1. Англия - Испания
В первую
англо-голландскую войну Англия под сильным,
идущим твердо к намеченной цели, управлением
Кромвеля и при помощи такого вождя, как Блейк,
добилась превосходства на море над Голландией,
своей наиболее опасной соперницей.
Но Голландия не была уничтожена. Материально
условия мира не были тяжелы, и благодаря
трудолюбию и способностям населения к
судоходству, торговле и рыболовству она вскоре
опять достигла благосостояния и даже богатства.
В последующих войнах Голландия боролась с
величайшим мужеством и настойчивостью за
первенство на море, или хотя бы за подобающее
участие в мировой торговле.
Нидерландцы должны
были потерпеть поражение из-за:
1) Неблагоприятного для морской торговли
географического положения.
2) Континентального положения, обязывавшего
употреблять часть средств для обороны
сухопутной границы страны, подвергавшейся
нападениям могущественного соседа - Людовика XIV.
3) Внутренних партийных раздоров.
4) Наконец, из-за сложившихся таким образом
обстоятельств, что добившийся власти
штатгальтер из Оранского дома сделался после
падения королем Англии, могущественнейшей
соперницы Нидерландов на море.
Голландия все более подпадала под влияние
Англии; ее силы были в последующих больших войнах
с Францией были почти целиком поглощены
сухопутной войной.
Таким образом, английский флот все больше
приближался к морскому единодержавию. Однако
полтораста лет еще понадобилось Англии, чтобы
окончательно и безраздельно его добиться.
Внешние причины этого заключались в
политических переворотах и ряде смен правящих
династий: восстановление королевства и
реставрация Стюартов; низложение и изгнание
последних Оранским домом; призвание
Ганноверского дома, не имевшего в стране под
собой почвы, не пользовавшегося симпатиями и
поставленного в необходимость защищаться от
претендента из дома Стюартов. Самая же важная
причина крылась в отсутствии правильного
понимания значения морского могущества и
исторического призвания Англии. Правители были
посредственны, преобладали другие интересы, не
было великих государственных людей.
Ясная, разумная и энергичная политика Кромвеля
умерла вместе с ним; она возродилась 100 лет спустя
во времена Питта и была доведена до конца его
сыном. При Кромвеле после первой
англо-голландской войны английская морская
торговля расцвела особенно пышно; это стало
возможным лишь благодаря энергичным действиям
боевого флота. Как Протектор умело его
использовал, будет изложено ниже, тем более что
флот действовал под главным начальством Блейка.
Часто, однако же, Кромвелю приходилось поступать
круто по отношению к тем, кто не был его
безусловным сторонником, как, например, Лоусон. С
нижними чинами флота тоже поступали весьма
неблаговидно; например, команды Блейка в
1654-55 гг. не получали за 20 месяцев жалованья, их
семьям не было выдано пособий, призовые деньги не
выплачивались.
Блейк не мог излечиться
от болезни, из-за которой он в августе 1653 г. был
перевезен на берег; он продолжал страдать цингой,
которая в то время из-за дурного питания, тесноты
помещений и неудовлетворительного медицинского
надзора свирепствовала на судах, не пощадив даже главнокомандующего. Несмотря
на это, он в 1654 г. снова вернулся на корабль.
Блейк крейсировал в западной части Канала, чтобы
ловить французских каперов, действовавших в то
время преимущественно опираясь на Брест.
Летом Кромвель вооружил две
эскадры в 25 и 38 кораблей, назначение которых он
держал в секрете, возбуждавших вследствие этого
всеобщие опасения. В декабре они вышли из Солента
с запечатанными пакетами, так что даже адмиралы
узнали об их назначении лишь в открытом море.
Оказалось, что поход был направлен против
Испании, хотя последняя состояла в мирных
отношениях с Англией, и имел целью сломить ее
господство в Вест-Индии и уничтожить там ее
торговую монополию. Вторая эскадра под
начальством Пенна, с десантом в 3000 человек,
получила приказание идти в Вест-Индию и отобрать
у Испании Порто-Рико и Испаньолу (Сан-Доминго) или
же часть испанских владений на материке между
Ориноко и Панамским перешейком. Как видно,
начальник эскадры имел полную свободу действий.
В то же время Блейк с первой эскадрой, состоявшей
из самых сильных судов, должен был заблокировать
южный испанский берег, главным образом Кадис,
запереть Гибралтарский пролив, чтобы отрезать
сообщения Испании с ее вест-индскими владениями,
перехватить коммерческие флоты, везшие серебро,
и всячески подрывать испанскую торговлю.
И он имел во многих отношениях громадные
полномочия, которые сводились к одному: всюду
поддерживать престиж и выгоды Англии. Так как до
получения известий об успехах Пенна в Вест-Индии
у него оставалось еще несколько свободных
месяцев, то в январе 1655 г. он пошел через Кадис
в Неаполь для защиты последнего от нападения
французов и затем в Ливорно, чтобы добиться
компенсации за продажу английских военных судов,
несколько лет тому назад там противозаконно
проданных Рупертом в виде призов.
Имя Блейка всюду произносилось с трепетом, и
появление его эскадры возбуждало тревогу и
страх. Угрозы Блейка заставили герцога
Тосканского, так же как и папу Александра VII заплатить требуемые деньги.
