| Часть четвертая. Танская империя Глава XIII. Восстановление единства Воцарение танской династии, пришедшей на смену недолговечной Суй, является поворотной точкой в истории Китая, ознаменовавшей второе образование централизованной империи на долгие годы. Китайские ученые обычно разделяют историю своей страны на династические периоды, считая легитимным императором всего Китая того, кто правил большей частью страны, хотя и соперники могли иметь власть над значительными территориями. Такая трактовка по причине ее удобства принималась и западными авторами, однако она легко может дать неправильное представление об эволюции китайской монархии. Как уже говорилось в главе XI, "династии" периода раздробленности, последовавшего за падением ханьской империи, являлись большей частью военными диктатурами, основанными узурпаторами, которые редко управляли более чем несколькими провинциями, а власть передавали лишь непосредственным преемникам. Эти правители никогда не имели ни авторитета, ни преемственности, сравнимых с теми, какими обладали ханьские императоры, и не вызывали в своих подданных желания быть преданными императорскому дому. Они напоминали скорее диктаторов южноамериканских республик или милитаристов республиканского Китая, и ставить их в один ряд с владыками долго царствовавших ханьской и танской династий значит скрывать облик настоящих династий, основанных Лю Баном и Ли Ши-минем. То, что каждый правитель Китая или даже его части наделялся титулом императора, а установленный им режим, даже если он существовал чуть больше десятилетия, считался династией, затемняет историю китайской монархии и ведет к ошибочному взгляду, что во все века авторитет и функции императора были одинаковыми. Историка, доказывающего, что раз Альфред и Георг I были королями Англии, то английская монархия в течение тысячелетия оставалась неизменным институтом, просто не будут уважать на Западе, но незнакомый с европейской историей житель Азии может быть введен в заблуждение. Столь же неправильно изображать Хань, Лян, Тан и последующие династии бессменным повторением одной и той же политической системы. Вторая централизованная империя Китая, Тан, во многих существенных аспектах отличалась от Хань, своей предшественницы. Трудности, с которыми столкнулись ханьские императоры, обсуждались выше (главы VII и XI): компромисс с феодальной системой, хотя и умиравшей, но пользовавшейся поддержкой влиятельных классов; постоянная борьба против рвущихся к трону семей императриц; власть дворцовых евнухов, которую императоры поначалу использовали как барьер против семей императриц, но которая в конечном счете погубила династию. Все эти трудности преимущественно возникали из-за отсутствия веских моральных прав на престол у ханьской династии, которая вела отсчет от простого крестьянина. Вплоть до самого конца члены императорского дома считались потомками неграмотного авантюриста, а раз так, то они были не лучше, чем ее соперники. Для Тан таких проблем не существовало. В 617 году династия Суй, основанная за тридцать шесть лет до этого китайским полководцем Ян Цзянем, воссоединившим империю (589 год), рухнула из-за бездарного правления его сына Ян-ди. Второй император Суй был поражен манией величия и уничтожил дело отца исключительной расточительностью, ненужными и безнадежными войнами в Корее и тираническим властвованием. В анархии, ставшей следствием борьбы против его плохого правления, только что воссозданное единство империи исчезло, и наверное разрушилось бы, если бы не талант Ли Ши-миня, подлинного основателя новой династии. Ведь долгая эпоха разделенности и смут сделала идею воссоединения далекой и почти неприемлемой для установившихся местных интересов, укрепившихся за период раздробленности. Значение деятельности Ли Ши-миня может быть понято в сравнении хода европейской истории и китайской истории в период после ханьской империи. В обеих частях света первые централизованные империи, обнимавшие собой весь цивилизованный мир, были уничтожены в результате внутренних беспорядков и варварских нашествий. В обеих частях света падение империй сопровождалось четырехвековым периодом раздробленности и раздоров. В Европе Карл Великий на короткий срок восстановил империю, и какое-то время казалось, что новое единство останется долговечным. В Китае та же задача была выполнена династией