У них
были только небольшие открытые суда, а вначале
даже только большие лодки, сплетеные из ивовых
прутьев и обтянутые звериными шкурами, с одной
мачтой и парусом, сшитым также из шкур, с высоко
поднятым фор- и ахтерштевнями, при чем форштевень
часто заканчивался фигурой дракона, вследствие
чего и самые суда обыкновенно назывались
"драконами". Суда эти имели мачту и рею и
были, собственно говоря, парусными судами, но тем
не менее могли ходить и на веслах, которых было 30
и более; таким образом, это были "смешанные
суда", легкие и быстроходные, которые не только
легко было вытащить на берег, но и перетаскивать
по земле на далекое расстояние. Осадка их была
настолько незначительна, что на них можно было
плавать и по рекам. Позднее, на судах этих на носу
и на корме стали устраиваться полу-палубы, на
которых становились воины; бортовые стенки
увеличивались в высоту и укреплялись тем, что на
них вешались щиты; экипаж их состоял из 50-100
человек, считая всех матросов и воинов.
Норманны
нагоняли ужас не только на побережье, но и на
внутреннюю страну, а так как они появлялись со
многими сотнями таких судов, то могли давать
крупные сражения и покорять целые царства. Их
отчаянная храбрость проявлялась как в бою, так и
в странствованиях по морям, причем они на своих
открытых судах с примитивным такелажем и без
всяких других вспомогательных средств,
совершали далекие походы в совершенно
неизвестные моря и даже переправлялись через
океан на Фарерские острова, в Исландию,
Гренландию и Винланд (в Северной Америке).
Подобно финикиянам, они не оставили следов
своего пребывания в этих странах, так как у них не
было никакой культуры и никаких высших
интересов. Таким образом, норманны представляют
в течение нескольких столетий средневековой
истории одно из самых удивительный явлений. Чем
именно были вызваны их частые разбойничьи
набеги, начавшиеся в VIII в., получившие
особенное развитие в IX, и постепенно затихшие в
XII в. - точно неизвестно; вероятно, они были
вызваны, с одной стороны, стремлением к
независимости норманнского дворянства, не
желавшего подчиняться самозванным королям, а с
другой - значительным избытком населения.
В конце VIII в.
впервые начались набеги норманнов на северные
берега Англии; в те времена, и еще долгое время
спустя, они были язычниками. Затем наступил
долгий период спокойствия во время царствования
Карла Великого, который принимал энергичные меры
для поддержания безопасности сообщений на море и
на суше. В устьях всех рек на Северном море он
приказал строить корабли для борьбы с морскими
разбойниками, учредил морскую и береговую
стражу, назначил искусных предводителей, и
вообще установил строгий порядок. Точно также
действовал он и в Адриатическом море и на южном
берегу Франции, где флот его разбил
могущественных в то время сарацин. О нападении
его сына Пипина на Венецию мы уже говорили выше.
Вследствие этого, во времена его царствования
норманнам не удалось многого достичь в Северном
море, и потому они перенесли свои разбои на
Балтику; зато после смерти Карла Великого
(814 г.), при его бесхарактерных преемниках они
получили полную свободу действий. Они грабили
немецкие, французские и английские берега, так
как ни у Германии, ни у Англии не было флота,
разграбили и сожгли Гамбург (845 г.), куда они
добрались вверх по Эльбе на 600 судах, Руан (841 г.)
и Бордо (847 г.); несколько раз они поднимались
вверх по Рейну до Бонна, Кобленца и Майнца,
разграбили Кёльн, Аахен и другин города. Вверх по
Сене они поднимались с 700 кораблями и 40 000
воинов до самого Парижа, который они безуспешно
осаждали в 885-886 гг. (вероятно, город откупился),
после чего сожгли Реймс и Суассон. Еще ранее
этого они побывали в Испании и в Средиземном
море, где, между прочим, разграбили и сожгли Пизу
(860 г.). В 880 г. они разбили наголову большую
саксонскую армию на нижней Эльбе, а в 891 г.
норманнская армия, в свою очередь, была
уничтожена у Левена королем Арнульфом. Несмотря
на это они добрались в 892 г. до Вормса, и около
900 г. осели в устьях Сены (как за 60 лет перед тем
в дельте Рейна). Двенадцать лет спустя Карл
Простодушный (III) был вынужден уступить
норманнскому вождю Ролофу, который после этого
крестился под именем Роберта, город Руан с
окрестностями; область эта получила название
Нормандии и сделалась с того времени независимым
графством (912 г.).
