Тогда же родилась и ещё одна новая идея. Её выдвинула военнослужащая Мария Бочкарёва. В 1914 г. она добро­вольно пошла на фронт, четырежды была ранена, стала полным Георгиев­ским кавалером. 1 мая 1917 г. предсе­датель Государственной думы Михаил Родзянко, объезжая фронт, познако­мился с необычной женщиной-добровольцем. «Родзянко пожелал меня ви­деть лично, — вспоминала М. Бочкарёва, — я подошла к нему, и он меня по­целовал и приказал сшить для меня но­вое обмундирование и отправить меня в Петроград». В столице Бочкарёва вы­ступила перед членами Временного пра­вительства с идеей создать женский добровольческий «батальон смерти». «Мне на это сказали, что моя идея ве­ликолепная...» — писала она.

Более осторожно отнёсся к предложе­нию Бочкарёвой Верховный главноко­мандующий Алексей Брусилов. Он за­метил, что такой женский батальон будет первым в мире. «Надеетесь ли Вы на женщин?» — спросил он. «Ру­чаюсь, что мой батальон не осрамит России», — твёрдо отвечала М. Бочкарёва. Выступая в последующие дни перед женщинами, она подчёркивала: «Солдаты в эту великую войну уста­ли. Им нужно помочь нравственно...». В обращении Московского женского военного союза говорилось: «Ни один народ в мире не доходил до такого по­зора, чтобы вместо мужчин-дезерти­ров шли на фронт слабые женщины... Женская рать будет тою живою водой, которая заставит очнуться русского старого богатыря».

ми, с разухабистыми манерами, чтобы понять, что они драться с регулярными немецкими частями не смогут. Мои опасения оправдались...».

25 февраля Владимир Ленин с горечью писал в газете «Прав­да»: «Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохра­нять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о не­исполнении приказа уничтожать всё и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, раз­гильдяйстве».

19 февраля советское руководство согласилось принять не­мецкие условия мира. Но теперь Германия выдвинула уже гораз­до более тяжёлые условия, потребовав впятеро большую терри­торию. На этих землях проживало около 50 млн. человек; здесь добывалось свыше 70% железной руды и около 90% угля в стра­не. Кроме того, Россия должна была выплатить огромную кон­трибуцию.

Советская Россия была вынуждена принять и эти тяжелей­шие условия. Глава новой советской делегации Григорий Со­кольников огласил её заявление: «При создавшихся условиях Россия не имеет возможности выбора. Фактом демобилизации своих войск русская революция как бы передала свою судьбу в руки германского народа. Мы ни на минуту не сомневаемся, что это торжество империализма и милитаризма над международ­ной пролетарской революцией окажется лишь временным и преходящим». После этих слов генерал Гофман воскликнул с не­годованием: «Опять те же бредни!». «Мы готовы, — заключил

158

Г. Сокольников, — немедленно подписать мирный договор, от­казываясь от всякого его обсуждения как совершенно бесполез­ного при создавшихся условиях».

3 марта Брестский мирный договор был подписан. Россия утратила Польшу, Прибалтику, Украину, часть Белоруссии... Кро­ме того, по договору Россия передавала Германии более 90 т зо­лота. Брестский договор действовал недолго — в ноябре, после революции в Германии, Советская Россия аннулировала его.

Вскоре после заключения мира, 11 марта, В. Ленин написал статью (она была опубликована позже). Эпиграфом к ней послу­жили строки Н. Некрасова:

Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая, Ты и бессильная, Матушка-Русь/

Глава Совнаркома писал: «Не надо самообманов. Надо из­мерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, расчлене­ния, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули. Чем яснее мы поймём это, тем более твёрдой, закалённой, сталь­ной сделается наша воля... наша непреклонная решимость до­биться во что бы то ни стало, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной».