Между тем положение Думы становилось всё более двойст­венным. С одной стороны, случилось то, чего Дума больше всего опасалась, — стихийное восстание. С другой — восставшие сохра­няли к Думе полное уважение. Депутаты переживали мучительные колебания: «Что делать? Не вмешиваться? Или встать во главе на­родного движения, чтобы как-то ввести его в берега?».

Депутат-монархист Василий Шульгин вспоминал: «Родзянко долго не решался. Он всё допытывался, что это будет — бунт или не бунт? „Я не желаю бунтоваться. Я не бунтовщик, никакой рево­люции я не делал и не хочу делать. Если она сделалась, то именно потому, что нас не слушались... Против верховной власти я не пой­ду, не хочу идти. Но, с другой стороны, ведь правительства нет. Как же быть? Отойти в сторону? Умыть руки? Оставить Россию без пра­вительства? Ведь это Россия же, наконец!"».

В. Шульгин на вопрос М. Родзянко: «Брать или не брать власть?», решительно ответил: «Берите, Михаил Владимирович. Никакого в этом нет бунта. Берите, как верноподданный... Что же нам делать, если императорское правительство сбежало так, что с собаками их не сыщешь!».

27 февраля депутаты образовали Временный комитет Госу­дарственной думы, куда вошли 12 человек — от монархиста В. Шульгина до социалиста-революционера А. Керенского. На следующий день М. Родзянко направил ещё одну телеграмму императору, в которой сообщал, что революция в столице в пол­ном разгаре, министры арестованы толпой и чернь распоряжа­ется положением. «Чтобы успокоить страсти, — писал он, — и предотвратить истребление офицеров и чиновников, Времен­ный комитет решил принять на себя роль правительства».

Открытка 1917 г.

Открытка 1917 г.

171

Карикатура на Николая II. Открытка неизвестного художника. 1917 г.

ОТРЕЧЕНИЕ НИКОЛАЯ II

После безуспешных попыток подавить восстание в Петрограде государь стал склоняться к мысли об уступках. В ночь на 2 марта он согласился на ответственное перед Думой правительство. Од­нако такой уступки было уже недостаточно. Генерал М. Алексеев из Ставки узнал мнение командующих фронтами относительно отречения Николая II от престола. Все они высказались за отре­чение, о чём было доложено государю. После этого Николай II заявил: «Если я помеха счастью России и меня все стоящие во главе её общественных сил просят оставить трон, то я готов это сделать. Я готов даже не только царство, но и жизнь отдать за ро­дину...». К трём часам дня 2 марта он принял решение отречься от престола.

Отречение императора Николая II. Современный рисунок.

172

Прогулка царской семьи под конвоем. Современный рисунок.

гин и А. Гучков. Царь принял их в вагоне своего поезда. Он очень спокойно выслушал Александра Гучкова, который объяснял не­обходимость отречения. А. Гучков сказал, что любая воинская часть, как только она подышит воздухом революционной столи­цы, перейдёт на сторону восстания. «Поэтому, — добавил он, — всякая борьба для Вас бесполезна».

«Когда Гучков кончил, заговорил Царь, — рассказывал В. Шульгин. — Совершенно спокойно, как о самом обыкновен­ном деле, он сказал: „Я вчера и сегодня целый день обдумывал и принял решение отречься от престола. До 3 часов дня я готов был пойти на отречение в пользу моего сына, но затем я понял, что расстаться с моим сыном я не способен". Тут он сделал корот­кую остановку и продолжал: „Вы это, надеюсь, поймёте. Поэтому я решил отречься в пользу брата"» (см. ст. «Николай II»).