| Часть третья. Эпоха смуты Глава XI. Падение первой империи Период почти в четыре столетия, разделяющий падение первой сильной централизованной империи Хань и восстановление единства при династии Суй, является в истории Китая эпохой, по своему характеру наиболее приближающейся к "Векам мрака" в истории Европы. Причины были схожими. За крушением мировой ханьской империи, как и за падением Рима, последовали нашествия варваров, которые, хотя и оказались в Китае менее разрушительными, уничтожили централизованное государство и сдерживали культурное развитие восточного мира. В Китае последствия коллапса и варварских нашествий были не столь серьезны, как на Западе. Память о прошлом сохранилась. На языке ханьской династии продолжали говорить, литературу по-прежнему читали, и преемственности китайской цивилизации не был нанесен непоправимый ущерб. В южной империи, избежавшей нашествия кочевников, традиции и культура ханьской эпохи продолжались, да и на севере китайское общество показало себя слишком зрелым, чтобы трансформироваться под влиянием завоеваний; наоборот, оно поглотило пришельцев и сделало их частью китайской жизни. Тем не менее, кочевническое завоевание и предшествовавшие ему войны и смуты принесли опустошение. Древние центры китайской цивилизации были разрушены и остались запущенными. Огромная императорская библиотека в Лояне погибла, а вместе с ней канули в лету многие древние книги, пережившие преследование циньской династии. Впереди захватчиков бежало множество людей, искавших убежища за Янцзы, а их место частично заняли чужеродные общности. Эта миграция имела далеко идущие последствия. Вплоть до конца ханьской династии северная равнина и северо-западное плато оставались центром китайской культуры; земли в долине Янцзы и к югу от нее являлись колонизованными территориями, менее цивилизованными и малонаселенными. После завоевания кочевников центр переместился на юг. Долина Янцзы полностью и окончательно превратилась в китайский ареал и с тех пор вносила большой вклад в национальную культуру. Для Сыма Цяня нынешние провинции Чжэцзян и Цзянсу все еще были горными, полуварварскими странами, но при династии Тан, когда империя снова была объединена, эти земли, сердце южной империи в период разделения, уже стали такими же китайскими, такими же цивилизованными, как и провинции двора. Ханьская династия пала из-за старого зла, проявлявшего себя с самого образования централизованного государства - чрезмерной власти безответственных людей, находившихся рядом с троном. Ранняя Хань погибла, разрушенная непомерными амбициями семей императриц, что привело к узурпации трона Ван Маном. Когда Хань была восстановлена, это зло было в какой-то мере ослаблено, ибо лишь несколько раз при Поздней Хань семьи императриц пытались узурпировать власть, а некоторые были низложены или же истреблены по обвинению в замышлении измены. Ханьский дом, таким образом, мог в течение более чем столетия править в обстановке относительного мира и стабильности. Это была великая эпоха, ставшая свидетельницей не только открытий и завоеваний Бань Чжао, но и литературных трудов его семьи и их современников. Лишь в правление императора Шунь-ди (126-144) отчетливо проявилась новая слабость в управлении, которой впоследствии суждено было разрушить империю. Власть дворцовых евнухов, впервые ставшая серьезным политическим фактором именно тогда, явилась следствием отчасти произвола семей императриц, отчасти же той уединенной жизни, которую императору следовало вести по дворцовому этикету. Он редко покидал свой дворец или сады вокруг него. Министры государства видели своего повелителя только на официальных аудиенциях, где всю процедуру определял строгий ритуал. Когда он путешествовал, дороги были очищены от людей и охранялись, ибо никто не имел права даже взглянуть на монарха. В Китае "кошка не могла смотреть на короля". Китайское обращение к императору "цзе ся" буквально означает "под ступенями". На аудиенции министры не могли обращаться непосредственно к повелителю со своим мнением или советом. Они обращались к чиновникам, стоявшим около возвышающегося трона, находившимся "под ступенями" и передававшим слова императору. Тем самым подчеркивалась отчужденность последнего. С другой стороны, женщины и приставленные к ним евнухи, единственные "мужчины", которым разрешалось бывать на женской половине, постоянно и непосредственно общались с императором. Только они имели достаточно возможностей, чтобы узнать слабые стороны его характера, играть на его предрассудках и потворствовать его капризам. Они