Суй. Но если в Европе Священная Римская Империя рассыпалась и стала пустым звуком, что повлекло за собой еще большую раздробленность, то в Китае танская династия завершила то, что не смогла сделать Суй, и воссоздала единство в качестве устойчивой модели китайской политической системы. Ли Ши-минь, которому исполнилось шестнадцать лет, когда власть Суй рухнула, был сыном губернатора провинции и происходил из известной в Северном Китае семьи, связанной браками с кочевнической знатью. Подталкивая своего робкого и колеблющегося отца Ли Юаня восстать против Суй, Ли Ши-минь в ходе семилетней и жестокой гражданской войны уничтожил своих многочисленных соперников и воссоединил Китай, хотя формальное правление и осуществлял его отец. После своего восшествия на престол в 627 году он отразил и рассеял орды тюрков, угрожавших северным провинциям, и за двадцать два года царствования реорганизовал империю, принеся ей мир и порядок. Он настолько хорошо справился с задачей, что оставил администрацию, верную трону и способную справиться с бедствиями. Благодаря Ли Ши-миню его преемники пользовались уважением, которого никогда не имели ханьские правители, а знатное происхождение позволило семье Ли иметь и моральное право на трон, которое надолго пережило ее реальную власть. Благодаря родственным связям с двумя предыдущими династиями, Суй и Северной Чжоу , а также тому, что члены семьи занимали важные посты при различных династиях севера, дом Ли был сразу же признан достойным править. Поэтому они были приемлемы для ученых и военных павшей империи Суй, с которыми ранее находились в равном положении. Именно огромный личный авторитет основателя Ли Ши-миня обеспечил танской династии моральное право на престол, остававшееся незыблимым в течение поколений. Он казался спасителем общества и восстановителем единства и мира, человеком Судьбы, для которого не существовало невыполнимого. В Китае, где кисть писателя всегда почиталась выше меча воина, заслуги Ли Ши-миня как ученого и администратора оцениваются не ниже, чем его военная доблесть. Продолжительный мир, установленный его победами и управлением, способствовал расцвету литературы и искусств, чем так знаменита танская династия. Динамическая личность, он вдохновлял всех, кто входил в соприкосновение с ним, и стал легендой для потомков. Равного ему не было на китайском троне. Ли Ши-минь, известный в истории под посмертным храмовым именем Тай-цзун, умер в 649 году в возрасте всего 49 лет, но он выполнил свою миссию столь успешно, что в течение более столетия после его смерти Китай наслаждался миром. Таким счастливым итогом страна отчасти обязана также тому, что во главе правящего дома практически поочередно стояли две выдающиеся личности, достойные продолжатели традиции великого Тай-цзуна. Императрица У-хоу и ее внук, император Мин-хуан правили Китаем в эпоху, которую обессмертили танские поэты. Ортодоксальные конфуцианские историки, шокированные тем, что женщины открыто управляли империей в противоречии со всеми конфуцианскими теориями власти, не воздали должного У-хоу, а так как они не могли отрицать ее блестящих административных способностей, то сосредоточили свою критику на ее небезупречной частной жизни. Карьера этой удивительной женщины прекрасно иллюстрирует невиданный авторитет, окружавший императорский трон, и помогает увидеть существенные различия в характере монархической власти ханьской и танской эпох. У Чжао вошла во дворец наложницей Тай-цзуна в 637 году в возрасте двенадцати лет. После смерти императора, в соответствии с традицией, она, вместе со всеми остальными наложницами, удалилась в буддийский монастырь, где постриглась в монахини и была обречена провести там всю оставшуюся жизнь. У Чжао была слишком умна и слишком красива, чтобы смириться с такой судьбой. Воспользовавшись церемониальным визитом, который нанес в монастырь новый император Гао-цзун, она завоевала его сердце, беспрецедентным образом избежала заключения и вернулась во дворец наложницей Гао-цзуна, чтобы со временем стать его полноправной женой и признанной императрицей. Гао-цзун был человеком добрым, но ленивым и слабым. Вскоре он полностью передал ведение дел своей супруге, которая пользовалась абсолютной властью на протяжении всего его долгого правления (649–683). После смерти Гао-цзуна она открыто взяла власть в свои