После июльских событий большевики оказались почти в подполье, многих их видных вождей, например Льва Каменева, арестовали (см. ст. «Политическая борьба в 1917 году»). Собира­лись арестовать и Ленина. Его обвинили в заговоре и шпионаже в пользу Германии. Сначала он собирался добровольно явиться на суд и защищаться. Но появились слухи, что арестованного могут просто застрелить «при попытке к побегу».

Н. Крупская — учительница Смоленской вечерне-воскресной школы. Санкт-Петербург. 90-е гг. XIX в.

В. Иванов. Плакат 1967 г.

235

В. Ленин. Январь 1918 г.

«ПЛОМБИРОВАННЫЙ ВАГОН»

После известия о Февральской революции Швейцария, где находился Вла­димир Ильич, показалась ему большой тюремной камерой. Им владела един­ственная мысль: скорее в Россию! По словам его соратника Г. Зиновьева, он «в это время напоминал льва, запер­того в клетке».

Ленин предлагал самые невероятные способы возвращения на родину. На­пример, на аэроплане. Правда, не было аэроплана... Или такой проект: «Необ­ходимо во что бы то ни стало немед­ленно выбраться в Россию, и единст­венный план — следующий: найдите шведа, похожего на меня. Но я не знаю шведского языка, поэтому швед должен быть глухонемым». «Я могу одеть па-

7 июля Владимир Ильич покинул столицу и перешёл на нелегальное положение. Вначале вме­сте с Григорием Зиновьевым он скрывался в зна­менитом шалаше на берегу озера Разлив. В авгу­сте, загримированный под финского пастора, он переехал в Финляндию.

В середине сентября Ленин направил в ЦК партии письма «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». В них он страстно доказывал, что пришёл момент для вооружённого восстания. Многие руководители большевиков в то время совершенно не разде­ляли этого мнения. В конце сентября Ленин на­писал ещё одно письмо под заголовком «Кризис назрел». В нём он угрожал выйти из ЦК, если не будет принято решение о восстании. При этом он оставлял за собой «свободу агитации в низах партии и на съезде». Николай Бухарин вспоми­нал: «Письмо было написано чрезвычайно силь­но и грозило нам всякими карами. Мы все ахну­ли. Никто ещё так резко вопроса не ставил», Письмо единогласно решили сжечь.

В начале октября Ленин был уже в Петро­граде. Не считаясь с риском, он вернулся в сто­лицу, чтобы призывать к немедленному восста­нию. Наконец 10 октября ЦК партии принял ре­шение о восстании. Но Ленин всё ещё беспоко­ился, не будет ли упущен момент. Вечером 24 октября, когда вос­стание уже началось, но он ещё об этом не знал, Ленин направил своим соратникам последнее и, возможно, самоё отчаянное пись­мо. «Нельзя ждать!! Можно потерять всё!! — восклицал он и за­ключал: — Промедление в выступлении смерти подобно».

В ночь на 25 октября Владимир Ильич оставил конспира­тивную квартиру и отправился через весь город в штаб восста­ния — Смольный институт. Чтобы не быть узнанным по дороге, он надел парик и перевязал щёку платком, как при зубной боли, В кадетской газете «Речь» сообщалось на следующий день: «В ин­ститут прибыли под усиленной охраной вожди большевиков Ленин и Зиновьев. Их не узнать. Ленин сбрил бороду и усы, а Зи­новьев, наоборот, отрастил себе усы и бороду, но зато снял ше­велюру». Днём 25 октября Ленин и Зиновьев впервые появились на трибуне перед депутатами Петросовета. Им устроили громо­вые овации, настоящий триумф.

«Когда я вошёл, — рассказывал Н. Суханов, — на трибуне сто­ял и горячо говорил незнакомый лысый и бритый человек. Но говорил он странно знакомым хрипловато-зычным голосом, с горловым оттенком и очень характерными акцентами на концах фраз... Ба! Это — Ленин».