Норманны приобрели здесь, как четыре с половиной
века тому назад саксы в Англии, плодородную
страну, но влияние этой страны на них было
совершенно иное, чем на саксов; эти последние
сохранили свой язык, нравы и национальность, но
отстали от мореходства и морского разбоя;
норманны скоро утратили родной язык и обычаи и
слились в этом отношении с французами, но
продолжали держаться за морское дело и остались
смелыми, воинственными искателями приключений
на суше и на море. Они уходили большими партиями
из Нормандии в Средиземное море, и, сообразно
изменившимся обстоятельствам, поступали на
службу в качестве наемных солдат в Италии. Дело
дошло до того, что (здесь мы забегаем несколько
вперед) в 1057 г. норманн Роберт Гюискар сделался
герцогом Апулии (в Нижней Италии), другой норманн
(Рожер II) в 1130 г. сделался королем Сицилии,
третий - (Богемунд Тарентский) графом
Антиохийским. Таким образом внушавшие ужас
северные люди сделались владыками на юге, в
солнечной Италии.
После смерти
Карла Великого, участились набеги норманнов и на
Англию. Начиная с 832 года, набеги эти происходили
ежегодно. Вскоре норманны перестали уже
возвращаться на зиму домой, и с 866 г. осели в
Англии; попытки сакских королей прогнать их
оставались безуспешными: они продолжали
распространяться все дальше. В 870 г. пал в бою
король Этельдред, а его младший брат и преемник
Альфред, впоследствии прозванный Великим,
которому в то время было только 22 года, должен был
бежать и скрываться в течение многих лет. Втайне
он начал собирать своих саксов, и семь лет спустя
ему удалось разбить и покорить норманнов,
которых он принудил принять крещение. После
этого он с переменным успехом воевал на море
против новых разбойничьих набегов норманнов; он
был первым английским королем, который лично
командовал флотом. Наконец, в 897 г. для
решительного отражения неприятеля он приказал
выстроить новый флот по собственным указаниям;
поэтому его считают основателем английского
морского могущества, хотя созданный им флот
просуществовал недолго.
Его действия обличают в нем государя, далеко
опередившего свою эпоху в понимании морского
дела; он первый понял значение для Англии морской
торговли и всеми силами поощрял ее; вместе с тем,
оценив значение морского могущества для
торговли, он стал заботиться об усилении своих
сил на море и создал новый, более сильный флот, с
которым перешел в наступление против
разбойников, так как убедился, что страну и
торговый флот можно защищать только энергичным
наступлением.
Новые суда, построенные Альфредом, отличались от
всех известных на севере: они были вдвое длиннее,
чем было принято, более высоки и устойчивы, но при
этом и более быстроходны, так как на них было по 60
и более весел. Вероятно, это были высокобортные
галеры, подобные тем которые имелись на
Средиземном море, но приспособленные к плаванию
в северных водах, с более острыми обводами и
большей осадкой. С этими кораблями Альфред
одержал несколько побед над норманнами, а так как
преемники его тоже имели сильный флот, то почти
на целое столетие разбои прекратились
совершенно. Флот в те времена был разделен на три
эскадры - для трех побережий. Ежегодно на Пасху
(зимой судоходство прекращалось) личный состав
приводился в готовность, осматривался и
занимался упражнениями.
Разбои
возобновились в 992 г., когда на престол вступил
слабый, нерешительный король Этельред
Беспомощный (979-1016); на этот раз на Англию напали
датчане. Этельред не раз откупался от них
крупными суммами, а в 1202 г. приказал перебить
всех датчан, находившихся в стране; это повело,
однако, к еще большим разбоям. Наконец, датский
король Свейн явился с большим флотом к городу
Сэндвичу в Доунсе и завершил завоевание Англии.
После смерти его в 1014 г., началась война за
престол, но уже с 1017 г. сын его, Канут Великий,
которого флот провозгласил королем, царствовал в
Англии бераздельно.
В течение двух с половиной столетий норманны
заселили большие пространства в Англии, при чем
датчане занимали господствующее положение.
Правда, двадцати три года спустя, в 1014 г., на
трон снова вступил сакский король Эдуард, но род
его удержался на троне только в течение двадцати
пяти лет. В 1066 году, преемник этого короля,
Гарольд, пал в борьбе с норманнами. Гарольд
наголову разбил 25 сентября высадившегося на
северо-востоке Англии, в Йоркшире, норвежского
короля, при чем сам был ранен, а 14 октября был убит
в сражении при Гастингсе с Вильгельмом
Нормандским (Завоевателем), который с 60-тысячной
армией переправился из Сен Валери (между
Дьеппом и Феканом) в Певенси.
Вторжение
Вильгельма было самым крупным, какое только
известно в истории, потребовало долгих
приготовлений. Он уже с весны начал собирать
корабли и людей; он действовал несомненно по
соглашению с норвежским королем и раньше, чем
двинуться вперед, выждал результатов высадки
последнего. Кроме того, он обратился за помощью к
папе, и ему принесло большую пользу то
обстоятельство, что папа отлучил от церкви
сакского короля, неприязненно относившегося к
церковным установлениям.
По дошедшим до нас сведениям, герцог Вильгельм
располагал только норманнскими судами обычного
типа - открытыми кораблями викингов, впрочем в
очень большом числе: их было несколько сотен.
Переправа через канал с этими кораблями, тяжело
нагруженными людьми и лошадьми, была очень
рискованна: большой английский флот еще в начале
лета был собран Гарольдом в Доунсе, но вместо
того, чтобы атаковать противника раньше, чем он
закончит свои приготовления, Гарольд стал
ожидать, когда противник сам выберет подходящее
время и подойдет к нему.
Это пренебрежение основным правилом морской
войны послужило причиной гибели Гарольда. Флот
уже в течение многих месяцев стоявший в ожидании
в Доунсе, израсходовал все припасы и, вероятно
потерял терпение; возможно также, что по мере
того, как уходило лето, англичане перестали
верить в возможность нашествия. Как бы то ни было,
в середине сентября, вероятно в то время, как
Гарольд ушел в поход против норвежского короля,
флот разошелся по своим гаваням. Получив об этом
известие, которого он, возможно, и ожидал, герцог
Вильгельм, дождавшись хорошей погоды вышел 27
сентября в море и на другой день высадился на
противоположной стороне Ла-Манша в Певенси
(пройдя 57 морских миль). Недалеко оттуда
произошло решительное сражение при Гастингсе, в
котором значительно более слабое английское
войско потерпело поражение, а сам Гарольд был
убит. После этого герцог Вильгельм завоевал всю
Англию и провозгласил себя королем, под именем
Вильгельма I, прозванного Завоевателем.
Это завоевание
имело для Англии, а вместе с тем и для английских
морских сил, тем большие последствия, что с ним
было связано полное изменение государственного
устройства Англии. Как и во всех покоренных
норманнами странах, Вильгельм Завоеватель ввел в
Англии феодальное или ленное устройство. Сакские
дворяне и земледельцы владели своими землями на
правах полной собственности и обрабатывали их
при помощи батраков и крепостных; тут же вся
земля сделалась собственностью короны, и король
раздавал участки в лен (заимообразно) при
условии, что получившие их королевские вассалы
должны были нести военную или иную службу.
Вильгельм был отчасти вынужден так поступить,
так как его бароны оказывали ему помощь в походе
на Англию только ради соответствующих выгод.
Некоторые из этих баронов выставили по 30, 40 и до 60
кораблей с солдатами.
Так возникло английское владетельное
дворянство, английские бароны, из которых часть
до сих пор носит норманнские имена. Дворянство
это богатое и близкое к королю, и пользовавшееся
преимущественным правом на занятие
государственных должностей, образовало особое
привилегированное сословие, стоявшее между
королем и народом и являлось крупной силой в
общем строе государства. Это самое дворянство 15
июня 1215 года, после долгой войны, вынудило у
Иоанна Безземельного "Великую Хартию
Вольностей", послужившую впоследствии
основанием для английской конституции, которой
Англия, наряду с выгодами своего положения,
обязана своим устойчивым и, в общем, здоровым
развитием. Конечно, и в Англии дело не обошлось
без злоупотреблений и крупных переворотов, но
совместное участие всех сословий в создании
законодательства оказалась вполне
удовлетворительной. Весь период развития и
наибольшего расцвета английского флота
относится к тому времени, когда палата лордов
занимала в управлении государством вполне
равноправное место.
Впрочем,
английский флот развивался далеко не с той
правильностью, как английское государственное
устройство; норманны хотя и были отважными
мореплавателями, но, как уже было сказано,
пускались в море исключительно ради разбоев или
для завоевательных целей; торговлю они
презирали, так как не понимали ее значения, и
научились ценить ее только тогда, когда торговое
судоходство постепенно выросло у них на глазах
до громадных размеров.
По преданию, Вильгельм Завоеватель, высадившись
у Певенси, сжег за собой корабли, но сведения даже
о таком важном по своим последствиям поступке,
недостаточно определенны, так как вместе с
гибелью прежней культуры погибло и искусство
бытописания, т. е. умение просто и ясно
описывать предметы, людей и события. Авторы
средневековых хроник отличаются удивительным
многословием, не заключающим в себе никакого
содержания; несмотря на обилие сохранившихся
памятников, только немногие факты могут
считаться твердо установленными, в особенности,
как это всегда бывало, - в отношении всего, что
касалось морского дела.
Достоверно только то, что Вильгельм Завоеватель
не был в силах бороться на море с сыновьями
Гарольда, которые уже в ближайшие годы стали
делать из Ирландии набеги на западное побережье
Англии, и что он вынужден был откупиться от
датского короля Свейна, который в 1069 г. с
большими силами напал на Англию. Только тогда
Вильгельм выстроил флот и начал на море и на суше
вести войну против Шотландии, Франции и Бретани.
Так же
продолжали идти дела и после его смерти.
Заслуживают упоминания только покорение
Ирландии Генрихом II, который переправился
туда с флотом из 400 кораблей, и полный приключений
крестовый поход 1189-92 гг. Ричарда Львиное
Сердце. По преданию, флот Ричарда состоял из 150
военных судов, 50 галер и около 10 каких-то особенно
больших кораблей; слава английского флота к тому
времени уже твердо упрочилась. К этому
Крестовому походу примкнули еще 4 больших
галеаса и 15 галер из Сицилии, так что после
покорения Кипра во флоте Ричарда Львиное Сердце
было более 250 судов; у побережья Сирии он потопил
сарацинский корабль с 1500 солдатами. Сохранилось
описание этого сражения: корабли Ричарда, с самим
королем на борту одного из них, несли дозор у
побережья в районе Бейрута. Ими был замечен
большой трехмачтовый корабль, везший
подкрепления сарацинам, осажденным
крестоносцами в Акре. Англичане попытались
захватить корабль в абордажном бою, но несколько
раз были отбиты, и тогда вынуждены были
протаранить его и пустить ко дну. Из всего
экипажа уцелело не более 40 человек.
Преемник
Ричарда, Иоанн, уделял больше внимания морскому
делу, чем этот романтический король, а также
первый из норманнских королей обратил внимание и
на торговлю. В 1212 г. он построил в Портсмуте
первую английскую военную верфь, которая и
доныне остается первой.
В 1202 г. король издал следующий знаменательный
эдикт: "Каждый командир судна, принадлежащего
к королевскому флоту, при встрече в открытом море
с иностранными кораблями или другими судами, в
случае отказа их приспустить свой флаг перед
английским, имеет право атаковать их и, в случае
захвата, считать их законным призом, даже в том
случае, если бы было установлено, что суда эти
принадлежат дружественной или союзной с Англией
нации; находящиеся на борту люди, в наказание за
свою дерзость, могут быть подвергнуты заключению
по усмотрению".
Этим
эдиктом Англия впервые установила, как
правомерный принцип, то притязание, которое она
систематически проводила уже в течение целого
столетия, а именно - что Англии принадлежит
общее владычество над морем, и флот ее везде
является хозяином. Нельзя было яснее выразить
требование о всеобщем признании безусловного
морского превосходства Англии. Эдикт этот в
течение последующих 600 лет вызвал бесчисленные
примеры такого беззаконного поведения
английских морских начальников, которые могут
показаться совершенно невероятными; английские
адмиралы и командиры судов, получившие в свои
руки, благодаря этому эдикту, чрезвычайную
власть, начали беспрестанно применять ее в самой
бесцеремонной и резкой форме; даже маленькие
одиночные английские корабли самым грубым и
унизительным образом требовали от целых флотов,
даже имевших на борту коронованных лиц, салюта
флагом. История морского церемониала
представляет громадный и многосторонний
интерес.
В правление
Иоанна произошло первое большое сражение между
английским и французским флотами у Дамме,
которое, впрочем, не было в сущности говоря,
настоящим морским сражением.
В начале 1213 года папа объявил Иоанна низложенным
и передал его царство французскому королю
Филиппу. Последний счел это за удобный случай
завоевать Англию, тем более, что Иоанна не любили
его подданные, и он был в ссоре со своими
баронами. Филипп собрал большой флот из 1300, или
даже 1700 кораблей, но как раз в это время Иоанн
подчинился папе, и отлучение с него было снято.