руки при чисто номинальном правлении своего сына Чжун-цзуна. Только в 705 году, престарелая и больная, знаменитая императрица вынуждена была отказаться от власти в пользу сына и провести последние месяцы жизни в монастыре, куда по закону была отправлена за пятьдесят лет до этого. Она умерла в том же году в почтенном возрасте 81 года. Правление ханьской династии знаменательно многими примерами, когда императрицы вырывали власть из рук слабого императора, но история императрицы У-хоу отличается иными последствиями. Никогда на протяжении всей своей долгой жизни она не препоручала власть своим родственникам, и хотя и обдумывала план передачи трона своей семье, но, увидев, сколь значительная оппозиция была бы против этого, отказалась от его осуществления. Как супруга императора или вдовствующая императрица, она получила охотное согласие высших чиновников на узурпацию власти, ибо те признавали бездарность законного правителя и ее большие способности, но самые преданные ей министры неизменно выступали против любой попытки передать трон ее семье. То, что неограниченная власть У-хоу продолжалась так долго, является самым ярким доказательством того огромного влияния, которым Ли Ши-минь пользовался у своих потомков. Ее сын Чжун-цзун (683–710) был неспособным правителем, проведшим большую часть жизни фактически на положении государственного пленника. Оказавшись вдруг на вершине власти, он доказал свое явное несоответствие своим обязанностям. В течение пяти лет после смерти императрицы У-хоу двор сотрясали интриги женщин и принцев императорской крови, поочередно пытавшихся подчинить себе государя. К счастью, столь опасное правление продолжалось не слишком долго и не успело сказаться на провинциальной администрации, остававшейся спокойной и преданной под эффективным руководством назначенных У-хоу чиновников. В 710 году императора отравила его же супруга, надеявшаяся занять вакантное место императрицы У-хоу. Однако этому плану не суждено было осуществиться благодаря третьей великой личности периода ранней Тан, Ли Лун-цзи, императору, получившему посмертное храмовое имя Сюань-цзун. Ли Лун-цзи был племянником Чжун-цзуна, сыном Ли Таня, второго сына У-хоу. Захватив дворец в ходе переворота, он возвел на престол своего отца, а два года спустя, после его отречения, сам стал императором. Его долгое правление (712–756) принесло империи еще сорок лет мира, блестящие полвека, в которые жили и творили величайшие китайские поэты и художники, пользовавшиеся расположением образованного государя. Правление Сюань-цзуна, без сомнения, стало бы самым славным в китайской истории, не будь его конец омрачен восстанием Ань Лу-шаня, полководца "варварского" происхождения, которое положило конец внутреннему миру в стране, продолжавшемуся 132 года, и сломало административную машину танской империи. Поэзия и драма, однако, обессмертили не долгое и успешное правление Сюань-цзуна, а его романтическую любовь к Ян Гуй-фэй, своей наложнице, ставшую прелюдией к бунту Ань Лу-шаня. Эту историю можно интерпретировать по-разному, рассматривая ее либо личностный, либо политический аспекты. Ян Гуй-фэй, должно быть, действительно была настолько красива, как ее описывали поэты, а самому императору было уже семьдесят два года, когда он вынужден был отдать свою возлюбленную в жертву разъяренным воинам. Этот факт лишает сию историю романтической образности, но мало объясняет ту катастрофу, одной из причин которой стала эта безрассудная страсть. Подлинная история любви императора к Ян Гуй-фэй, может быть, и не столь поучительна. В 745 году Сюань-цзун, которому тогда уже было за шестьдесят, пленился красотой жены своего сына, принца Шоу. Он заставил его расстаться с женой и взял Ян Гуй-фэй к себе в гарем, дав сыну в качестве компенсации другую невесту. Ян Гуй-фэй вскоре удалось приобрести полную власть над своим мужем. Именно благодаря ее влиянию Ань Лу-шань был удостоен высочайших почестей и обрел силу, давшую ему возможность поднять восстание. Ань Лу-шань, родившийся в Ляодуне (Южная Манчжурия), за Великой Стеной, принадлежал к племени киданей и был низкого происхождения. В раннем возрасте он был взят в плен или продан в рабство китайскому командиру одного из северных гарнизонов. Проявив военные способности, он со временем получил офицерский чин и наконец стал генералом. Невероятно