Английские фрегаты тем временем ловили
французских каперов и затем блокировали Тунис,
где местный дей отказался исполнить требования
Блейка.
Продовольственный вопрос
оказался очень сложным, так как все кругом было
настроено враждебно к англичанам. Блейк должен
был из Кальяри рассылать свои фрегаты по всем
направлениям - на Балеары, в Испанию, Геную,
Алжир, чтобы добыть хлеба и т.п.
Затем Блейк неожиданно появился у Порто-Фарина
севернее Туниса, вошел 9 апреля рано утром с 15
кораблями в гавань, несмотря на ее защиту рядом
сильных фортов и батарей со 120 орудиями, и стал на
якорь в непосредственной близости последних. Во
время последовавшего обстрела фортов большими
кораблями, Блейк послал вооруженные баркасы
поджечь стоявшие за молом во внутренней гавани 9
больших тунисских военных кораблей. После
четырехчасового боя тунисские орудия были
принуждены замолчать, и Блейк отверповался от
берега. Англичане имели повреждения, но все суда
были целы, их потери насчитывали всего 25 убитых и
40 раненых.
Это было исключительное нападение кораблей на
береговые укрепления с близкой дистанции, более
широко задуманное, чем у Сен-Мериса, проведенное
с величайшей энергией. Оно было первым в своем
роде и оставалось долгое время единственным.
Таким образом Блейк благодаря своей смелости
проложил новые пути в боевой деятельности флота;
до того подобные операции считались
невыполненными (Санта-Крус был третьим примером
в этом роде).
Наказание тунисского дея произвело всюду
глубокое впечатление. Дей Триполи, куда
направился Блейк, немедленно же выдал английских
пленных и призы; также поступили и мальтийцы,
много занимавшиеся морским разбоем. Алжирский
дей попросил лишь небольшой выкуп. В Венеции
Блейка встретили с королевскими почестями. Итак,
Блейк заставил уважать во всем Средиземном море
английский флаг, а морская торговля англичан
могла благодаря выгодным договорам свободно
развиваться, не опасаясь мавританских и других
морских разбойников.
Между тем Пенн с другой
эскадрой пошел через Барбадос в Сан-Доминго.
Предпринятая высадка не удалась по вине
командовавшего генерала; однако Ямайка пала
почти без сопротивления - первая большая
английская колония на другом берегу Атлантики
(не считая расположенных на восточном берегу
Северной Америки Соединенных Штатов). Кромвеля
по справедливости можно считать основателем
колониальных владений Великобритании.
В начале июня Блейк вернулся в Кадис. Когда вести
из Вест-Индии дошли до Испании, он вышел в море и
приступил к блокаде порта и всего южного
побережья. Испанское правительство начало
вооружаться, но когда военные корабли медлили
выходить в море, испанские купцы из Кадиса и
других местностей вооружили сильную эскадру. До
сражения не дошло. В сентябре Блейк вернулся на
родину, так как его корабли настоятельно
требовали исправлений. Уже в конце февраля
1656 г. он снова поднял флаг и в середине марта
отправился в Кадис, который снова заблокировал,
употребив на это лишь часть своих сил. Сам он
пошел в Лиссабон, где ранее было произведено
предательское покушение на английского
посланника и где Блейк, пользуясь
обстоятельствами, настоял на новом выгодном
торговом договоре. Блейк ходил также и в Салех (на
северо-атлантическом берегу Марокко), где сжег
суда морских разбойников, в Танжер, в Алжир и т.п.,
энергично защищая повсюду английские интересы.
Между тем, блокирующая Кадис эскадра после
горячего боя захватила и частью уничтожила флот,
везший из Мексики серебро, и получает богатую
добычу; лишь одному кораблю удалось спастись в
Кадис.
Всю зиму Блейк поддерживал блокаду, несмотря на
недостаток пищи, болезни и большую смертность, а
также аварии судов, причиняемые боями и свежей
погодой; болезнь его становилась все острее.
В начале апреля ему донесли, что перуанский флот,
везший серебро и прослышавший о присутствии
английских судов в испанских водах, зашел в
составе 6 галер и 16 больших судов в Санта-Крус на
Канарские острова. Как только Блейк
удостоверился в правильности этого известия, он
пошел 13 апреля со всеми своими судами искать
неприятеля. 18 апреля дозорный фрегат открыл
берег, но лишь 20-го Блейку из-за тумана удалось
дойти до Санта-Крус.
Там, однако, все было готово к встрече. Гавань
Санта-Крус имеет подковообразную форму. С севера
она была защищена сильным, вооруженным тяжелой
артиллерией, фортом; в глубине бухты находилось
семь земляных батарей, усиленных орудиями с
кораблей; команды последних успели спрятать свой
драгоценный груз на берегу.
Конвойные суда в составе 6 сильнейших
королевских галеонов были поставлены по обе
стороны входа бортами к морю, далее за ними
стояло полукругом еще 10 судов. Все суда были
расположены так, что не мешали огню батарей.
18 апреля дозорные Блейка открыли берег, но
благодаря туману лишь на следующее утро можно
было точно определить место; испанцы благодаря
этому промедлению узнали о появлении англичан.
На рассвете следующего дня, идя в крутой
бейдевинд при свежем бризе, Блейк находился еще в
девяти милях от Санта-Крус.
Английские разведчики донесли,
что весь "серебряный флот" в гавани. На военном
совете было решено войти в гавань. После
молебствия и завтрака вице-адмирал Стейнер был
послан против галеонов, в то время как Блейк
руководил действиями против флота и батарей.
Несмотря на быстрое и смелое нападение, Стейнеру
сильно досталось от огня с судов и батарей; он
взял неприятельские суда на абордаж, после чего
испанцы с берега открыли по ним огонь. Около
полудня Блейк пришел Стейнеру на помощь, оставив
перед фортом и батареями лишь несколько
фрегатов.
В 2 часа дня, после шестичасового упорного боя,
победа была обеспечена; два испанских корабля
были потоплены, все прочие горели, один лишь флот
продолжал стрелять. Старя легенда говорит, что
ветер в виде особого в тех местах исключения
перешел к юго-западу, благодаря чему Блейк мог
вывести все свои корабли в море; в 7 часов его
последний корабль был вне выстрелов. В то время
как потери испанцев были очень велики, Блейк не
потерял ни одного корабля, лишь несколько
фрегатов оказались тяжело поврежденными.
Англичане насчитывали всего 50 убитых и 150
раненых. Успех английского оружия был омрачен
тем, что испанцы предварительно свезли свой
драгоценный груз на берег.
Этот удачный бой кораблей с береговыми
укреплениями, при неблагоприятном для первых
ветре, произвел большое впечатление и был
отмечен на страницах военно-морской истории как
событие исключительной важности. Блейк
скончался на обратном пути в Англию, уже близко
от отечественных портов, успев еще в Салехе
добиться освобождения пленных христиан.
В лицей
Блейка Англия потеряла одного из величайших
флотоводцев, проявивших себя блестяще также в
делах управления и организации флота; его
деятельность тем замечательнее, что морю он себя
посвятил уже в зрелом возрасте. Особенно трудно
ему было в тяжелое время, переживаемое
государством, из-за постоянных смен
правительства, удерживать на своих постах
офицеров и команду. Строгий, но справедливый,
смелый до отчаянности, Блейк не знал преград; как
Нельсон, он шел на все со своими судами. Хотя
счастье не всегда ему улыбалось, все же все
адмиралы, командиры, офицеры и команды шли с
полной верой за ним; его флот был связан крепкими
узами, и поэтому он мог, будучи уверенным во
взаимной поддержке, безбоязненно рисковать. Ему
не суждено было умереть в бою; непрерывные
трехлетние походы и цинга в конец подорвали и без
того слабое здоровье этого уже немолодого
человека.
Кроме дальнейшей блокады испанского побережья и
участия английского флота во взятии Дюнкерка
французскими войсками, а также нескольких
экспедиций против мавританских пиратов, следует
упомянуть об участии больших английских флотов в
войнах государств Балтийского моря, о чем речь
подробнее впереди.
2. Прочие морские
державы.
Мы уже видели, как
французский флот рос благодаря заботам Ришелье;
после его смерти Мазарини не сумел удержать флот
на высоте. Дюнкеркское унижение 1652 г.
оставалось без последствий. Наконец, при
Кольбере было произведено воссоздание
французского флота.
Во времена 30-летней войны Ришелье с 1635 г. вел
войну с Испанией, которая продолжалась при его
преемниках и в 1659 г. закончилась Пиренейский
миром.
Большое протяжение европейских испанских
владений давало французам возможность
пользоваться на соответствующих побережьях
поддержкой флота; помимо этого флот
самостоятельно нападал на прибрежные города и
делал высадки. В течение 25-летних военных
действий между флотами противников неоднократно
происходили сражения, некоторые из которых будут
описаны ниже.
Испанский
флот, состоявший из 22 галер и нескольких парусных
судов, завладел в 1635 г. Леринейскими островами
на побережье Прованса (перед Каном) и немедленно
укрепил их, чтобы создать себе надежную
операционную базу. Французский флот из 38
линейных кораблей со многими фрегатами,
брандерами и другими мелкими судами, под главным
начальством архиепископа Бордо де Сурди и
генерал-лейтенанта флота графа д'Аркуа пошел с
французского западного побережья в Средиземное
море, чтобы у Гиерских островов соединиться с
флотом из 12 галер и стольких же парусных судов
под командой епископа Нанта де Бово.
Предполагаемое нападение не состоялось, флот
ограничился набегом на побережье Сардинии.
В следующем году принялись за дело серьезнее,
несмотря на то, что укрепления обоих главных
островов были расширены и считались
неприступными. 24 марта 1637 г. укрепления
сильнейшего острова Сен-Маргерита подверглись
жестокой бомбардировке; в одном месте французы
пробили брешь и сделали высадку. После упорного
боя судовому десанту удалось закрепиться в одной
части острова. В апреле подошли французские
галеры; парусный французский флот не давал
приблизиться испанскому галерному флоту.
Нападения на прочие укрепления могли быть
произведены лишь при помощи судовой артиллерии.
Главный остров после энергичного нападения
сдался 12 мая; в последующие дни было продолжено
нападение на другой остров, который вскоре также
сдался. В этих сражениях отличился молодой
20-летний командир линейного корабля Авраам
Дюкен, узнавший здесь о смерти своего отца, тоже
командира линейного корабля, павшего в бою с
испанскими кораблями.
