Революционерка Серафима Клитчоглу назвала её «святым духом революции», витающим по всей России. Бабушка вооду­шевляла и вовлекала в движение не только молодёжь, но и своих старых товарищей. «Стыдись, старик, — говорила она одному из отошедших от дела соратников, — ведь эдак ты умрёшь со сра­мом — не как борец, а на мягкой постели подохнешь, как изне­женный трус, подлой собачьей смертью».

Ещё более важную роль в возрождении народнического дви­жения сыграл 30-летний учёный-фармацевт Григорий Гершуни. Любопытным образом состоялось его знакомство с Е. Брешковской. В компании молодёжи, собравшейся на квартире Г. Гершуни, разгорелся спор: может ли в России возобновиться инди­видуальный террор? Кто-то категорически заявил, что это абсо­лютно исключено: настали другие времена. Даже старые револю­ционеры с трепетом отшатнутся, если их спросить: «Не пойти ли опять, по примеру Желябовых, с револьвером или бомбой убивать

ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОТ СОЗДАНИЯ ПАРТИИ ЭСЕРОВ

Образование Партии социалистов-ре­волюционеров поразило своей неожи­данностью даже старых народников. Эсер Андрей Аргунов вспоминал, как он сидел в это время в московской Та­ганской тюрьме:

«Кругом не было слышно наших голо­сов, они терялись в шумном хоре про­тивников. В тюрьме кругом были со­циал-демократы, смотревшие на нас со снисходительной улыбкой». Для марксистов революционеры-народни­ки выглядели тогда чем-то вроде жи­вой древности, ископаемой диковины.

«Но вот, — писал А. Аргунов, — (я хо­рошо помню тот день) меня кто-то громко вызвал стуком по трубе. То был сосед, только что прибывший с воли, и труба его рукою передала ошеломив­шую меня новость: что все социально-революционные организации в России и за границей соединились в единую партию.

У меня дыхание, как говорится, спёрло от таких новостей, скрежещущие звуки трубы показались дивной музы­кой... А там и единомышленники стали всё чаше занимать по соседству каме­ры, повалили и студенты, и крестьяне, и даже, к удивлению социал-демокра­тов, появились рабочие-эсеры. Словом, по остроумному выражению одного крестьянина, „эсерь пошла"».

69

Е. Брешко-Брешковская.

и умирать?». Чтобы разрешить спор, обратились к Бабушке, кото­рая бывала в этом доме. В. Чернов так излагал её слова: «Бабушка не уклонилась от ответа. Печальным, но ровным и твёрдым голо­сом отвечала:

— И мы в своё время мучились тем же вопросом и говорили евангельскими словами: „Да минует нас чаша сия...". Вот и ныне придётся выстрадать ответ. Опять идём мы к срыву в бездну, опять мы вглядываемся в неё, и бездна вглядывается в нас. Это значит, что опять террор становится неизбежным...».

Увлечённый революционно-народническими идеями, Г. Гершуни стал вслед за Е. Брешковской ездить по стране. Но роли их несколько отличались. Под влиянием Бабушки молодёжь объ­единялась в союзы, как они себя называли, социалистов-револю­ционеров. Г. Гершуни связывал эти группы между собой и посте­пенно сколачивал из них единую партию социалистов-револю­ционеров. Побывав за границей, он соединил их и с близкой по духу эмиграцией.

К началу 1902 г. этот процесс в основном завершился. В Рос­сии возникла новая подпольная партия — социалистов-револю­ционеров, или сокращённо — эсеров. В ней состояло несколько сотен человек.

ПЕРВЫЕ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ ПОКУШЕНИЯ

14 февраля 1901 г. бывший студент Пётр Карпович выстрелом смертельно ранил министра народного просвещения Николая Боголепова. Министр прославился своими правилами 1899 г., по которым свыше двухсот мятежно настроенных студентов отда­ли в солдаты.