| ГЛАВА VI. 1794 ГОД В АТЛАНТИЧЕСКОМ ОКЕАНЕ И НА КОНТИНЕНТЕ Пока британские корабли, участвовавшие в сражении 1 июня, чинились, адмирал Корнуэлс 22-го числа того же месяца отплыл во главе дивизии Монтэгю в крейсерство на запад, из которого возвратился 2 июля. За этим кратковременным исключением, как Канал, так и Бискайская бухта оставались без охраны со стороны британцев до 3 сентября, когда Гоу снова вышел в море с тридцатью четырьмя линейными кораблями, — из них пять португальских, — и после сопровождавшегося штормами крейсерства возвратился в Торбей 21-го числа. Здесь флот оставался до 8 ноября, когда пришедший туда 74-пушечный корабль «Канада» (Canada) сообщил, что крейсировавший вместе с ним «Александр» (Alexander), — корабль таких же размеров, — захвачен милях в двухстах к западу от Уэшанта французским отрядом из пяти линейных кораблей, от которых самому ему удалось уйти благодаря своему лучшему ходу. Британский флот сейчас же вышел в море, но, конечно, не нашел французских кораблей, которые крейсировали безнаказанно, пока он отстаивался в порту, и 29-го опять стал на якорь в Спитхэде, лежащем так далеко к востоку от Бреста, что трудно было надеяться помешать оттуда операциям неприятеля, опиравшимся на этот последний порт. Там, верный себе, он оставался до 14 февраля следующего года. Защита торговли была возложена на эскадры из фрегатов, молодые и предприимчивые командиры которых оказали делу большую услугу захватом и рассеянием французских эскадр подобного же характера. Комитет Общественного Спасения решился воспользоваться случаем, который давали ему настойчивые заботы британского адмирала о сбережении своего флота. В то время у Франции было в Бискайской бухте — в Бресте и других портах, на воде и еще в постройке — сорок четыре линейных корабля; в Средиземном же море вследствие Тулонского поражения — только пятнадцать. Комитет поэтому решил послать шесть кораблей кругом, и Вийаре Жуаезу было приказано конвоировать эту эскадру во время перехода ее в Бискайской бухте всем Брестским флотом из тридцати пяти кораблей, а затем крейсировать в течение двух недель, стараясь действовать против британских коммерческих судов. Но Брестский порт был еще по-прежнему беден припасами, потому что вследствие господства неприятеля на Канале корабли, шедшие с последними из Балтики, могли попадать в Брест, только обойдя Британские острова с севера и подвергаясь при входе в Атлантический океан риску попасть в руки британских крейсеров. Поэтому встретились большие затруднения для исправления повреждений, полученных французскими судами в сражении с флотом лорда Гоу, точно так же как и для вооружения и снабжения всем необходимым других, не бывших еще в деле судов. По получении в Бресте вышеупомянутого приказания Комитету были сделаны горячие возражения и представлены данные о том, что суда совершенно непригодны к зимнему крейсерству. Многие попорченные в сражении мачты не могли быть заменены новыми, такелаж был в плохом состоянии, команда недостаточно обучена своему делу. Некоторые из кораблей, назначенных в плавание, были стары и расшатаны, а недостаток провизии был так велик, что только те корабли, которые предназначались к уходу в Тулон, получили ее на несколько месяцев, остальные же — не более как на четыре недели. Робеспьер пал за несколько месяцев перед тем; но Комитет все еще не привык принимать возражения и по ограниченности своих сведений в морском деле не нашел никакого основания для отмены раз отданного приказания. 24 декабря 1794 года флот начал выходить из Бреста, и при этом один из самых больших кораблей, 110- пушечный, потерпел крушение, наткнувшись на камень у входа в бухту. Остальные тридцать четыре корабля благополучно вышли из гавани 29-го числа и стали на якорь на внешнем рейде, откуда вышли в море 30-го числа. Ночью 1 января 1795 года задул жестокий шторм, сопровождавшийся сильным волнением. Два 80-пушечные корабля и один 74-пушечный затонули, причем экипаж их был спасен с трудом. Два еще более сильные 110-пушечных корабля имели семь футов воды в трюме и погибли бы, если бы шторм продолжался сутками дольше. Другой 74-пушечный корабль должен был выброситься на берег, чтобы спасти людей. При этих бедствиях, разделивших суда флота, явилась необходимость перегрузить часть провизии с Тулонской эскадры на другие корабли — предприятие геркулесовское, но вызывавшееся необходимостью спасти экипаж последних от голода. 