Тогда Филипп обратился против графа Фландрского,
который отказал ему в помощи против Иоанна; он
направился в Дамме (гавань города Брюгге во
Фландрии, в настоящее время находится на
расстоянии 6 морских миль от берега), высадил свою
армию и приступил к осаде Гента. Число его
кораблей было так велико, что гавань, хотя и самая
обширная во всей северо-западной Европе, не могла
всех их вместить, так что часть их стала на якорь
у берега, вне гавани.
Со своей
стороны Иоанн усиленно стал вооружаться, при чем
всем кораблям был воспрещен выход в море, а
наиболее крупным было приказано идти в Портсмут.
Когда граф Фландрский обратился к Иоанну за
помощью, последний, не зная даже положения дела,
послал ему на помощь во Фландрию 500 кораблей под
командой своего сводного брата Уильяма
Лонгсорда, графа Солсбери. Прибыв к Дамме
последний, к удивлению своему, увидел, что гавань
полна кораблями, и еще много их стоит вне гавани;
при помощи разведчиков он узнал, что это были
неприятельские корабли и что экипажи на них
незначительные. Тогда он атаковал их и захватил
300 кораблей (груженых припасами и оружием),
которые отправил в Англию, и еще 100 кораблей сжег.
После этого его люди высадились на берег и
занялись грабежом, но были разбиты подоспевшим
Филиппом и вынуждены снова сесть на суда. Филипп,
нашел свой флот в таком печальном виде, что сжег
его остатки.
При других обстоятельствах, уничтожение такого
громадного флота было бы крупным событием, но эти
сотни кораблей были обыкновенными лодками, и
заменить их не представляло никакого труда.
Во всяком случае, нескольких лет спустя, когда
началось возмущение английских баронов против
Иоанна, французы были полными хозяевами в
Ла-Манше, а когда бароны эти предложили
французскому дофину Людовику английскую корону,
то Евстахий Отшельник собрал для него в Кале флот
из 80 "роггенов" (большие купеческие корабли)
и 600 других, так называемых "кораблей".
Евстахий этот, родом из Пикардии, младший отпрыск
знатной фамилии, отказался от уготованной ему
духовной карьеры, сбросил монашескую рясу
(откуда его прозвище) и поступил на службу к графу
Булонскому. Поссорившись с графом, он перебрался
в Англию, где много лет состоял на службе у
Иоанна, командуя несколькими десятками судов, с
которыми он опустошал берега Нормандии. Затем,
вместе с баронами, он отпал от Иоанна и перешел на
сторону претендента.
С этим
громадным флотом Людовик двинулся в Англию, но
северо-восточные бури рассеяли флот, так что
Людовик один 12 мая высадился у устья Темзы. С
помощью восставших баронов он отправился в
Лондон и занял графство Кент (за исключением
Дувра), а также и еще значительную часть Англии.
Евстахий тем временем пиратствовал в Ла-Манше,
пуская ко дну все суда без разбора.
Между тем, королю изменили не все бароны; народ
тоже оставался на его стороне, а после смерти
Иоанна графу Пемброку, опекуну молодого короля
Генриха III, удалось в мае 1217 года разбить у
Линкольна дофина Людовика и восставших баронов.
Людовик срочно нуждался в подкреплениях, для
чего Евстахию необходимо было сохранить
контроль над проливом. Он собирался спустить на
воду большую галеру, снабженную башней с
установленной на ней мощной катапультой,
способной пробивать обшивку судов, но моряки из
"Пяти Портов" предприняли неожиданную атаку
на эту плавучую крепость и уничтожили ее в
гавани.
Как только известие о поражении дофина было
получено во Франции, у Кале начали собираться
войска, которые 24 августа погрузились на 80
больших кораблей и множество малых судов, чтобы
под командой Евстахия Отшельника идти мимо
южного Фореленда к Темзе и далее к Лондону. Но в
дуврском замке сидел мужественный губернатор
Губерт де Бург, который знал об этом плане и
принял все меры, чтобы не дать ему осуществиться.
Крупные дворяне, к которым он обратился за
помощью, ему отказали, но "Пять портов" -
Дувр, Ромней, Гейс, Гастингс и Сэндвич, которым со
временем Вильгельма Завоевателя была поручена
охрана "узкого моря", т. е. Дуврского
пролива, выставили 16 больших и 20-24 малых
вооруженных судов, притом только часть из них с
опытными экипажами. Остальные команды были
укомплектованы за счет наскоро собранных
Пемброком солдат и лучников, не имевших опыта
войны на море. Французский флот, таким образом,
имел, как минимум, троекратное численное
превосходство над английским.
