Взятие Эрзерума делало русских хозяе­вами всей Турецкой Армении. Спустя два дня после взятия Эрзерума пал Трапезунд (ныне Трабзон), а в июле — Эрзинджан. Русская армия глубоко проникла на территорию Турции.

Однако Брестский мир, заключённый в марте 1918 г., свёл на нет эти завое­вания. Более того, по мирному дого­вору Турция получила Карс, Ардаган и Батум (ныне Батуми). До войны эти го­рода принадлежали России, и турецкие войска в ходе сражений ни разу не вступали в них.

149

С. Виноградов. Плакат, посвящённый жертвам войны. 1914 г.

Русский солдат сталкивает лбами

императоров Германии

и Австро-Венгрии. Карикатура 1914 г.

В. Мазуровский. «В атаку». 1915 г.

«Пленение германского отряда» (издание Д. Маковского «Великая война», 1915 г.).

И. Владимиров. Плакат, посвящённый военному займу.

Плакат неизвестного художника.

Е. Чепцов. Плакат, призывающий подписываться на военный заём.

«ДЕЛО ОБ ИЗМЕНЕ»

После «великого отступления» 1915 г. во всех слоях общества ходили упор­ные и зловещие слухи о предательстве и измене. Настойчиво искали герман­ских шпионов. Требовалось найти и на­казать виновников небывалой катаст­рофы русских армий.

В июне 1915 г. Николай II отстранил от должности военного министра Владими­ра Сухомлинова, который занимал этот пост с 1904 г. Его обвиняли в неподго­товленности к войне, из-за которой воз­ник острый недостаток снарядов и па­тронов. Бывшего министра арестовали.

В конце 1916 г. подследственный В. Су­хомлинов ненадолго вышел на свобо­ду, затем вновь оказался в тюрьме. Суд над ним состоялся уже после Февраль­ской революции, в августе 1917 г. Об­винения подсудимого в измене и слу­жебных злоупотреблениях не подтвер­дились. Однако за недостаточную под­готовленность к войне бывшего министра приговорили к бессрочной каторге. 1 мая 1918 г. по амнистии, объявленной советским правительст­вом, В. Сухомлинов как достигший 70-летнего возраста вышел на свобо­ду. Вскоре он покинул родину и скон­чался в эмиграции в 1926 г.

Ещё до смешения В. Сухомлинова со­стоялся громкий судебный процесс над жандармским полковником Сергеем Мясоедовым. Его считали близким зна­комым военного министра. В марте 1915 г. суд признал С. Мясоедова ви­новным в шпионаже в пользу Германии и приговорил его к смертной казни. До последнего часа осуждённый продол­жал доказывать свою невиновность. После вынесения приговора он писал жене и дочери: «Клянусь, что невино­вен, умоляй Сухомлиновых спасти, просите Государя Императора помило­вать». Однако 18 марта 1915 г. приго­вор привели в исполнение.

те. С января 1915 г. немцы применяли здесь и химическое оружие. Поскольку противогазов у русских солдат не было, газовые атаки каждый раз уносили множество жизней. А. Деникин писал: «Мы противопоставляли убийственной технике немцев мужество... и кровь». К осени 1915 г. позади русских армий остались огромные территории — Польша, Литва, Галиция, часть Белоруссии...

Конечно, известия о поражениях и отступлении вызывали в России тревогу и возмущение. Произошли даже отдельные вспышки беспорядков. 29 мая 1915 г. М. Палеолог записал: «В те­чение последних нескольких дней Москва волновалась, серьёз­ные беспорядки возникли вчера и продолжаются сегодня. На знаменитой Красной площади, видевшей столько исторических сцен, толпа бранила царских особ, требуя пострижения импе­ратрицы в монахини, отречения императора, повешения Распу­тина...» (см. ст. «Григорий Распутин»). Всюду ходили слухи об из­мене, предателях и т. п. Усилилось враждебное отношение к нем­цам. Между тем в списках русского генералитета значилось око­ло 10% лиц германского происхождения из числа обрусевших немцев. Теперь в них, да и в любом министре и сановнике с не­мецкой фамилией видели вероятного шпиона.