тучный, простым, но хитроумным способом скрывавший тайные замыслы, он искал расположение императора с помощью лести, грубых острот и шуток. Его показное, грубое и неприкрытое варварство и пренебрежение этикетом стали для праздного двора постоянным поводом для веселья и особенно пришлись по вкусу Ян Гуй-фэй. Она взяла Ань Лу-шаня под свое покровительство и даже усыновила его. Император, считавший тюрка добродушным фигляром, ради своей возлюбленной оказывал ему всяческие милости. Ань Лу-шаню было разрешено посещать наложницу во внутреннем дворце (неслыханная привилегия), а также ужинать вместе с императором и Ян Гуй-фэй. На праздниках и застольях грубый генерал подвергался насмешкам и даже непристойным шуткам женщин. Император, полностью покорный воле Ян Гуй-фэй, не возражал и даже был доволен. Появлявшиеся скандальные слухи о взаимоотношениях генерала с Ян Гуй- фэй он пропускал мимо ушей. Ань Лу-шань, в свою очередь, поднимался все выше и выше. Он был назначен губернатором пограничной провинции Ляодун, и в его подчинении находились лучшие войска империи. В 750 году он получил звание принца II ранга, полагающееся по закону только членам императорской семьи. Между тем, брат наложницы Ян Го-чжун стал первым министром империи, вытеснив своего предшественника с помощью сестры. Он стал завидовать власти Ань Лу-шаня и заявил, возможно, вполне искренне, что подозревает его в замышлении восстания. Император посчитал подобные подозрения чепухой, но министр и даже наследный принц продолжали стоять на своем. Тогда он вызвал Ань Лу-шаня ко двору, полагая это лучшим способом проверки его верности. Тюрк, еще не закончивший приготовления, подчинился и со слезами у ног императора говорил о своей преданности, отрицая клевету врагов. Император, убежденный в его искренности, восстановил его в командовании и осыпал новыми милостями (752 год). С тех пор никакие убеждения, какими бы настойчивыми они ни были и какими бы доказательствами ни подкреплялись, не могли поколебать его веру в приемного сына Ян Гуй-фэй. Три года спустя Ань Лу-шань сбросил свою маску. Это произошло, когда двор был менее всего готов к этому. Успех оказался моментальным. Ему подчинялись лучшие войска империи, а другие гарнизоны располагались слишком далеко. Выйдя маршем из своего опорного пункта на месте нынешнего Пекина, изменник пересек Желтую реку, захватил Лоян, вторую столицу империи, и, нанеся при Линбао поражение наскоро собранной императором армии, захватил проход Тунгуань и вышел напрямую к столице. Двор, не веря в возможность защиты огромного города малочисленными и плохо подготовленными войсками, предусмотрительно направился по направлению к Сычуани. Ань Лу-шань вошел в Чанъань без сопротивления. Когда императорский кортеж, в спешке даже не захвативший еду, добрался до маленького поста Мавэй в западной Шэньси, солдаты, голодные и сломленные, взбунтовались. Первой жертвой их гнева стал министр Ян Го-чжун. Увидев, как он разговаривает с тибетским послом, или же, по другой версии, обращается к группе тибетских наемников, воины подняли крик, что он продает государство чужеземцам. Бешеная толпа кинулась на министра и убила его. Император, встревоженный мятежом, попытался успокоить солдат, но вместо этого они стали требовать голову Ян Гуй-фэй, сестры министра и защитницы Ань Лу-шаня. Наконец, перепуганным двором убежденный в том, что более ничто не сможет остановить волнения, а отказ может стоить жизни ему самому, Сюань-цзун отдал приказ. Старший евнух отвел Ян Гуй-фэй в деревенскую кумирню и там задушил. Эта "вечная несправедливость" стала сюжетом для известной поэмы Бо Цзюй-и и бесчисленных сказок и пьес. После падения Чанъани мятеж Ань Лу-шаня не пошел дальше. Сломленный император бежал в Сычуань и отрекся от трона в пользу наследного принца. Новый император Су- цзун призвал на помощь народы северо-запада и получил значительные подкрепления от дружественных Китаю иностранных держав. Го Цзы-и, человек больших способностей и всецело преданный двору, во главе армии, состоявшей из воинов Центральной Азии, китайцев, тюрков и даже посланных халифом арабов, постепенно восстановил порядок. Война продолжалась десять лет, даже после того, как Ань Лу- шань и его сын были убиты и на смену им пришли другие претенденты. Наконец, в 766 году наступил мир, но война нанесла империи непоправимый