180

реквизировались и охранялись от расхищения, хотя делалось это людьми малосведущими и тёмными»,

Надежды крестьян по­лучить землю от Временного правительства постепенно уга­сали. Это явилось одной из главных причин успеха Ок­тябрьского переворота. Нико­лай Бухарин писал в 1925 г. о том, как эсеры «на все лады твердили, что нельзя забирать землю „до Учредительного со­брания", что нельзя выкуривать помещика без особого закона из его помещичьих имений; пугали ужасной резнёй и ужас­ным земельным хаосом, кото­рый должен возникнуть, если крестьяне „самочинно", то есть не дожидаясь никаких распо­ряжений сверху, будут заби­рать эту землю. Только одна партия, партия большевиков, кричала крестьянам на всех митингах и собраниях, что крестьяне должны, ничего не дожидаясь и никого не слушая, сами забирать эту землю у по­мещиков». Следует добавить, что такую же позицию занима­ло и левое крыло эсеров.

«Если бы Февральская ре­волюция дала мужику землю, — замечал позже Лев Троцкий, — Октябрьская революция не могла бы и совершиться».

ВОПРОС О МИРЕ

Крестьян больше всего волно­вал вопрос о земле, а для сол­дат столь же насущным являл­ся вопрос о мире (см. ст. «Рос­сия в Первой мировой войне»). Солдаты ожидали окончания войны, надеясь, что Февраль­ская революция принесёт им долгожданный мир. Работник

Б. Кустодиев. Плакат, посвящённый «Займу свободы», выпушенному Временным правительством на военные нужды.

181

«КРОНШТАДТСКАЯ РЕСПУБЛИКА»

В дни Февральской революции в Пет­рограде обычным явлением стали са­мосуды над полицейскими и офицера­ми, которых считали «врагами револю­ции». Солдаты требовали, чтобы офи­церы разоружались, а если те отказы­вались, их избивали и отбирали оружие силой. Сопротивляющихся порой уби­вали. Многие офицеры покинули свои подразделения, опасаясь расправы.

Множество случаев самосуда над офи­церами было отмечено также на Бал­тийском флоте. Чаше всего матросы бросали их за борт и топили в море. 3—4 марта 1917 г. на всём Балтийском флоте так погибло около двухсот че­ловек; в их числе оказался и командую­щий флотом адмирал А. Непенин. В Кронштадте среди других флотских офицеров погиб командующий военно-морской базой адмирал Р. Вирен.

Моряки арестовали примерно двести офицеров. В мае Кронштадтский совет заявлял по этому поводу: «Мы против самосуда... Но мы за честный, свобод­ный, беспристрастно организованный суд революции над преступными вра­гами народа. Арестованные нами в дни революции офицеры, жандармы и по­лицейские сами заявили представите­лям правительства, что они ни в чём не могут пожаловаться на обращение с ними тюремного надзора. Правда, тюремные здания Кронштадта ужасны. Но это те самые тюрьмы, которые были построены царизмом для нас. Других у нас нет...».

16 мая Кронштадтский совет взял всю власть в городе в свои руки и объявил, что не подчиняется Временному пра­вительству. Это событие произвело большое впечатление на всю Россию. Его восприняли как образование «Крон­штадтской республики», начало распа­да страны. Совет отвечал на это так: «Имя Кронштадта, занесённое на слав­ные страницы русской революции, сей­час поносится и шельмуется на стра­ницах всех буржуазных газет. Злобные перья контрреволюционных клеветни­ков пишут, будто мы зовём народ к са­мосуду и анархии, будто мы отложи­лись от России и образовали самостоя­тельную Кронштадтскую республику.

военного министерства Ф. Степун отмечал, что в первые дни по­сле Февраля «в солдатских душах с неудержимою силою вспых­нула жажда замирения». Однако, по его мнению, «народное по­нимание революции как миротворческой силы, долженствую­щей положить конец безумию и греху войны, не разделялось ни одним из политических лагерей, кроме большевиков». Лозунг «войны до победного конца» объединил после Февральской ре­волюции либералов и значительную часть социалистов (их на­зывали «оборонцами»).