2 февраля большая часть уцелевших кораблей, в том числе и тулонские, снова возвратились в Брест, другие же рассеялись по различным портам, в какие позволило им укрыться состояние моря. Это зимнее крейсерство стоило республике пяти линейных кораблей; призами же его был один британский корвет и семьдесят коммерческих судов. Счастливая звезда или, скорее, ветры старались за Великобританию, но ни в чем не обязана она собственным своим усилиям. Флот Канала вышел в море не ранее как 14 февраля, т. е. через две недели после того, как французский возвратился в Брест. Что бы ни говорили о нецелесообразности подвергать сильные корабли опасным случайностям зимней погоды, кажется ясным, что противоположная система предоставляет неприятелю свободу действий; и в данном случае было мало вероятно то, чтобы главнокомандующий в Торбее узнал о движении французского флота вовремя для того, чтобы с успехом отправиться за ним в погоню. Сам Гоу понял это, и из инструкций, данных им сэру Джеймсу Сомарецу (James Saumarez) 15 января видно, что это безнаказанное крейсерство французов заставило его ненадолго подумать о том, что следовало бы наблюдать за Брестом с близкой к нему станции, что впоследствии и было осуществлено Джервисом и Корнуэлсом. (Примечание: Ross's Life of Saumarez, vol. I, p. 146). Это крейсерство престарелого адмирала было последним плаванием его во главе флота; хотя вследствие явного нежелания испытывать новых людей правительство и настояло на том, чтобы он сохранил за собой номинально главное начальство над этим флотом, оставаясь сам в своем штабе на берегу. Теперь ему шел уже семидесятый год, и он страдал многими недугами. Командование упомянутым флотом на море было вверено человеку, бывшему лишь немного моложе его, лорду Бридпорту, который происходил из морской семьи Худов (Hood), но карьера которого не говорит о том, что он обладал большими способностями, отличавшими столь многих членов этой фамилии. Непосредственно перед тем общее недовольство ходом дел во флоте повело за собой перемену в адмиралтействе, где с 1788 года председательствовал старший брат Питта, граф Чатамский (Earl of Chatham). Его сменил в декабре 1794 года граф Спенсер — человек более энергичный и деятельный, остававшийся первым лордом до падения министерства Питта в 1801 году. Новый глава, однако, не сделал никакой существенной перемены в системе действий британского флота в таком направлении, чтобы стратегическими диспозициями его помешать осуществлению морских планов неприятеля. Большая деятельность флота выразилась в том, что в море постоянно крейсировала небольшая эскадра из шести линейных кораблей, держась вдали от берегов и к западу, и что большой флот Канала оставался в море в течение летних месяцев более продолжительное время; но попытки установить строгую блокаду Бреста сделано не было, и Бридпорт был не таким человеком, чтобы побудить правительство к мерам, осуществленным впоследствии столь энергично, и, в главном, успешно, лордом Сен-Винсентом, — как тогда, когда он сделался преемником Бридпорта по командованию флотом в Канале, так и потом, в должности первого лорда адмиралтейства. Этой ошибочной политике немало содействовала система телеграфов, принятая в 1795 году, при посредстве которой установлено было быстрое телеграфное сообщение от станции к станции между Лондоном и Портсмутом. Это большое усовершенствование к несчастью еще усилило наклонность адмиралтейства держать флот Канала близ последнего пункта, несмотря на очевидную, но непонятую тогда стратегическую невыгоду этой столь удаленной к востоку от Бреста станции, обусловленную тем фактом, что господствующие ветры дуют здесь с запада. Администрации казалось значительно более безопасным держать командующего морскими силами, так сказать, под рукой, чтобы он мог быстро получать от нее приказания, чем — назначив для него и вверенного ему флота центральную позицию, с которой