ущерб. Как будет показано в следующей главе, официальные историки, конечно, преувеличили число жертв. Самый большой урон был нанесен восстанием не столько населению и процветанию севера, сколько цельности административной машины танской империи и силе государства. Определенно, после войны императорской трон более не вернул себе той власти над провинциальными губернаторами, которую он имел в первые 130 лет династии. Прошло еще целое столетие, прежде чем началась агония танской империи, но во второй половине царствования Тан в системе управления произошли заметные изменения. Благодаря существовавшему влиянию императорской семьи, мятеж Ань Лу-шаня и его приверженцев был подавлен, император вернулся в Чанъань, и спокойствие было восстановлено. К сожалению, такой результат мог быть достигнут только путем наделения генералов, ведших войну в мятежных провинциях, огромными полномочиями, которых после войны оказалось не так легко и безопасно их лишить. Между 766 годом, когда восстановился мир, и предшествовавшим краху 868 годом, когда империя вступила в период ожесточенных раздоров, двор постоянно преследовали два неведомых до того зла. С одной стороны, империя страдала от набегов и вторжений своих западных соседей, тибетцев, а с другой, двор часто конфликтовал с могущественными провинциальными губернаторами, которые, не довольствуясь безраздельной властью во вверенных им провинциях, пытались передавать ее по наследству своим сыновьям. Обе опасности оказались посеянными мятежом Ань Лу-шаня зубами дракона, ведь регулярная армия, с которой мятежник начал войну, была уничтожена. Границы оказались открыты для варваров, а провинциальные армии, подчинявшиеся скорее местным губернаторам, а не двору, не могли эффективно контролироваться центральной властью. Таким духом неподчинения особенно отличались восточные провинции, бывшие очагом восстания и впоследствии переданные подавившим его полководцам. Ради сохранения мира двор вынужден был терпеть огромную власть этих наместников, но твердо противостоял их попыткам сделать ее наследственной. Конфликт между политикой двора, постоянно направленной на восстановление того авторитета центра, каким он обладал прежде, и сепаратистскими тенденциями восточных губернаторов порой приводил к мятежам, один из которых, продолжавшийся с 809 по 822 год, серьезно угрожал трону, хотя большей частью они были местного характера и быстро подавлялись. Все эти волнения ограничивались восточными провинциями Шаньдун, Хэнань и Хэбэй, тогда как бассейн Янцзы и южные провинции продолжали наслаждаться прочным миром, не прерывавшимся со времен воцарения династии. Этот долгий мир на юге имел далеко идущие последствия, ибо центр тяготения китайской империи медленно перемещался из древних очагов культуры севера и запада в южные плодородные долины, становившиеся все более населенными. Танская эпоха — последний период величия северо-западных провинций, "земли между перевалами", колыбели китайской цивилизации. Подъем юга действительно начинается с этого времени, и не удивительно, что кантонцы до сих пор используют выражение "Тан жэнь", "люди Тан", для обозначения китайской нации, в то время как в других частях Китая в ходу старое сочетание "Хань жэнь", "люди Хань". Вторая трудность, с которой приходилось бороться императорам позднетанского времени, — постоянная угроза со стороны тибетцев. Необходимо отметить, что в это столетие северные границы, в предыдущие века подвергавшиеся набегам степных кочевников, практически никто не тревожил. Крушение тюркских орд в результате походов Ли Ши-миня разделило кочевников, и вплоть до самого конца династии в монгольских степях не возникло сколько-нибудь значительной единой силы. Новые враги пришли с запада. Тибетские племена объединились в сильное царство в первые годы танской династии, и при Сюань-цзуне произошло несколько сражений с их воинственными правителями. Мятеж Ань Лу-шаня ослабил границы, и тибетцы, вторгшись в Китай с большими силами, в 763 году захватили и разграбили Чанъань, которая лишь недавно была отбита у восставших. В течение второй половины VIII и первой половины IX века новая западная держава постоянно обрушивалась на китайские пограничные провинции, пока большая часть западной Ганьсу, значительные территории в Западной Сычуани и все центрально- азиатские земли, присоединенные к