Эти бои имеют особый интерес в виду совместных
операций парусного и галерного флотов и десанта
против галерной флотилии, поддерживаемой
сильными береговыми укреплениями.
Разбор
других крупных сражений перенесет нас в крайнюю
северо-восточную часть Испании, близко к
Пиренеям и французской границе. Вторжение
французской армии в 1638 г. должно было
поддерживаться флотом под начальством де Сурди,
архиепископа Бордо. Последний, однако же,
опоздал. Посланный вперед отряд занял гавань и
замок Лос-Пасажес. Весь флот в составе 64 парусных
судов потом действовал при осаде крепости
Фуэнтараби, расположенной непосредственно у
границы.
Вслед за тем была послана для разведки эскадра
под начальством контр-адмирала де Монтаньи из 8
больших, нескольких малых судов и 2 брандеров к
Гуэтарии, расположенной западнее Сан-Себастьяна.
По пути Монтаньи встретил испанскую эскадру из 14
галеонов и 14 фрегатов под начальством адмирала
Лореца, ставшую на якорь на рейде; он об этом
немедленно донес главным силам.
Архиепископ де Сурди вышел с 10 своими лучшими
судами и 5 брандерами в Гуэтарию, оставив в
Фуэнтарабии отряд для наблюдения. Из-за
неблагоприятного ветра он лишь через несколько
дней мог прийти туда; противный ветер ему мешал
напасть на испанцев, стоявших на якоре под
защитой береговых укреплений.
22 августа французы предприняли общее нападение
всем флотом, причем почти весь всем брандерам
удалось подойти к неприятелю, так что к вечеру
весь испанский флот был уничтожен. Испанцы имели
очень большие потери в людях, тогда как у
французов они были незначительны.
Осенью имели место горячие бои у Генуи между
галерными флотами противников, причем французы
всегда оставались победителями.
Из многих сражений того времени остается еще
упомянуть о бое двух парусных флотов перед
Кадисом, в котором французский адмирал де Брезе
остался победителем; ему удалось благодаря
удачному маневрированию поставить часть
противника под перекрестный огонь. В бою у
Таррагоны несколько французских кораблей
победили большую флотилию испанских галер.
Многочисленные сражения этого и последующего
годов не представляют особого интереса и в
тактическом отношении дают очень мало; они
обыкновенно дробились на одиночные бои. После
последовавшей вскоре смерти Ришелье и Людовика
XIII настал временно покой; затем морская война, то
есть война у побережий, снова возобновилась.
Часто в делах против неприятеля выделялся
молодой адмирал де Брезе и Дюкен; первый пал на 27
году жизни близ Орбителло (у итальянского
побережья), где произошел ряд сражений с
испано-неаполитанской эскадрой.
Вестфальский мир не дал
отдыха французскому оружию; поражение у
Дюнкерка, нанесенное в 1652 г., было отомщено
Дюкеном. Мы снова видим французский флот у
Неаполя и Барселоны, где испанцы понесли тяжелые
поражения.
Долголетняя война и многочисленные сражения с
разбойничьими мавританскими флотами ясно
показали Франции необходимость иметь сильный
флот для обеспечения морского могущества.
Людовик XIV и Кольбер пошли по стопам Ришелье и
вновь создали запущенный при Мазарини флот.
Французские адмиралы, командиры и морские
команды доказали свои прекрасные военно-морские
качества. Требовались лишь корабли и базы, чтобы
дать Франции сильный флот.
Люди, подобные Дюкену не раз брали на себя
ответственность не подчиняться английским
требованиям салюта и т. п., обидным для
национального самолюбия, что им сходило с рук
благополучно и впоследствии, когда приходилось
оправдываться перед своим правительством.
Франция почувствовала необходимость создать
себе колонии, и это было моментом для воссоздания
большого сильного флота.
Нидерланды должны были
одновременно со своим выступлением в Балтийском
море, в 1656 г., испытать силу оружия в борьбе с
Португалией. Адмирал-лейтенант Обдам ван
Вассенар был послан к ее берегам и, соединившись
Рюйтером, вернувшимся из Средиземного моря после
похода против мавританских государств,
располагал флотом в 28 судов; проведенная им
тесная блокада дала много выгодных призов.
Двумя годами позже Рюйтер был послан для той же
цели к португальскому побережью также с сильным
флотом. Сражений с португальскими кораблями там
не было вовсе; таковые встречались лишь у
португало-индийского побережья. Заключение мира
в 1659 г. завершило все эти враждебные действия.
Голландцам приходилось предпринимать новые
экспедиции лишь в Средиземном море против
мавров, начавших снова в большом масштабе
морские разбои; Рюйтер и младший Тромп там
командовали голландскими эскадрами.
Энергичное выступление Голландии в Балтийском
море будет описано в следующих главах в связи с
развернувшимися там военными действиями.
IV.
Флоты Балтийского моря до 1665 г.
1. Флоты до 1644 г.
Обыкновенно
забывается, что обе северные морские державы,
Дания и Швеция, обладали постоянными флотами,
которые в отношении материальной части и личного
состава не уступали голландскому или
английскому флотам. Тяжелые условия сухопутной
войны заставили Швецию искать защиты главным
образом в сильном флоте. Дании, более угрожаемой
Ганзой, было еще важнее не уступать в этом
отношении соседке и завести свои морские силы,
которые служили бы основой обороны.
Англия после смерти Елизаветы имела всего 42
военных корабля и для постройки новых судов
должна была обращаться к главным ганзейским
городам (Гамбург, Любек, Данциг), тогда как флот
Эрика XIV за 30 лет до этого насчитывал более 70
судов.
Шведский флот, однако, недолго держался на
высоте; в 1612 г., вскоре после начала так
называемой Кальмарской войны, датчанам удалось
захватить Кальмар и Готенбург, и даже выйти в
непосредственную близость к Стокгольму.
Союз Швеции и Любека с
Голландией имел целью противодействовать
расширяющемуся влиянию Дании; это первый случай
военно-политического вмешательства чужой
морской державы в дела прибалтийских государств.
Первенствующая роль в Балтийском море осталась
за Швецией, тем более, что в 1617 г. по
Столбовскому миру ей удалось получить обратно
перешедшую в 1583 г. к России прибрежную полосу
во внутреннем углу Финского залива
(Ингерманландию).
Густав-Адольф II, принимавший личное участие в
горячих боях на Ладожском озере, прикладывал все
старания, чтобы снова поднять флот на прежнюю
высоту. При поддержке флота ему удалось в 1621 г.
взять Ригу; он там высадил 14 000 человек,
перевезенных на 150 судах. Для дальнейших операций
против Польши он в 1627 и 1628 гг. высадился со
свежими силами у Пиллау и во Фриш-Гафе.
Данцигскому адмиралу Дикману в 1627 г. удалось с
10 судами одержать победу над 6 блокирующими Вислу
судами; Дикман пал в этом сражении. В следующем
году шведы разбили там же на голову 7 вновь
вооруженных имперских судов.
Затем после победоносного выступления в Польше
последовало энергичное вмешательство
Густава-Адольфа в Тридцатилетнюю войну; для
этого он себе предварительно обеспечил тыл
шестилетним перемирием с Польшей.
Густава-Адольфа побудил так поступить образ
действий Валленштейна, а также проявившееся
стремление основать имперский германский флот,
который угрожал бы господству Швеции на
Балтийском море.
Переход к Швеции от Польши и России немецких
орденских земель Лифляндии и Эстляндии сильно
увеличил ее могущество на берегах Балтийского
моря; король счел момент подходящим, чтобы прочно
обеспечить за собой эти новые владения.
Правильно оценивая военно-морское политическое
и экономическое положение Швеции, Густав-Адольф
пришел к заключению, что Швеции необходима война
наступательная, не оборонительная. Чтобы иметь
возможность свободно действовать в этом
направлении было необходимо занять южные берега
Балтики, отделенные от отечественных земель
Балтийским морем. Для безопасности своих главных
земель он считал нужным сделать Балтику шведской
провинцией. Шведскую береговую линию, столь мало
населенную, он считал слишком длинной, чтобы
противостоять сильному на море противнику.
Защита южного германского берега с
обеспеченными через владеемое шведами море
тыловыми сообщениями казалась королю более
легкой и надежной.
Мы встречаемся здесь с теми же руководящими
идеями, как у выдающихся английских флотоводцев,
например, у Рейли. План адмирала сэра Джона
Джервиса заблокировать в конце XVIII столетия как
можно теснее французский флот в его портах и не
дать ему выйти в море основан на том же.
Такой образ действий Швеции не дал развиться
третьей морской державе на Балтийском море;
кроме того, король обеспечивал завоеванием
важных торговых портов на южном берегу Балтики
средства для продолжения войны на материке.
Выйдя из борьбы победителем, Густав-Адольф не
нашел в себе силы ограничить свои владения; после
религиозной войны он их слишком расширил, а
преемники его не смогли удержать своего
могущества.
Чтобы иметь возможность свободно действовать,
Густав-Адольф заключил договор с датским королем
Христианом IV, по которому Балтийское море должно
было сделаться закрытым для военных флотов
других держав, даже если бы для этого
потребовалось употребить в дело оружие. До того
времени подобные стремления проявлялись лишь во
времена Ганзы.
Первые совместные действия союзников были
направлены против Штральзунда, осажденного
Валленштейном; осаждающие были принуждены
отступить.
Так как Христиан IV тем временем отказался от
острова Узедом и возвратил Фемарн герцогу
Голштейн-Готторп, а Штральзунд избрал шведского
короля своим покровителем, Густав-Адольф стал
почти единодержавным в Балтике; он мог в полной
мере осуществить свои заветные мечты сделать
Швецию великой державой, присоединив к ней
германские прибрежные земли.
24 июня 1630 г. он высадился с отлично вооруженным
войском на 230 судах на северной оконечности
острова Узедом. Дания после поражения под
Луттером отказалась от участия в 30-летней войне и
в мае 1629 г. заключила мир с императором.
Господство на Балтийском море позволило
Густаву-Адольфу добиться дальнейших больших
успехов и закрепить за собой завоеванные земли; с
тыла он был обеспечен благодаря владению морем.