были единственным каналом, по которому император узнавал о том, что происходит за стенами дворца. Министры могли подносить меморандумы, писать доклады, но сплетни внешнего мира император слышал только от евнухов, он знал лишь то, что они считали нужным ему сообщить. Ранее, когда будущие властители воспитывались за пределами дворца и начинали царствовать зрелыми мужчинами, это влияние было незначительным. Когда же наследник, как это часто случалось во II веке н. э., рождался и рос во дворце, с детства окруженный евнухами, император превращался в игрушку в руках приближенных, знавших его слабости, определявших все его знания о внешнем мире и настраивавших его против министров, намеревающихся противиться их власти. Ханьский Шунь-ди был первым, кто пожаловал своим фаворитам-евнухам титулы и официальные ранги, но так как их непопулярность росла так же быстро, как и влияние, оно было сведено на нет большим авторитетом братьев императрицы по фамилии Лян. Эта семья доминировала при дворе в течение двадцати лет, и среди ее членов было семь принцев, три императрицы, шесть императорских наложниц и трое главнокомандующих. Трое принцесс были отданы женами в семью, и не менее пятидесяти семи ее членов служили министрами при дворе и губернаторами провинций. Тем не менее, победа евнухов стала прямым следствием неограниченной власти именно этой семьи, которая сама представляла угрозу для трона. Хуань-ди (146-167) опирался на евнухов в борьбе против семьи Лян, которая отравила его предшественника, когда он был еще ребенком, но Ляны полагали, что тот будет сопротивляться их власти. В 159 году императрица умерла, и молодой император с помощью евнухов, ненавидевших клан Лянов, совершил дворцовый переворот и истребил возможных узурпаторов. Так как Ляны были уничтожены, император, считавший, что евнухи зарекомендовали себя как лучшие друзья в борьбе против могущественных противников, в дальнейшем во всем полагался на них. Вскоре власти у них стало больше, чем когда-либо было у семей императриц, но пользовались они ею гораздо менее мудро. Их единственной целью являлось личное обогащение. Будучи выходцами из самых низов общества, они не упускали ни малейшей возможности протянуть руку к попадавшимся на их пути богатствам. Оказавшись в центре государственной машины, они вскоре приобрели полный контроль над гражданскими службами и наполнили их своими родственниками и ставленниками. Продвижение и назначение зависели только от их доброй воли, а купить их расположение можно было только за золото. Почести, награды, титулы и власть давались только тем, кого евнухи хвалили перед императором, а уделом тех честных чиновников, кто пытался препятствовать коррупции и донести до императора истинное положение дел, были тюрьма и пытки. Провинциальные чиновники, вынужденные покупать свои места за огромную плату евнухам и сохранявшие их, только если продолжали делать ценные подарки, компенсировали свои убытки присвоением государственных доходов и эксплуатацией населения. Народные восстания жестоко подавлялись, а заточенный в своих стенах император даже не знал ни об их масштабе, ни об их причинах. За 21 год правления Хуань-ди злоупотребления выросли непомерно, а против власти евнухов так никто и не выступил. Ученое сословие, со времен У-ди считавшее гражданскую службу своим поприщем, а ученость - единственным и абсолютным показателем достаточной квалифицированности для занятия государственного поста, негодовало, видя, как должности раздаются по прихоти евнухов или покупаются за деньги, причитающиеся им же. Многие ученые семьи были отнюдь не богаты, и теперь, вне зависимости от заслуг, у них не было никаких шансов получить предпочтение. Полководцы, видевшие, как некомпетентные люди поднимаются вверх благодаря взяткам евнухам, а достойные командиры лишаются звания, будучи не в состоянии или не желая делать то же самое, устранились от дел, и их преданность охладела. В этих двух классах и возникла сильная оппозиция евнухам, но отсутствие контактов между учеными и военными не позволило осуществиться совместной попытке избавить от них двор. В 166 году ученые основали общество, которое под благовидным предлогом распространения конфуцианского учения вскоре превратилось в инструмент открытой оппозиции власти евнухов. Симпатии народа были на стороне ученых, и не только потому, что китайцы всегда испытывали глубокое уважение к образованию и учению, но и потому, что простые люди сами страдали от чрезмерных поборов евнухов так же, как и чиновничий класс. Благодаря поддержке народа ученые и