Е. Клокачёва. «Портрет Г. Распутина». 1914 г.

31

Г. Распутин и его духовно-религиозный

кружок.

Г. Распутин. Начало XX в.

«Он им рассказывал про Сибирь и нужды крестьян, о своих странствованиях, — пи­сала фрейлина Анна Вырубо­ва. — Когда после часовой бе­седы он уходил, он всегда ос­тавлял их величества весёлыми, с радостными упованиями и надеждой в душе».

Убеждал их Распутин всё больше притчами и иносказа­ниями. Епископ Феофан вспо­минал: «Сидели и беседовали о политическом положении в России. Старец Григорий вдруг как вскочит из-за стола, как стукнет кулаком по столу. И смотрит прямо на царя. Госу­дарь вздрогнул, я испугался, наследник заплакал, а старец и спрашивает государя: „Ну что? Где ёкнуло, здеся али туто?". При этом он сначала указал пальцем себе на лоб, а потом на сердце. Государь ответил, указывая на сердце: „Здесь сердце забилось!" „То-то же, — продолжал старец, — коли что будешь делать для России, спрашивай не ума, а сердца. Сердце-то вернее ума!"».

Николай порой стал советоваться с Распутиным о назначе­нии тех или иных важных сановников. Многие видные чинов­ники, искавшие продвижения по службе, стремились теперь по­нравиться Распутину, заискивали перед ним. В квартиру сибир­ского мужика наряду с нищими просителями зачастили миллио­неры, министры и аристократы.

В светском обществе стали распространяться слухи о раз­гульном поведении Г. Распутина, его общении с разным сбро­дом. Действительно, двери его квартиры были открыты для лю­бой публики. Свою распущенность Распутин вовсе не считал противоречащей традициям русского «святого юродства». Ведь он не был ни священником, ни монахом. Если вся грязь и порок в человеке впитаются в его телесную оболочку, утверждал он, душа его, омытая от этих грехов, сможет остаться чистой.

«Каким представляли себе Распутина современники? — за­мечал А. Симанович. — Как пьяного, грязного мужика, который проник в царскую семью, назначал и увольнял министров, епи­скопов и генералов. К тому ещё дикие оргии, похотливые танцы среди пьяных цыган, а одновременно непонятная власть над ца­рём и его семьёй, гипнотическая сила и вера в своё особое на­значение. Это было всё! Но за грубой маской мужика скрывался сильный дух, напряжённо задумывающийся над государственны­ми проблемами».

«Царской семье, — продолжал А. Симанович, — он расска­зывал о русском народе и его страданиях, подробно описывал

32

крестьянскую жизнь, причём царская семья его внимательно слу­шала. Царь узнал от него многое, что осталось бы без Распутина для него скрытым. Распутин горячо отстаивал необходимость широкой аграрной реформы. „Освобождение крестьян проведе­но неправильно, — говорил он часто. — Крестьяне освобожде­ны, но они не имеют достаточно земли". Распутин мечтал о кре­стьянской монархии, в которой дворянские привилегии не име­ли бы места». Государыня со слов Распутина записала такое его поучение: «Родина — широка, надо дать ей простор работы, но не левым и не правым, левые — глупы, а правые — дураки. Поче­му? Да потому что палкой научить хотят».

Но если царь советовался с Распутиным о назначении чи­новников, то к его политическим советам он прислушивался го­раздо реже. Например, Распутин несколько раз без успеха убеж­дал царя уравнять евреев в правах с остальным населением.

В 1915—1916 гг. Государственная дума добивалась права назначать министров. Распутин уговаривал царя склониться пе­ред требованием времени. Царь согласился, но так и не сделал этого.