Когда после Люценского поражения положение
шведов на суше становилось все тяжелее, Христиан
IV счел своевременным вернуть свое утраченное
могущество. О союзе с Испанией против Швеции -
Голландии было уже упомянуто. Король должен был
снова отказаться от своих планов после поражения
флота Окендо, так как один он чувствовал себя не
достаточно сильным. Первое место в Балтике
оставалось за Швецией, доставка запасов и войск
по-прежнему продолжалась безнаказанно по
Балтийскому морю. Союз между Швецией и
Голландией укрепил положение первой, торговля и
судоходство продолжали развиваться в Северном и
Балтийском морях.
Христиан IV вскоре после восшествия на престол, в
1596 г., убедился, что ему нужен более сильный
флот; Дания с ее 19 судами была по сравнению со
Швецией и даже с Любеком слишком слабой. Но лишь
после Любекского мира он мог обстоятельнее
заняться своими планами и посвятить себя
устройству обороны государства.
Во многих пунктах были устроены верфи, где
строились военные корабли. Он ввел новую
классификацию военных судов; были выстроены
двухдечные корабли, фрегаты с одной батареей и,
специально для шхер, галеры. Вооружение судов
было усилено, корабли получили постоянные
команды, страна была разделена на округа для
вербовки команд, началось правильное
использование лесов для получения
судостроительных материалов и мачт.
Христиан еще усилил свой флот благодаря особой и
совершенно своеобразной организации. Он
уничтожил прежние постановления, по которым
округа и отдельные города на случай войны должны
были поставлять определенное количество
кораблей, и установил систему постройки особого
типа коммерческих судов частными лицами. Эти
суда, построенные согласно особым военным
заданиям, получали различные льготы и таможенные
привилегии, если собственники обязывались в
случае войны их передать правительству.
Таким образом, был узаконен уже сложившийся в
Голландии и Англии обычай строить коммерческие
суда с расчетом, что им может представиться
случай сражаться с неприятелем или, в мирное
время, с пиратами; разница, однако же, была в том,
что организация эта проводилась самим
правительством для увеличения, в случае войны,
количества боеспособных судов.
Датский флот насчитывал уже в середине тридцатых
годов около 70 военных судов; он, следовательно,
был одним из самых больших флотов Европы и
опасным соперником шведского; вспомогательные
суда еще более его усиливали. Создание должности
генерал-адмирала отделило флот от сухопутной
армии и ускорило развитие первого; датский флот
можно считать наилучше по тому времени
организованным.
Угрожавший уже давно
разрыв между обоими государствами наступил в
1643 г. Война началась предпринятым по
инициативе канцлера Оксенштерна гениальным
вторжением фельдмаршала Торстенсона из Моравии
в беззащитную Голштинию, которая была завоевана
с ходу.
В Швеции понимали, что ее флот не мог равняться с
датским; поэтому, в начале 1644 г., был послан
проживавший в Швеции голландец в Амстердам,
чтобы частным образом достать в Голландии
военные суда вместе с командой. Так было собрано
30 судов.
Христиан IV, узнавший об этом, немедленно принял
решение помешать соединению голландских судов
со шведским флотом - иначе было бы невозможно
помешать Торстенсону перебросить армию на
острова. В апреле он вышел в море, помог со своей
эскадрой датской армии, осаждавшей Готенбург, и
затем лично повел свои морские силы в Северное
море, искать шедшую из Голландии эскадру Тиссена.
Он нашел своего противника у острова Сильта и 16
мая после жестокого шестичасового сражения в
Королевской бухте в Листер-Тифе (получившей
благодаря этому свое название) нанес ему тяжелое
поражение. Христиан IV немедленно вернулся в
Готенбург, оставив во главе флота своего
адмирала Прос Винда, который через восемь дней
снова разбил Тиссена и заставил его с остатками
судов вернуться в Голландию.
Голландский коммерческий флот из 700 судов
появился под конвоем 43 военных судов перед
Зундом; коммерческие суда пошли дальше в
Балтийское море.
2. Война 1644 г. в
Балтийском море.
Во
время этих побочных операций в Северном море
шведский флот под начальством адмирала Флеминга
закончил свои вооружения и пошел крейсировать к
южному входу в Зунд. Было предположено сделать
высадку на малых датских островах и затем
вторгнуться в Зеландию. От этого плана пришлось
отказаться, так как в Голштинии нельзя было найти
достаточного количества судов для переправы
армии Торстенсона. Было решено ограничиться
занятием Фемарна; флот стал на якорь в
Фемарн-Бельте.
Он состоял из 31 военного судна, 7 брандеров и 4
малых галиотов; 4 небольших судна насчитывали по
60-75 и около 350 человек команды, из которых треть
были солдаты. Общее число орудий достигло 1360;
запас снарядов и пороха хватал на 30 выстрелов на
орудие. Флот был разделен на 3 эскадры.
Число судов в датском флоте было несколько
больше, но зато число орудий меньше; их флот был
разделен на 4 эскадры, каждая по 9-10 судов с 2-3
брандерами и столькими же галиотами. Такое же
разделение флота датчане имели в 1630 г. у устьев
Эльбы, где одна из эскадр, по-видимому, оставалась
в резерве. Флагманский корабль Христиана IV,
командовавшего 3-ей эскадрой, был 48-пушечный.
Кроме этого корабля, еще только пять судов имели
30 орудий. Главнокомандующим был генерал-адмирал
Йорген Винд; он вел авангард. Король неоднократно
вмешивался в распоряжения главнокомандующего;
поэтому нередко бывало неясно, кто собственно
был главным начальником.