чиновники, не пользовавшиеся расположением евнухов, добились некоторого успеха. После смерти Хуань-ди в 167 году они обвинили нескольких самых печально известных евнухов и их ставленников в провинциальной администрации. Если бы новый император Лин-ди поддержал ученых, власть евнухов было бы легко устранить, ибо она покоилась только на доверии к евнухам самого государя. К сожалению, Лин-ди взошел на престол в возрасте двенадцати лет. Императрица-регентша поддержала ученых и доверила управление делами членам общества. Однако малолетний император с самого рождения находился под влиянием евнухов, не упускавших ни малейшей возможности опорочить в его глазах ученых и их общество, которое они представили предательской организацией. Установив полный контроль над малолетним императором, евнухи не теряли времени, чтобы нанести смертельный удар своим врагам. В 168 году н. э., в первый год правления императора, они осуществили дворцовый переворот, взяли под стражу императрицу-регентшу и, провозгласив общество ученых тайной сектой, добивающейся низложения императора, легко убедили его подписать указы, повелевающие арестовать, осудить и казнить ученых. Общество было запрещено, его последователи и младшие члены подверглись преследованиям и тюремному заключению, а органы управления очистили от всех, сочувствующих им. Император, узнав об этих событиях только то, что считали нужным сообщить ему евнухи, пребывал в уверенности, что преданные приближенные подавили опасный бунт. С этого дня евнухи получили неограниченную власть, обвиняя каждого осмелившегося на критику в содействии запрещенной организации, чего оказывалось достаточно для вынесения смертного приговора. Последствия для империи были фатальными. Сами евнухи, которым не разрешалось в обычной ситуации покидать дворец, не знали о тех беспорядках, которые вызвала в провинции их жадность. В администрации хозяйничали их выдвиженцы, естественно, не желавшие критиковать политику своих покровителей. Крестьянство пребывало в нужде и отчаянии и могло последовать за любым лидером, который облегчил бы его беды. В течение нескольких лет в центральных провинциях свирепствовала эпидемия, противоядие от которой нашел некий Чжан Цзюэ, странствующий маг. Обладал ли он на самом деле искусством врачевания, или же болезнь была восприимчива к излечению верой, но волшебное лекарство из чаши чистой воды и заклинания имело огромный успех. Вскоре провинции были полны преданных приверженцев Чжан Цзюэ, уверовавших, что своими жизнями они обязаны его искусству. Вскоре Чжан Цзюэ окружала огромная масса учеников. Обладая такой поддержкой народа, он вознамерился использовать свой успех и поднять оружие против ненавистного и тиранического правления евнухов (184 год). Так началось знаменитое "Восстание Желтых повязок", получившее такое название по отличительному знаку последователей Чжан Цзюэ. Это восстание, ставшее прямой причиной падения ханьской династии, являлось прототипом всех народных движений, возглавляемых тайными обществами, которые в последующие времена возникали как протест против произвола. Многие из более поздних движений, если не все, заявляли, что владеют секретным методом вожака "желтых повязок", обещавшего своим последователям неуязвимость на поле боя после того, как они примут магическое лекарство. Чтобы подавить восстание, ханьский двор вынужден был собрать большие армии; средства на эти войска опустошили казну, а коррупция евнухов, вмешивавшихся во все дела и даже бравших взятки от восставших, мешала эффективным действиям. В результате способные командиры возненавидели политику двора и затаили глубокое негодование против евнухов. Когда Лин-ди, не оставив прямого наследника, умер в 189 году, между армией и евнухами началась ожесточенная политическая борьба. Влияние ученых было подорвано разгоном общества; поэтому армия, обученная в новой войне, вошла в конфликт с двором, контролируемым евнухами. Предотвратить беду было некому. Евнухи открыто выступали против принца, которого поддерживал брат императрицы, главнокомандующий Хэ Цзинь. Чтобы добиться своей цели, при необходимости силой, он получил указ регентши, своей сестры, повелевающий элитным войскам прибыть в столицу. Он надеялся устрашить оппозицию силой. Многие полководцы, возвращаясь к тому, о чем говорили ученые, убеждали его истребить всех евнухов до последнего. Но императрица не согласилась на такой план, и брат подчинился ее воле. Итог для него оказался печальным. Уверенный, что, раз его войска в столице, евнухи не осмелятся его тронуть, он приказал своим воинам