стьяне с надеждой смотрели на депутатов, ожидая от них поме­щичьей земли. В апреле, до созыва Думы, в стране произошло лишь 47 крестьянских выступлений, а в июне — уже 739 (см. ст. «Столыпинская земельная реформа»).

Вновь правительство оказалось перед выбором: или идти на уступки, или распускать Думу. Казалось, что немедленно после роспуска Думы вспыхнут новые забастовки, восстания — вернёт­ся революция. В июне дворцовый комендант Д. Трепов и министр внутренних дел П. Столыпин даже вели переговоры о возмож­ном назначении кадетского правительства. Однако, в конце кон­цов, эти переговоры закончились ничем: соглашения достичь не удалось.