Флот вышел 29 июня из
Копенгагена и 1 июля в 5 часов утра открыл
противника. В 9 часов утра шведы снялись с якоря и,
обогнув при хорошем восточном ветре
северо-западный угол Фемарна, пошли в бухту
Говахт, чтобы выйти в открытое море и обеспечить
себе наветренное положение. Датчане шли
несколько севернее, то есть снаружи; ветер
постепенно переходил к югу.
Около полудня шведы повернули на находившегося
под ветром противника; начался бой. Описания
этого сражения очень противоречивы, неясны, мало
правдивы, иногда с сильной национальной
окраской. Шведские донесения все же заслуживают
большего доверия.
После некоторого маневрирования эскадр
образовались одиночные бои между небольшими,
находившимися более или менее в строю, группами;
самый жестокий бой и здесь происходил между
флагманскими кораблями. Флеминг в подходящий
момент сделал попытку разделить неприятельский
флот и послал яхту с приказанием находившимся
вблизи командирам попробовать прорезать линию
неприятеля и поставить часть его судов в два
огня. Неоднократно были случаи сцепления на
абордаж, часто суда должны были выходить из строя
для заделки пробоин. После десятичасового боя
при наступлении темноты, когда с трудом можно
было отличить друга от недруга, флоты при
стихающем ветре разошлись.
Шведский флагманский корабль наиболее
пострадал, но ни одно из судов противников не
было потеряно. Потери датчан превышали 200
человек, из них около 30 убитых, потери шведов -
всего 80 человек. Христиан IV был, не считая многих
мелких ранений, тяжело ранен в правый глаз, но
после перевязки продолжал руководить боем.
Йорген Винд был тяжело ранен и умер через
несколько недель в Копенгагене.
Оба вождя были очень недовольны своими
командирами, король им грозил колесованием, а
Флеминг обещал вешать мало энергичных
командиров. Зато один из шведских командиров,
отличившийся своей храбростью, получил награду в
40 талеров, что очень характерно для того времени.
Странно то обстоятельство, что на следующее утро
оба флота потеряли друг друга из вида, и оба не
знали, куда ушел противник. Никто из вождей не
позаботился сделать рекогносцировку, чтобы
выяснить местоположение противника. Флеминг,
оставшийся на месте сражения, пошел для
исправления своих судов в Кильскую бухту, куда
прибыл на третий день и стал на якорь у
Христианприза (ныне Фридрихсорт). Христиан IV
стоял в Фемарн-Бельте и лишь 4 июля снялся с якоря,
а 7-ого со всем своим флотом появился у Бюлка, у
внешней стороны входа в Кильскую бухту.
Шведы думали, что датчане ушли в Большой Бельт
или Зунд, а датчане полагали найти противника у
Екернфорде.
Последовала трехнедельная блокада. Шведы стоял
между Христианпризом и Лабо, датчане несколько
мористее, под командой назначенного
генерал-адмиралом Петра Галта. Король, однако,
часто вмешивался в распоряжения последнего,
давая указания, как действовать против
неприятеля на случай его намерения прорваться.
Среди шведов не было единодушия. Торстенсон
хотел дождаться голландского вспомогательного
флота, Флеминг настаивал на скорейшем прорыве.
Киль был вскоре занят имперскими войсками, и
главный продовольственный склад Неймюлен, в
устье р. Свентины, достался также датским и
имперским войскам. Итак, шведы могли опираться
лишь на взятую в декабре прошлого года крепость
Христианприз. Когда против этой крепости было
возведено укрепление, с которого началось
обстреливание шведского флота, положение стало
критическим.
29 июля Флеминг был смертельно ранен в своей
каюте; его преемник молодой генерал-майор
Врангель решил немедленно прорываться. Первая
попытка кончилась неудачей, так как было полное
безветрие и верповавшиеся или же буксируемые или
же буксируемые своими шлюпками суда также и
снаружи бухты встретили ветра. Торстенсон
облегчил положение флота, овладеть новым
укреплением и отобрав снова Неймюлен.
Датский флот предпринимал небольшие
перемещения, но обе эскадры оставались в
непосредственной близости друг против друга.
Христиан IV прислал приказ своему
генерал-адмиралу напасть на стоящего на якоре
неприятеля подходить как можно ближе, давать
залпы обоими бортами и т.п. Галт прошел к
наветренному (голштинскому) берегу, но не напал
на врага. На следующий день шведы прошли дальше к
выходу, но опять до боя не дошло, Галт все не
держался достаточно близко к находившемуся под
ветром неприятелю. Полный негодования Христиан IV
31 июня заменил Галта адмиралом Эриком Оттезеном,
а Галта временно назначил командующим
авангардом. Врангель пошел для пополнения
запасов снова к Христианпризу, куда за ним
последовали датчане.
Шведы на военном совете решили при наступлении
темноты попробовали прорваться, что им и удалось,
несмотря на всю невероятность этого предприятия.
Они прошли незаметно с задраенными портами
сквозь блокирующий флот и 2 августа на рассвете
при свежем западном ветре, находились у Фемарна.
Датские сведения лишь поверхностно освещают это
событие; наибольшее количество документов
сгорело во время пожара замка Христианборг в
Копенгагене.