стать на постой и ждать, пока подойдут и другие, не желавшие особенно спешить части. Евнухи, очевидно, не осознавая силы оппозиции и той ненависти, которую они вызывали у всех, наивно решили напугать армию, устранив командующего. По поддельному приказу Хэ Цзинь был вызван во дворец и убит сразу же, как только там появился. Затем евнухи выставили на воротах голову, дабы устрашить его командиров. Последствия были прямо противоположными. Войска, возглавляемые командирами, ворвались во дворец, где убивали каждого встречного евнуха. В суматохе император был похищен и оказался в руках одного известного своей жестокостью командующего армией. С этого дня ханьская империя погрузилась в анархию, столица и дворец были разграблены и разрушены, а император стал пешкой, которую захватывали или похищали, в руках соперничающих военных кланов, разделивших империю на части. Официально династия просуществовала до 221 года , когда последний ханьский монарх, бывший долгое время марионеткой знаменитого полководца Цао Цао, вынужден был отказаться от трона в пользу его сына Цао Пи. Время анархии получило название периода Троецарствия (сань го). Царство Вэй было основано на севере Цао Цао, царство У - семьей Сунь на востоке со столицей в Нанкине, а Шу-Хань - Лю Бэем, далеким родственником ханьского дома, правившим в Чэнду в Сычуани. В Китае это время пользуется удивительной славой, что объясняется его увековечением в литературе в знаменитом цикле полуисторических, полулегендарных рассказов, известных как "Сань го янь и", который, хотя и был в своей нынешней форме создан не ранее минской династии, основывается на гораздо более древних рассказах. Благодаря популярности этого романа и тому, что из него почерпнуты сюжеты многих пьес, период Троецарствия, время кровопролития и смуты, стал для китайцев идеализированным "золотым веком" рыцарства и приключений, известным народным массам гораздо лучше, чем любая другая эпоха их долгой истории. Найдется немного китайцев, не знающих знаменитой эпиграммы Цао Цао, оправдывающего себя за убийство по недоразумению своего хозяина: "Я лучше предам весь мир, чем позволю миру предать меня". Гуань Юй, один из героев-полководцев того периода, ныне почитается как Гуань-ди, бог войны, и является одним из самых любимых в народе божеств, ибо, в отличие от Марса, он предотвращает войну. Если период Троецарствия очистить от густых наслоений романтических сказок, окружающих его главных персонажей, он предстает печальной эпохой предательства и жестокости. В 220 году Цао Пи, сын Цао Цао, низложил своего номинального повелителя, императора Сянь-ди, и тем самым уничтожил последнюю видимость существования ханьской империи. Для этой цели была введена церемония, впоследствии ставшая конституциональной практикой в Китае. Прежде не было случаев мирной передачи императорской власти другой семье. Цинь уничтожили еще до того, как Лю Бан стал императором, чжоуских ванов лишили их последних владений силой. Ван Ман, отнявший престол у последнего императора Ранней Хань, попросту присвоил принадлежавшую малолетнему императору печать и заставил двор признать его государем. Он вошел в историю как узурпатор, и его правление не считается легитимным. Цао Пи первым делом получил от двора петицию с просьбой о том, чтобы он взошел на престол. Он отказывался до тех пор, пока ханьский император, догадавшийся, что от него требуется, трижды в письменной форме не отказался от трона и не послал печать Цао Пи. На четвертый раз всесильный министр милостиво согласился на эти настойчивые просьбы. Отказ от трона дал возможность устроить публичную церемонию, чтобы подчеркнуть легитимность вступления на престол Цао Пи. За пределами дворца был сооружен огромный помост, взойдя на который в присутствии всего двора, Цао Пи получил печать империи из рук Сянь-ди, а затем сел на императорский трон. Первым актом нового императора стало совершение жертвоприношений Небу, чтобы обрести божественное согласие. Низложенному императору был дарован приличествующий его сану титул, а Цао Пи взял в свой гарем обеих дочерей Сянь-ди, чтобы быть похожим на Яо, который, как гласит предание, женился на обеих дочерях Шуня. Новая династия Вэй царствовала недолго, и под ее юрисдикцией находились только северные провинции. Правители южных государств У и Шу-Хань также приняли императорский титул, а историки впоследствии полагали, что легитимными императорами были именно последние, ибо они принадлежали к дому Хань, хотя территория Шу-Хань и была меньше, чем земли других двух царств. В 265 году Сыма