он мог бы с уверенностью остановить неприятеля или весьма быстро последовать за ним, — положиться затем на усмотрение опытного и компетентного морского офицера и разрешить ему поступать сообразно с обстоятельствами. Вышеуказанная система адмиралтейства чуть не привела к бедственным результатам, когда французы сделали попытку вторгнуться в Ирландию, и они осуществили бы ее, если бы стихии опять не вмешались в дело как бы с тем, чтобы возместить бездействие британского флота. «Если бы», — говорит Ослер (Osler) в своей биографии лорда Эксмута (Lord Exmouth), (Примечание: стр.140) мысль которого он, вероятно, и передает, — «если бы лорд Бридпорт (в 1796 году) стоял в Фальмуте с неограниченными полномочиями, и сэру Эдуарду Пелью (Edward Pellew) разрешено было сообщаться прямо с ним, то он мог бы выйти оттуда рано утром 21 декабря» (Пелью прибыл в Фальмут из крейсерства близ Бреста 20-го декабря) «и нашел бы неприятеля в бухте Бантри, откуда, может быть, ни один корабль не ушел бы от него. Следует, однако, помнить, что так как назначение французской экспедиции было неизвестно до последнего момента, то адмиралтейство имело полное основание решить, чтобы лорд Бридпорт получил окончательные инструкции прямо от него, и потому хотело держать флот в Спитхэде (Портсмуте) для удобства быстрого сообщения». Но почему же? Каким же образом могло адмиралтейство в Лондоне судить лучше, чем хороший адмирал у морского берега? После падения Жиронды в июне 1793 года террор продолжал свой путь... Королева была обезглавлена 16 октября, а за ее казнью последовала, 31-го числа того же месяца, и казнь жирондистов... Затем возникли и быстро разрослись несогласия среди членов восторжествовавшей партии якобинцев, результатом которых были осуждение и смерть эбертистов, с одной стороны, и Дантона и его друзей — с другой. Власть все более и более переходила в руки членов Комитета Общественного Спасения, олицетворявшегося Робеспьером и его сторонниками Сен-Жюстом и Кутоном... На короткий трехмесячный срок Робеспьер сделался теперь владыкой страны... Трудность и шаткость положения заставили его умножить те предосторожности, которые он считал необходимыми... 10 июня (1794 г.) он добился единственно своей властью без вмешательства Комитета Общественного Спасения изменения порядка действий Революционного трибунала и отмены некоторых ограничений, стеснявших его бесконтрольную власть. Наконец, возникла энергичная оппозиция против диктатора как в Комитете Общественного Спасения, так и в Конвенте. Сомнительная борьба между престижем его власти и долгим успехом, с одной стороны, и разнообразными страстями — страхом и жаждой мести, воодушевлявших его противников — с другой стороны, нашли крайнее выражение в жестокой сцене, происшедшей в Конвенте 27 июля. В течение нескольких часов исход представлялся нерешительным, но, в конце концов, были вотированы арест Робеспьера с главными его сторонниками и следствие над ними. На следующий день Сен-Жюст и Кутон, с некоторыми другими, игравшими менее значительную роль, умерли на гильотине. В форме правления никакой непосредственной перемены после того не произошло. Комитет Общественного Спасения обновленный продолжал отправлять те же исполнительные функции, которые номинально были возложены на Конвент, и импульс, который он сообщил французским солдатам, и вообще всей армии, продолжал увлекать их неудержимо вперед. Внешнее проявление силы народного движения еще продолжалось некоторое время без ослабления, но внутреннее напряжение уже падало. Лихорадочные симптомы силы уже скоро должны были смениться слабостью. Поступательное движение французской армии на северо-восток все еще продолжалось. 