империи Ли Ши-минем, не перешли в ее руки. Войны с такими неудобными соседями продолжались непрерывно в течение всего этого периода, и большей частью были неудачными для китайцев, пока тибетская экспансия не закончилась сама по себе в 849 году, когда за уничтожением правящего дома последовали внутренние беспорядки. Тогда китайцам без большого труда удалось вернуть утраченные территории, однако государственная казна была истощена, что также способствовало упадку империи. Танской династии угрожали с запада не только тибетцы. На крайнем юго-западе нынешнего Китая, в то время не входившем в состав империи, в провинции Юннань возникло новое воинственное царство Наньчжао, занимавшее высокогорное Юннаньское плато и часть Гуйчжоу. В течение двух последних веков правления Тан оно являлось мощным барьером на пути продвижения китайцев в эти земли. Царство Наньчжао в эпоху Тан явило собой единственный пример длительного и успешного сопротивления туземцев юго-запада в ходе их вечной борьбы с наступлением китайских войск. Несмотря на эти пограничные войны и периодические бунты северо-восточных наместников, период с 766 по 868 год был этапом относительного мира и процветания, особенно на юге. Лишь постепенно двор терял контроль над провинциями. Если бы династия могла породить сильного властителя, который правил бы достаточно долго, чтобы осуществить реальную реорганизацию управления, танская империя могла бы вернуть себе былое могущество в конце IX века, когда тибетская агрессия прекратилась. К сожалению, хотя некоторые из последних императоров и были достаточно способными, никому из них так и не удалось править достаточно долго. Только один император позднетанского периода, Дэ-цзун (779–805) правил двадцать лет, многие же из его преемников находились на троне менее десятилетия. Столь частая смена императоров не давала им возможности приобрести опыт и личный авторитет, который позволил бы совладать с могущественными губернаторами и привести их к покорности. Каждый новый государь, опасаясь восстаний, полагал более легким для себя подтвердить позиции правивших губернаторов в обмен на их формальную преданность. Одной из причин столь значительной слабости позиций двора было плохое здоровье императоров поздней Тан, лишь некоторые из которых доживали до пятидесяти, а многие умирали, не достигнув среднего возраста. В отличие от ханьской династии, танской в ее последние годы не угрожали в целом ни власть евнухов, ни интриги женщин. Ни одна из императриц поздней Тан не пыталась походить на У-хоу или привести на трон свою семью. Это свидетельствует о все еще существовавшем незыблемом авторитете аристократического клана Ли. Евнухи, хотя и прибиравшие к рукам власть по мере прогрессировавшего упадка империи, тем не менее, никогда не поднимались до высот, оказавшихся фатальными для Хань. В правление Вэнь-цзуна (826–840) они пытались сосредоточить в своих руках власть при дворе, однако его преемники нашли в себе силы помешать их планам и обязать заниматься более подходящим для них делом. Однако главной причиной того, что евнухи не смогли захватить большую власть при танском дворе, явилось не столько противодействие императоров, сколько состояние провинций. К концу IX века губернаторы приобрели еще большее могущество, а двор стал еще менее способным сместить их своей властью. Они по-прежнему соблюдали приличествующий подданным этикет и отдавали дань уважения императору, но управление становилось все более и более децентрализованным. Двор все менее влиял на назначение провинциальных чиновников, а последним отнюдь не нужно было угождать евнухам, даже если те и имели власть над императором. Чиновники в провинциях зависели от расположения губернаторов, поэтому евнухи не имели реальной возможности осуществить достигнутую при дворе власть вовне. Вплоть до самого конца IX века танская империя, хотя и ослабленная последствиями мятежа Ань Лу-шаня, сохраняла целостность и мир, особенно на юге, где установленный Ли Ши-минем порядок никто не тревожил в течение 250 лет. Немного можно найти примеров во всемирной истории, когда такая огромная и цивилизованная страна в течение более чем двух веков избегала бы войн. Но мир на юге и стабильность танской империи в целом были уничтожены вторым великим восстанием, окончательно сведшим на нет власть династии. В 868 году армия, располагавшаяся