Янь, главнокомандующий войсками Вэй, представитель клана, монополизировавшего военную власть в северном государстве, обошелся с потомком Цао Пи, как этот узурпатор с последним императором Хань, и провел такую же церемонию передачи власти. Новая династия Цзинь на короткий срок объединила империю, в 280 году покорив царство У, но семья Сыма, параллельная ветвь того самого древнего клана, к которому принадлежал Сыма Цянь, оказалась неспособной удержать завоевания. У основателя династии Сыма Яня, получившего посмертный титул У-ди, было не менее двадцати пяти сыновей, и он совершил трагическую ошибку, раздав земли им в уделы. Его наследник оказался слабым, ему недоставало характера, чтобы держать контроль в своих руках. Начались гражданские войны между братьями, и управление свелось к анархии. В 304 году один из князей призвал на помощь сюнну. В то же время другой обратился за помощью к сяньбэй (сяньбийцам), еще одному племени кочевников, принадлежавшему к тюркской ветви. Как и готы, вначале считавшиеся наемными войсками Рима, а затем захватившие империю, вождь сюнну, заявивший, что по материнской линии он является потомком ханьской принцессы, не колеблясь, начал войну. Империя, сбитая с толку предательством цзиньских принцев, не оказала эффективного сопротивления захватчикам. В 311 году сюнну, уже основавшие в Шаньси царство, названное Хань в память о происхождении вождя, захватили Лоян и взяли в плен цзиньского императора. В 316 году они пленили также его преемника, укрывшегося в Чанъани, и с этого момента весь Китай к северу от бассейна Янцзы был потерян для Цзинь. Хотя первый вождь сюнну, Лю Юань, принял китайское имя и был даже весьма хорошо начитан в китайской литературе, его преемники остались варварами, и их царствование ознаменовалось разрушениями и резней. Лоян был разграблен и сожжен, и в этой катастрофе погибла императорская библиотека династии Хань. Состояние Чанъани, бывшей столицы империи, разграбленной кочевниками, описано так: "В то время в Чанъани было не более ста семей. Сорняки и колючки росли повсюду, как в лесу. В городе можно было найти всего четыре повозки. У чиновников не было ни церемониальных одежд, ни печатей. Вместо этого они использовали таблички из шелкового дерева, на которых были выцарапаны их имена и ранг". В 316 году после явного краха попыток сопротивления на севере, цзиньский двор бежал в Нанкин, где на престол был возведен новый император. Этот город, бывший ранее столицей царства У, уже превратился в главный центр южных провинций. Сейчас он стал убежищем для потерявших владения цзиньских императоров, относительно мирно правивших южными провинциями до 420 года. В это время север переходил из рук одних кочевников и их вождей к другим. Анархия и спасла юг от такой же участи. Ни один правитель севера не мог с достаточной степенью безопасности вторгнуться в долину Янцзы, ибо эти земли крайне неудобны для конницы, на которой и основывалась мощь сюнну и других племен. Попытка захватить южную империю была предприняла в 387 году, но окончилась катастрофически в ходе решающей битвы. Последствия этого сражения (при Фэйшуй) оказались двоякими. Юг был спасен, а северные царства, ослабленные неудачей, пали жертвой нового нашествия кочевников тоба, завоевавших весь север и основавших династию, просуществовавшую до 557 года. Тоба принадлежали к тунгусской ветви и оказались лучшими правителями и организаторами по сравнению с сюнну и сяньбэй. Они быстро восприняли китайскую культуру и смешались с местными жителями. В 500 году вэйский император издал указ, запрещающий использование кочевнического языка, одежды и обычаев. Таким образом, династия Вэй полностью идентифицировалась с китайской культурой и много сделала для сохранения и восстановления ханьской литературы. Та легкость, с которой дикие варвары-кочевники ассимилировались китайской цивилизацией, явно не соответствует предположению, что вторгшиеся племена были многочисленны. Древней статистике доверять трудно, но традиционная цифра в 50 тысяч воинов, участвовавших в первом завоевании, которая, будучи помноженной на четыре, дает примерную численность племени в 200 тысяч человек, возможно, не столь уж далека от истины. Когда император Вэй издал указ, запрещающий кочевнические обычаи, в Хэнани, где находился двор, пришлого населения было всего 14 700, и даже если имеются в виду семьи, то все равно кочевников оставалась горстка. К концу периода раздробленности, то есть к 589 году две расы перемешались настолько, что можно было найти лишь очень немного семей чисто кочевнической крови, и