1794 год открылся успешной для союзников осадой Ландреси и сдачей этого города 30 апреля. Французы начали свою кампанию, — сообразно плану, на проведении которого, во всех его военных комбинациях, особенно настаивал Карно, — одновременной атакой обоих флангов союзников, — австрийцев, голландцев и англичан, сосредоточив против каждой оконечности их линии силы, значительно превосходившие неприятеля. Так как Журдан, командовавший правым крылом французов, угрожал главному укрепленному лагерю союзников в Шарлеруа, то против него стянулись большие силы последних; тогда как задача Пишегрю, на левом крыле, оказалась более легкой. Пять раз переходил Журдан через Самбру для штурма Шарлеруа и четыре раза должен был отступать; но, наконец, на пятый раз, прежде чем к союзникам подошло достаточное подкрепление, крепость сдалась на капитуляцию; и когда гарнизон еще выходил из нее, то уже слышны были выстрелы пушек шедшего к нему на выручку отряда. На следующий день, 26 июня 1794 года, Журдан дал и выиграл сражение при Флерюсе, после которого австрийцы отступили к Нивели — близ будущего поля Ватерлооской битвы. Оба крыла союзников продолжали отступать; Остенде и Нипорт, порты на Немецком море, облегчающие сообщение с Англией, один за другим сдались, и доступ к Брюсселю сделался открытым. 10 июля Пишегрю вошел в Брюссель и соединился с Журданом. 15-го союзники потеряли Ландреси — этот первый и последний приз кампании. В тот же самый день французы энергично атаковали центр союзной линии, где левый фланг англо-голландцев соприкасался с правым флангом австрийцев. Первые, теснимые шаг за шагом, отступили, а тогда и австрийцы, увидев, что их фланг остался неприкрытым, сделали то же самое. С этого времени союзники отступали по расходящимся направлениям: англо-голландцы на северо-восток к Голландии, австрийцы на восток к Кобленцу, повторив таким образом противную требованиям военного искусства и пагубную ошибку, которая свела к нулю результаты наступательной кампании 1793 года. Комитет Общественного Спасения, подчиняясь взрыву народного патриотизма, настаивал на продолжении наступательных операций французских войск до тех пор, пока не будут отбиты у союзников города, взятые ими в прошлом году. 11 августа открыл свои ворота Лекен, 27-го — Валансьен и 30-го — Конде. Осадные корпуса соединились теперь с полевыми войсками, и наступление продолжалось; Пишегрю последовал за британцами и голландцами в Голландию; Журдан рядом фланговых атак, угрожавших сообщениям австрийцев, заставлял последних переходить с одной позиции на другую, пока, наконец, 5 октября, они не отступили снова на восточный берег Рейна, так как французы заняли Кобленц и Бонн на правом берегу. Пишегрю давал противнику меньше открытых сражений, чем Журдан, и действовал против него осадами; но и его движение было также успешно. В середине октября его армия достигла Рейна, разделяющегося в Голландии на два рукава — Валь и Лек, между которыми и расположился неприятель. Месяц спустя последний отступил за Лек, французские же войска были задержаны на некоторое время ледоходом по рекам; но зима отличалась необыкновенной суровостью, и в начале января сообщение по льду уже установилось. 17 января 1795 года принц Оранский выехал из Голландии в Англию, а 20-го Пишегрю вошел в Амстердам. Провинции и города объявили себя на стороне Франции и допустили у себя учреждение временного республиканского правительства. В то же время продолжалось с неослабной настойчивостью преследование британских войск, пока они не достигли германской территории, откуда возвратились в апреле месяце в Англию. Занятие французами Бельгии и Голландии затрагивало интересы европейских держав во всех отношениях. Оно угрожало Великобритании на Немецком море, где фланг ее прежде был усилен союзом с Голландией, и вынудило ее сейчас же ослабить флот Канала отделением от него отряда из пяти линейных кораблей для действий против голландских эскадр. Так как голландские купцы принадлежали к числу крупных ростовщиков Европы, то для французов открылся широкий кредит, в котором они так нуждались; и приобретенные ими, таким образом, источники денежных средств были тем же ударом отняты у союзников. С тех пор Великобритания должна была одна выносить финансовое бремя войны. Но, с другой стороны, республиканские комиссары высасывали из Голландии ее жизненные соки, как пиявки, и в то же время источники ее богатства — торговле и колониям — сильно угрожала британская морская сила, начавшая против нее враждебные действия немедленно вслед за переменой политических отношений. 