хватает самого необходимого — снарядов, патронов, ружей, даже сапог. Нередко новобранцы попадали в действующую армию без обуви, и им приходилось сражаться босыми...

Далеко не все бойцы имели винтовки; многим приходилось ждать гибели или ранения своих товарищей, чтобы получить их оружие. Командование отдавало приказы «не тратить патронов, понапрасну», «забирать патроны у раненых и убитых». Как-то раз штаб Юго-Западного фронта разослал телеграмму о создании пехотных рот, вооружённых «алебардами» — топорами на длин­ных рукоятках...

Но хуже всего был сильнейший «снарядный голод». На ура­ганный огонь противника русские части могли ответить лишь редкими одиночными выстрелами. На один выпущенный рус­скими снаряд приходилось примерно 300 орудийных выстре­лов армии Макензена. Генерал Николай Иванов с горечью на­писал на одной из телеграмм начальства о невозможности при­слать снаряды: «Печальное сообщение. Не было бы и нужды с такой подготовкой втягиваться в войну».

«Весна 1915 года останется у меня навсегда в памяти, -вспоминал генерал Антон Деникин. — Великая трагедия русской

148

армии — отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжёлые переходы, бес­конечная усталость — физическая и моральная, то робкие на­дежды, то беспросветная жуть.

Сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их... И мол­чание моих батарей... Мы не могли отвечать, нечем было. Даже па­тронов на ружья было выдано самое ограниченное количество. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой штыками или, в крайнем случае, стрельбой в упор. Я испы­тывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности... И когда по­сле трёхдневного молчания нашей батареи ей подвезли 50 снаря­дов, об этом сообщено было по телефону всем полкам, всем ро­там, и все стрелки вздохнули с радостью и облегчением».

Оставалось только отступать, чтобы спасти армию от полно­го уничтожения. Русские войска оставили Перемышль, Львов... — почти всю Галицию. Они несли огромные потери — общее число убитых и раненых за время «великого отступления» составило 1 миллион 410 тысяч человек. В то же время отступление не было беспорядочным, почти всегда происходило организованно. «Наш фронт, лишённый снарядов, — замечал позднее А. Деникин, — мед­ленно отходил шаг за шагом, не допуская окружения и пленения корпусов и армий, как это имело место в 1941 г., в первый период Второй мировой войны». Наступающий противник тоже терял сотни тысяч солдат и офицеров пленными, убитыми и ранеными.

Сражение в районе городов Горлице и Тарнув (Южная Польша) между русскими и австро-германскими войсками 1—3 мая 1915 г. (фрагмент картины Л. Пуша, написанной в 1916 г.).

С августа 1915 г. командующим Кав­казским фронтом стал великий князь Николай Николаевич, бывший Верхов­ный главнокомандующий. В январе 1916 г. русские войска перешли в ус­пешное наступление. Армия генерала Николая Юденича совершила трудней­ший переход через занесённые снегом высокие горы. Преодолев обледенелые крутые горные склоны, русские войска подошли к турецкой крепости Эрзерум (ныне Эрзурум). Обладание ею давало ключ к господству над всеми восточ­ными областями Турции. Расположен­ная на высоте более 3 км, хорошо защищённая фортами, крепость счита­лась неприступной. Но после пятиднев­ного штурма 3 февраля Н. Юденичу удалось взять крепость, и над Эрзерумом было поднято российское знамя... Русские войска потеряли при этом 2 тысячи 300 человек убитыми и 13 ты­сяч ранеными; противник — 40 тысяч ранеными и убитыми, 13 тысяч плен­ными, а также 325 орудий.