все они восприняли китайский язык и культуру. Таким же образом и нынешние манчжуры давно утратили свой язык и почти полностью переняли китайские обычаи и нравы, несмотря на то, что вплоть до падения последней династии в 1911 году существовал закон, запрещавший смешанные браки с китайцами. Захватчики IV и V веков, которых было не так много, как манчжуров, никогда не запрещали смешанные браки и, как уже отмечалось, активно поощряли принятие китайской культуры и обычаев. К VI веку они смешались с коренным населением в еще большей степени, чем манчжуры сегодня. Южная империя, несмотря на утомительные пограничные войны и осады городов, в защите которых китайцы преуспели, после битвы при Фэйшуй никогда не подвергалась серьезной опасности. Хотя династия Цзинь пала в 420 году, а затем сменилось четыре кратковременные династии, внутренние проблемы не открыли дорогу северным завоевателям. При династии Лян (502-557) двор в Нанкине превратился в центр культуры и искусства под покровительством ревностного поклонника буддизма императора У-ди (502-549), единственной, пожалуй, достойной интереса личности из императоров, занимавших южный престол. Когда он умер в возрасте 86 лет после того, как Нанкин оказался в руках восставших, слава южной империи сошла на нет. Династия Чэнь, последняя из правивших в Нанкине, не контролировала весь бассейн Янцзы и бесславно пала под атакой новой северной державы Суй. Эта династия была основана китайским полководцем Ян Цзянем, зятем последнего правителя династии Северной Чжоу, пришедшей на смену Вэй. После падения Вэй север пережил новый период разделения и анархии, остановленный узурпацией престола Ян Цзянем, воцарением китайского правящего дома и воссоединением империи под властью одного императора в 589 году. Зыбкостью власти и крушением императорского престижа характеризовались все недолговечные династии севера и юга, китайские и кочевнические. Едва ли за это время появилась хотя бы одна выдающаяся царственная особа. Основатели были "солдатами удачи", порой низкого происхождения, порой, как, например, семья Сяо, основавшая на юге династии Ци и Лян, древнего и знатного рода. Их потомки в равной степени не имели ни престижа, ни способностей. Поэтому любой удачливый полководец или могущественный министр являлись соперниками императора и потенциальными узурпаторами. Да и сам правитель был либо узурпатором, либо сыном узурпатора, и не мог рассчитывать на верность и почитание, оказываемые древним родам. Провинции попали в руки могущественных кланов, которых нельзя было лишить власти, ставшей наследственной. Особенно этим характерен юг, хотя и в северо-западных провинциях также возникли из небытия такие типично феодальные отношения. Сычуань в течение долгого времени оставалась независимым государством, не подчинявшимся ни Нанкину, ни северным династиям. Ханьская система гражданской службы, основывавшаяся на образованности, была полностью забыта. В этот период "Шести династий" или "Южных и Северных династий", как он иногда называется, правили следующие династии: Юг, столица - Нанкин Цзинь 317-419 (103 года) Сун 420-477 (59 лет) Ци 479-501 (23 года) Лян 502-556 (55 лет) Чэнь 557-587 (32 года) Север, столицы - Лоян, Датун и др. Северная Вэй 386-532 (149 лет) Западная Вэй 535-554 (22 года) Восточная Вэй 534-543 (16 лет) Северная Ци 550-577 (39 лет) Северная Чжоу 557-581 (32 года) Суй (на севере) 581-587 (7 лет) Некоторые из северных династий управляли не всей территорией, но, по мнению китайских ученых, меньшие региональные царства, не соответствуют статусу "династических". Такие печальные условия и неискоренимая анархия способствовали распространению буддизма, который стал доминирующей религией на севере и юге. Новое учение находило отклик в сердцах людей, живших в мире жестокости и нестабильности. Отвергнуть общество, отказаться от состояния и искать покоя в монастыре в горах превратилось в моду среди мыслящих людей. Те же, кто не мог решиться на крайний шаг, внесли свой вклад в строительство храмов и пагод и украшение их произведениями искусства. Нанкинский двор оказал сильное культурное влияние на провинции южной империи, в ханьскую эпоху бывшие захолустьем. Бегство ученых на юг после падения Лояна принесло туда цивилизованность и придало значимости этим провинциям, которой они не имели в ханьскую эпоху, но которая в последующие века возрастала все больше и больше, пока юг не стал подлинным центром империи. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Правильнее - "би ся". - Прим. ред. 2 Точнее, до 220 года. - Прим. ред. |