Причину неудачи следует искать в беспечности
датчан; по-видимому, не было выставлено дозорных
судов. Датский флот немедленно пустился в погоню,
но уже не мог догнать шведов. Оттензен вскоре
повернул обратно, получив новые приказания
короля, а шведы ушли в Даларе близ Стокгольма.
Когда через несколько дней Христиан IV пошел с 9
кораблями в Копенгаген, он встретил в Зунде новый
голландский вспомогательный флот под командой
Тиссена, напал на него, но не мог этим 24
голландским кораблям воспрепятствовать идти
дальше и впоследствии соединится со шведским
флотом. Почему произошло разделение датских
морских сил - непонятно, тем более что
Христиан IV все время действовал стратегически
совершенно правильно. В столице ему была оказана
восторженная встреча, все восхваляли его за
личную храбрость.
Король, однако, не заслужил славы великого
адмирала и морского вождя, которой его наградило
народное предание. Адмирал Галт был после
долгого разбирательства дела приговорен к
смертной казни и в конце августа 70 лет от роду
казнен. Несомненно, что король проявил
чрезмерную строгость. Ошибки, которые делались
преемниками адмирала, были гораздо грубее.
Датские суда вскоре разоружились на зиму; лишь
эскадра из 17 судов под начальством адмирала
Мунда, оставалась в море, чтобы
воспрепятствовать высадке шведов на южных
островах. Не имея никаких сведений о близости
неприятеля, датчане 11 октября неожиданно увидели
у юго-западной оконечности Лааланда шведский
флот. Граф Врангель вопреки всякому ожиданию
вышел в конце октября снова в море, соединился с
Тиссеном и пошел в начале октября с 42 судами на
запад, чтобы войти в соприкосновение с
Торстенсоном и беспокоить датские острова.
Оба флота из-за очень сильного ветра могли
вступить в бой лишь через два дня; шведы все время
находились под ветром. 13 октября после крайне
ожесточенного шестичасового боя датчане были
совершенно разбиты. Несколько судов выбросились
на берег, но были стащены шведами и голландцами,
несмотря на сильный огонь сошедших на берег
судовых команд; другие датские суда были взяты на
абордаж или же уничтожены брандерами.
Адмирал Мунд пал в бою; лишь 3 небольшим судам
удалось спастись через Большой Бельт, несмотря
на преследование французского капитана Дюкена,
бывшего на шведской службе - впоследствии
знаменитого адмирала. Три адмирала и свыше 1000
человек было взято в плен; шведские потери
ограничивались 60 человеками.
Одно из приказаний Врангеля следует отметить как
особо характерное для ведения войн того времени:
"С пленными по приказанию правительства следует
обращаться как с таковыми, хотя лучше бы было бы
из выбросить за борт, чем давать им помещение".
Христиан IV давал подобные же приказания: "Лучше
бы убивать всех и знатных и бедных; тогда бы у
крестьян пропала охота к военному ремеслу".
Врангель пошел в Висмар, голландцы вернулись
восвояси, - эта победа не имела больше никаких
последствий. Союзникам не доставало общего,
идущего твердо к намеченным целям руководства;
шведы весной также ничего не предприняли со
своим флотом из 60 кораблей.
Однако Дания все еще оставалась достаточно
сильной чтобы не допустить высадки в своей
стране. Ее флот сыграл большую роль в деле
сохранения государства, хотя господство на море
осталось за шведами, и они могли
беспрепятственно поддерживать сообщения с
оперирующими на континенте войсками.
Вмешательство Франции привело 13 августа 1645 г.
к миру в Бремсебро, по которому Дания уступила
Швеции острова Готланд и Эзель и два округа на
норвежской границе; шведские суда при плавании
Зундом были освобождены от таможенных пошлин;
кроме того, пришли, наконец, к соглашению в
некоторых вопросах морского церемониала: о числе
выстрелов при салютах, о спуске флага и парусов
при прохождении мимо судов, крепостей и т.п.
По Вестфальскому миру 1648 г. за Швецией
остались устья рек Балтийского моря; она
получила господство над главными реками
германии (Эльба, Везер, Одер); в Балтийском море к
ней перешла часть Померании со Штеттином, а также
Рюген и Висмар.
Положение Дании в конце
30-летней войны было не завидно; она слишком
многого захотела и располагала слишком малыми
средствами, чтобы добиться желаемого. На западе
Балтийского моря Дания все же оставалась
единственной соперницей Швеции. Христиан IV мог добиться большего, если бы он
своевременно озаботился усилием своего флота и
сообразно с этим действовал. Его стратегические
дарования имели для Дании большое значение; мы
впервые сталкиваемся в Балтийском море с
глубоким пониманием морской стратегии.
Влияние морской силы было в последнюю треть
30-летней войны преобладающим; сухопутная война,
по сравнению с морской, получила сухопутное
значение. Швеция могла только потому держаться в
западной Европе, что ее сообщения с родиной были
надежно обеспечены полным обладанием морем.
Если бы Дания победила на море при помощи Испании
или же одна, то несмотря на давление Франции
результаты были бы иные. В течение целых 4 месяцев
в середине 1644 г. было возможно поражение
Швеции на море, что без сомнения привело бы и к ее
поражению на континенте. Лишь победа у Лааланда
дала Швеции уверенность в дальнейших успехах. |