у границы с Вьетнамом, чтобы противостоять набегам Наньчжао, взбунтовалась, протестуя против долгого пребывания в нездоровом климате и отсутствия жалованья. Восставшие были из района Цзянсу к северу от Янцзы, ибо жители южных провинций давно разучились владеть оружием. Соскучившиеся по дому бунтовщики отправились назад, по пути грабя все отказывавшиеся заплатить выкуп города. Двор послал им навстречу войска, только когда они добрались до родных мест и пополнили свои ряды многими недовольными, поскольку вначале власть не обращала внимания на опасность. Медлительные действия императорских полководцев, раздираемых завистью, позволили войне тлеть в восточных провинциях в течение нескольких лет, пока среди восставших не появился лидер, который перешел в наступление и начал победное шествие по стране. Хуан Чао был образованным человеком, провалившимся несколько раз на экзаменах на занятие чиновничьей должности. В 875 году возглавляемые Хуан Чао войска вторглись в Хэнань и, продвигаясь на юг, пересекли Хубэй, перешли Янцзы и через Цзянси и Фуцзянь дошли до Кантона, который взяли в 879 году. Во время этого южного похода они не встретили серьезного сопротивления, ибо двор, полагая угрозу слишком далекой, продолжал держать лучшие войска на севере. Климат Гуандуна оказался для северян Хуан Чао неподходящим; измученные болезнями, они повернули на север и через Хунань вышли к Янцзы, но, перейдя реку, понесли тяжелое поражение в Хубэе. Если бы императорские генералы преследовали восставших, Хуан Чао и его сторонники были бы уничтожены, но безразличие двора и подозрительность самих полководцев, больше жаждавших получить для себя богатые провинции, чем сражаться с врагом, не позволили им действовать согласованно, что дало возможность Хуан Чао уйти вниз по Янцзы и реорганизовать войска. В 880 году он вновь перешел через реку и, двигаясь через Аньхуэй и Хэнань, с удивительной быстротой приблизился к столице. Тунгуань, ключ к Шэньси, оказался в его руках, и армия восставших без сопротивления подошла к столице. В 881 году Чанъань пала, а император, как и его предшественник Сюань-цзун, бежал в Чэнду (Сычуань). Хотя династия еще номинально существовала двадцать семь лет, император стал марионеткой в руках враждующих военачальников и провинциальных губернаторов, воевавших друг с другом и разделивших империю между собой. С восстанием Хуан Чао было покончено, а сам он погиб в 884 году, но, хотя император и вернулся в разрушенную Чанъань, войны между наместниками не прекращались. Все беды, ставшие следствием мятежа Ань Лу-шаня, умножились после восстания Хуан Чао. Едва ли хоть одна провинция империи, за исключением Сычуани, избежала мятежей, а генералы, захватывавшие территории, правили ими как хозяева, отдавая семье императора лишь формальное почтение. В 904 году Чанъань была полностью разрушена и опустошена Чжу Вэнем, одним из губернаторов, в свое время участвовавшим в войне на стороне Хуан Чао. Он забрал императора в свою резиденцию в Хэнани, где в 907 году заставил последнего представителя танской династии отречься от престола в его пользу. Узурпацию Чжу Вэнем престола не приняли другие губернаторы, которые провозгласили себя полноправными властителями своих провинций и в большинстве своем приняли императорский титул. Вторая централизованная империя ушла в прошлое, а Китай распался на одиннадцать государств. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Альфред — англосаксонский король эпохи раннего средневековья (849–899). Георг I — основатель Ганноверской династии, конституционный король Англии (1714– 1727). — Прим. ред. 2 Точнее, в 616 году. — Прим. ред. 3 Ли, а также императорские семьи Суй и Северной Чжоу заключали браки с семьей Дугу кочевнического происхождения. Члены семьи Ли были прямыми потомками правящего дома Западной Лян, маленького государства, основанного в Ганьсу после падения династии Цзинь. Последние считали себя потомками Ли Гуана, знаменитого полководца времен императора У-ди. 4 Видимо, это не совсем так, поскольку имя "Лу-шань" соответствует персидскому "Рокшан", что указывает на иранское происхождение Ань Лу-шаня. — Прим. ред. 5 Имеется в виду убийство тибетского царя Лангдармы, пытавшегося искоренить недавно укрепившийся в Тибете буддизм и восстановить привилегии древней шаманистской религии бон-по. — Прим. ред. |