Французы шли при попутном свежем бризе
(юго-восточном) к южному Фореленду, де Бург -
навстречу им из Дувра; однако он не пошел прямо на
неприятеля, но придерживался к ветру, для того,
как подумал Евстахий, чтобы напасть на Кале, на
самом же деле для того, чтобы стать с наветренной
стороны от противника. Как только ему это
удалось, он тотчас же пустился вслед за ним и
скоро его нагнал.
Французские корабли имели многочисленный
экипаж, но на борту у, них не было стрелков, и
потому они ничего не могли сделать в бою на
дальней дистанции; кроме того, люди не были
приучены к морю и бой на воде для них являлся
новостью; вместе с тем и матросы были неопытные и
плохо обучены маневрированию; наконец, и
предводители французской эскадры были
неудачные, так как вместо того, чтобы
придержаться к ветру, сохраняя свое преимущество
в численности и стараясь использовать его -
они продолжали спускаться и, таким образом дали
англичанам возможность атаковать сперва
арьергард, а затем, последовательно, и остальные
корабли.
По мере того, как англичане нагоняли французов,
начали действовать английские лучники (в
основном это были люди Филиппа д'Обиньи,
губернатора Джерси и злейшего врага Евстахия); во
время сближения они произвели громадные
опустошения на неприятельских палубах, а затем,
когда английские корабли сравнялись с кормой
неприятельских, тотчас же были переброшены
абордажные крюки и начался абордажный бой.
Англичане при этом удачно применили негашеную
известь, которую свежий бриз нес в глаза
неприятелю. Бросившиеся на абордаж англичане
прежде всего обрубили фалы, так что паруса
свалились на головы неприятельским солдатам -
"подобно сетям", как говорится в современной
хронике, при чем и корабли потеряли способность
двигаться.
Французы были поражены этой стремительной
атакой и неожиданными приемами боя, а в
непривычном для них сражении на воде они и без
того стояли гораздо ниже англичан, вследствие
чего, несмотря на двойное превосходство в числе
кораблей, битва кончилась для них полным
поражением. Из 80 кораблей удалось уйти только 15,
остальные были взяты в плен или пущены ко дну,
будто бы при помощи железной шпоры, которой были
снабжены на высоте ватерлинии английские галеры.
Таким образом, здесь снова выступил в качестве
грозного оружия таран.
На одном из захваченных кораблей был найден сам
Евстахий, который сперва отчаянно сражался, но
затем попытался укрыться в трюме. Будучи схвачен,
он предлагал за свою жизнь выкуп в 10000 марок
серебром, но был тут же убит - среди англичан
возник даже спор за право снести голову этому
пирату. Как государственный изменник, он не
заслуживал лучшей участи, но в те "рыцарские
времена" неприятель обращался с пленными с
такой ужасающей жестокостью, что многие
французские рыцари предпочли выброситься за
борт, чем попасть в руки врага. Победа англичан
была полной. Из французского флота в Кале
вернулись только 15 кораблей.
Бой у Дамме был
первым боем между англичанами и французами, а
сражение у Дувра было первой схваткой на море
между английскими и французскими кораблями. О
каком-либо боевом строе англичан в этом сражении
сведений не имеется, зато известен их маневр,
заключавшийся в приведении к ветру с целью
занять наветренное положение по отношению к
противнику, и затем броситься на него, и сильным
ударом атаковать его арьергард. Такая тактика
парусного флота является характерной для того
времени и того места, где она была впервые
применена: опытный в морском деле и имевший
морское чутье народ при первом же столкновении
сумел применить надлежащую тактику, вследствие
чего более привычные к морю англичане одержали
победу над вдвое более сильным противником.
Отсюда видно, что численность далеко не всегда
решает дело.