9 февраля британское правительство сделало распоряжение останавливать все голландские суда в море, предписав оставлять неприкосновенным лишь то нейтральное имущество, которое было погружено на них, пока Голландия была еще в союзе с Великобританией. Сейчас же были приняты меры для захвата богатых голландских колоний во всех частях света, и, прежде чем закончился 1795 год, в руки Великобритании перешли мыс Доброй Надежды, Малакка, все голландские владения на полуострове Инддостан и большая часть Цейлона; весь этот остров был покорен в 1796 году. Кроме того, британцами были захвачены и другие колонии на дальнем Востоке, а также и в Вест-Индии. Голландский флот оставался в портах в бездействии до 1797 года, если не считать незначительной экспедиции, которой удалось выйти из Текселя в феврале 1796 года, с целью попытаться отбить у британцев мыс Доброй Надежды. Не будучи в состоянии пройти Английским каналом, на котором всесильно господствовал противник, экспедиция эта обошла Британские острова с севера и дошла беспрепятственно до Салданиаской бухты близ упомянутого мыса. Узнав об ее прибытии, британский адмирал, стоявший там со своей эскадрой, немедленно отплыл для встречи с экспедицией, над которой имел значительный перевес в силе, и сейчас же принудил ее к сдаче. Успех, увенчавший знамена французов в Бельгии и Голландии в течение 1794 года, сопровождал также и менее видные операции их на Рейне и на юге. В конце года австрийцы и пруссаки покинули западный берег реки, за исключением Люксембурга и чрезвычайно важной крепости — Майнца. Люксембург был тесно обложен французскими войсками и капитулировал в июне 1795 года. В Пиренеях испанцы были оттеснены за границы и ранней осенью расположились в сильно укрепленном полевом лагере у Фигуераса. 17 и 20 ноября французы атаковали эту позицию и в последний день выбили неприятеля из окружавших лагерь укреплений, заставив его отступить на Гаронну. Десятитысячный гарнизон Фигуераса капитулировал неделю спустя, и французы обложили Розас, который продержался два месяца; но сопротивление Испании было уже совершенно сломлено, и дальнейшие события в этой части театра войны не имеют серьезного значения. На итальянской границе год открылся существенными успехами на стороне французов, которые овладели важными горными альпийскими проходами; но дальнейшее движение их здесь было остановлено в мае месяце временными неудачами на Рейне, заставившими их отозвать туда войска из альпийской армии. Поэтому в течение остальной части года относительное положение воюющих сторон оставалось здесь без перемены. Серьезные политические результаты французских военных успехов в кампанию 1794 года были доказаны и заключены мирными договорами с Пруссией, Испанией и Голландией, подписанными в 1795 году. Договор с последней державой был не только миром, но также и союзом — наступательным и оборонительным. Главные условия его, в морском отношении, состояли в том, что Соединенные провинции должны были снарядить двенадцать линейных кораблей, с фрегатами, для крейсерства в Немецком море и Балтике, и обязались допустить французский гарнизон в важный морской порт — Флиссинген. Этот договор был подписан 15 мая 1795 года. Прусский договор был заключен 5 апреля. Им уступались Франции прусские владения на левом берегу Рейна и, позднейшим соглашением, устанавливалась нейтральная зона в Северной Германии, под поручительством Пруссии. Договор с Испанией был подписан в Базеле 22 июля. Согласно ему, испанские владения в Европе оставались неприкосновенными, но испанская часть Гаити перешла к Франции. С другой стороны, Великобритания в течение того же года упрочила узы, соединявшие ее с еще верными ей союзниками. Так, в мае месяце состоялось соглашение с германским императором, согласно которому последний должен был выставить не менее двухсот тысяч человек для предстоявшей кампании, в вознаграждение за что Великобритания обязалась выплатить ему большую денежную субсидию. За этим соглашением последовал договор об оборонительном союзе, обязывавшем названные державы не заключать сепаратного мира. С Россией также заключен был оборонительный союз, и царица послала двенадцать линейных кораблей в Немецкое море для совместного крейсерства с британским флотом. |