Матрос А. Железняков.

ские мужики бунтуют, — писал В. Чернов, — им приказано от Учредительного собрания полу­чить трудовое мужицкое право на землю. В их рядах пререка­ния. Один левый эсер вдруг вы­хватывает револьвер и угрожа­ет другому. Сотоварищи едва ус­певают его обезоружить...» Но примерно через час большин­ство левых эсеров во главе с ру­ководством партии тоже поки­нули зал.

«КАРАУЛ УСТАЛ»

Около четырёх часов утра к В. Чернову подошёл какой-то матрос, перепоясанный пуле­мётными лентами. Рядом с ним стояли несколько его товарищей с винтовками. Это был 22-лет­ний Анатолий Железняков, анархист по убеждениям, позднее по­гибший в красном партизанском отряде. Матрос тронул за руку председателя Учредительного собрания. После этого, согласно стенограмме, произошла такая многозначительная сцена:

«Гражданин-матрос. Я получил инструкцию, чтобы дове­сти до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал (Голоса: «Нам не нужно караула!».).

Председатель: Какую инструкцию? От кого?

Гражданин-матрос: Я являюсь начальником охраны Таври­ческого дворца и имею инструкцию от комиссара Дыбенки.

Председатель: Все члены Учредительного собрания также очень устали, но никакая усталость не может прервать оглаше­ния того земельного закона, которого ждёт Россия {Страшный шум. Крики: «Довольно! Довольно!».). Учредительное собрание может разойтись лишь в том случае, если будет употреблена сила (Шум. Голоса: «Долой Чернова!»).

Гражданин-матрос: Я прошу немедленно покинуть зал за­седания».

После этого диалога депутаты поспешили поставить на го­лосование подготовленные эсерами проекты законов. Они опа­сались, что в зале будет погашен свет. Наконец все три закона (о мире, земле и республике) были приняты. Заседание длилось уже 12 часов 40 минут, людей сильно измотало длительное нервное напряжение, и они решили прервать работу. Следующее заседа­ние назначили на 17 часов того же дня.

278

 «Караул устал». Современный рисунок.

ЗАКОНЫ

УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ

На заседании «Учредиловки» эсеры по­старались обойти вопрос о декретах Со­ветской власти. Они как бы их не заме­чали, хотя большевики постоянно пе­реводили на них разговор. Только один раз В. Чернов высказался о декретах. Когда он говорил, что земля должна стать общенародным достоянием, его перебили возгласы слева: «Это сдела­но Советами!», «Да здравствуют Сове­ты, передавшие землю крестьянам!». Отвечая на эти реплики, Чернов заме­тил: «Всеобщая передвижка земельного пользования (Голос слева: «Без пули не обойтись вам!».) не делается одним рос­черком пера, не делается никакими пла­катами, какими бы громкими именами эти плакаты ни назывались» (Голос справа: «Декреты Ленина».). И всё-таки в результате принятия советских дек­ретов земля в стране поменяла владель­цев, а на фронте прекратился огонь. Поэтому Учредительному собранию оставалось только подтвердить эти меры. Глубокой ночью депутаты приня­ли три закона — о мире, земле и рес­публике. Во всех случаях им приходи­лось «идти по чужим следам». Ведь рес­публику провозгласило ещё Временное правительство 1 сентября. Землю кре­стьянам передала Советская власть 26 октября. Наконец, перемирие на фронте тоже установили большевики.

А. Железняков.

Со смешанными чувствами депутаты выходили на свежий утренний воздух. Н. Святицкий вспоминал, как они возвраща­лись к себе домой: «Брезжил рассвет. В церквах зазвучал крещен­ский звон. Было как-то стыдно, неловко. Сжимались кулаки с досады. „Ну мы ещё посмотрим. Это ещё не конец..."