Победа на этот раз была одержана не королевским
флотом, которого в то время и не существовало, а
была достигнута благодаря учреждению "Пяти
портов" для охранения "узкого моря", с
обязательством выставлять в случае надобности
известное число кораблей с экипажами. В этих
"Пяти портах" (Дувр, Сэндвич, Гайс, Ромней и
Гастингс), на месте первоначальных обитателей,
кельтских бритов, вследствие постоянной в
течение целых столетий смены народностей,
образовалось новое население, состоявшее из
саксов, англов, датчан и норманнов; все это были
люди, любящие море и опытные в морской войне,
занимавшиеся рыболовством, морской торговлей,
лоцманством и т. п., для которых море было
родной стихией и источником пропитания. Наряду с
этим, население это отлично владело оружием, так
как, с одной стороны, ему постоянно надо было быть
готовым к защите своих домов от неприятеля и от
морских разбойников, а с другой - оно само
постоянно занималось морским разбоем. Море в те
времена не принадлежало никому; на севере не
существовало ни одного правительственного флота
и не было, никакой организованной морской
полиции. Какие либо меры принимались только
тогда, когда морские разбойники вели себя уж
чересчур дерзко, что, впрочем, случалось очень
часто, и постоянные жалобы сыпались одна за
другой. Жизнь в те времена была суровая, но за то
она закаляла людей. Губерт де Бург показал себя
искусным начальником; он быстро и решительно, по
собственному почину выступил против неприятеля,
при чем проявил большую опытность в морском деле.
Основные
правила тактики парусных судов установились еще
в древние времена; поэтому победа у Дувра имеет
большое тактическое и историческое значение, так
как она решила участь войны и обеспечила
дальнейшее существование английской династии,
положив конец французскому нашествию.
Генрих III фактически сделался королем Англии.
Однако, недоразумения между обеими странами,
обусловленные тем, что Англия владела Нормандией
и претендовала еще и на другие области на севере
и на западе Франции, продолжались и вызвали
многочисленные морские и сухопутные экспедиции.
Сведения, которые у нас имеются относительно
судоходства и морского военного дела в того
времени, недостаточны, противоречивы и мало
понятны. Мало что известно, например, о том
большом сражении, которое произошло в 1293 г. в
Ла-Манше, и в котором соединенный
норманно-французско-фламандско-генуэзский флот
под командой графа Валуа нанес решительное
поражение шестидесяти английским кораблям с
только что навербованным экипажем.
Эти события, впрочем, не представляют большого
интереса, тем более, что и судостроение и
вооружение не сделали за это время значительных
успехов; однако, одно сражение, происшедшее
вблизи берега, заслуживает упоминания, так как в
нем еще раз выступили на сцену средиземноморские
гребные суда, успешно сражавшиеся с парусными
кораблями.
Гюи
Намюрский, граф Фландрии, которая в те времена
была богата и могущественна, вел войну против
графа Иоанна Голландского. Он завоевал Зеландию
(острова в устьях Шельды) до самого главного
города Зирик-Зее (на острове Шувен, к северу от
Остер-Шельды), который он, имея большой флот,
осадил с суши и с моря. Французскому королю
Филиппу IV Красивому (1285-1314), который состоял в
союзе с графом Голландским и был призван им на
помощь, тоже прежде всего понадобился флот, так
как французские короли флота не содержали;
поэтому он поручил одному искусному моряку Жану
де Педрогу из Кале собрать сколько было возможно
кораблей и идти на помощь осажденному городу. Жан
собрал на северном берегу 30 кораблей, из которых
часть была норманнских и 8 испанских,
реквизированных насильно; все корабли эти, кроме
мелких, имели высокий бак и ют. На каждом корабле
была одна или две метательных машины, а кроме
того боевой марс с 3-6 отборными стрелками; этот же
марс служил и для метания с него камней. Кроме
того, Жан нанял еще эскадру генуэзских галер, в
числе 11 или 16, под командой Ренье де Гримальди.
Такие наймы часто практиковались в Средиземном
море, а на этот раз наемные корабли появились и у
северных берегов Франции. Гримальди, с титулом
"адмирала" принял на себя главное
командование флотом. Слово "адмирал"
впервые появляется именно около этого времени.
Во Франции оно употреблялось уже раньше, а в
Англии оно в первый раз встречается в 1297 году.
Слово это происходит от турецкого слова
"эмир", точнее "амир" и означает
"начальник"; отсюда слово это мало помалу
вошло в употребление во всех флотах, за
исключением, - странным образом, - турецкого,
в котором сохранилось звание капудан-паши. В
Англии в течение долгого времени слова
"адмирал" употреблялось только в сочетании
со словом "капитан", вероятно потому, что
адмирал являлся вместе с тем и командиром
флагманского судна.
С описанным
выше флотом, на который было посажено 10 000
отборных солдат, Гримальди в начале августа
вышел из Кале и направился первоначально в устье
Мааса, где к нему присоединились еще пять больших
голландских кораблей и 10 000 человек, которых он
распределил по судам флота. После этого он вошел
в восточную Шельду и 17 августа подошел к
Зирик-Зее. Для атаки он выстроил флот в четыре
линии (вследствие узости фарватера?), при чем
первые три состояли из 14 парусных судов каждая, а
последняя - из галер.
Граф
Фландрский со своей стороны выстроил свой флот в
две линии, причем в первой линии стояли более
крупные корабли, а во второй - мелкие; число его
судов не приводится, но если правда, что на них
было 40 000 войска, то кораблей этих должно было
быть очень много. Эти корабли тоже имели высокий
бак и шканцы и прочный марс, на котором, за
неимением камней, был заготовлен большой запас
клинкера (сильно обожженный кирпич).
Заметим, кстати, что английские парусные суда
имели не более 40, а большей частью только по 25
человек экипажа, между тем, как на галерах было по
200-210 человек, и более 100 гребцов.
Атака была
начата 18 августа французами, которые с приливом
двинулись на противника; при этом, однако,
порядок их расстроился. 4 корабля на левом фланге
выскочили вперед, и при неожиданно наступившем
отливе, сели на мель; от дальнейшего наступления
пришлось отказаться, а для того, чтобы отлив не
увлек корабли слишком далеко назад, французский
флот стал на якорь, причем первые три линии
слились в одну; вследствие этого корабли стояли
так близко друг к другу, что с одного на другой
можно было перескочить и, таким образом, легко
было оказать поддержку при абордаже. Гримальди
со своими галерами бросил якорь позади, в
качестве резерва.
Фламандцы атаковали 4 ставших на мель
французских корабля, но вели атаку не очень
настойчиво, так что взять их им не удалось. Два
брандера, высланные ими против этих кораблей,
также не имели успеха, так как спущены они были
без надлежащего соображения с ветром и течением.
Для более энергичной атаки фламандцы отливом не
восспользовались.
С наступлением прилива, вся французская линия
двинулась вперед, и сражение сделалось всеобщим,
при этом, однако, решительный абордажный бой
завязался только на флангах; на левом фланге
французы захватили большой фламандский корабль,
зато на правом фланге потеряли три испанских
корабля с голландским экипажем, на которые
напали семь фламандских кораблей. Потери
фламандцев были, тем не менее, очень велики, так
как много людей было выведено из строя
неприятельскими стрелками, стоявшими на палубах
и на марсах; вследствие этого поздно вечером они
прекратили бой и, с последним приливом, без
всякого порядка, поднялись на некоторое
расстояние вверх по реке и снова стали на якорь.
В течение ночи Гримальди, на легком быстроходном
судне, сделал рекогносцировку состояния
фламандского флота. Убедившись, что он сильно
пострадал, он рано утром на другой день, с
наступлением прилива, полным ходом двинулся в
атаку со своими свежими, еще не бывшими в бою
галерами. Фламандский флот еще не успел
выстроиться в боевой порядок, что дало Гримальди
возможность атаковать некоторые корабли
одновременно с нескольких сторон, при чем он с
места шел на абордаж, что было совершенно
неожиданно для фламандцев. Таким образом он взял
одно, другое и третье судно. Тогда граф
Фландрский приказал поставить на своем и еще на
одном корабле паруса и двинулся на корабль
Гримальди. Ему удалось обломать весла на одной
стороне его корабля, навалиться на его борт и
перейти на абордаж; однако, атака эта была отбита,
а тем временем оба корабля были со всех сторон
окружены галерами и, после упорного боя,
захвачены. На флагманском корабле остался в
живых один только граф Фландрский, который и был
взят в плен, все остальные люди были перебиты.
Это решило участь
сражения; осада Зирик-Зее была снята и опасность,
угрожавшая Зеландии, устранена. В этом сражении
впервые в северных водах были применены
брандеры. Кроме того, здесь же были применены и
постоянные марсы с посаженными на них стрелками,
из чего видно, что преимущества навесной
стрельбы и метания камней были уже оценены, и по
возможности использованы. Ранее, в самом начале
употребления парусных кораблей для боя над этими
преимуществами смеялись, но теперь они были
снова признаны, а будущее показало громадное их
значение. Особенный интерес представляют
блестящие действия галер, которые сумели
обеспечить перевес сил, поскольку двигались
своим ходом, в то время, как неповоротливые
парусные суда противника находились в
зависимости от течения в узком фарватере. |
