ENOTH DESIGN

Светлана Самченко Роман Тихомиров ПРИХОДЯЩИЕ НИОТКУДА: Линейные крейсера типа INVINCIBLE

Водоизмещение: 17 373 английские тонны (полное - 20 878 английские тонны).
Размерения: 567 футов x 78 футов 6 дюймов х 26 футов 2 дюйма (172,8 х 22,1 х 8 метров).
Механизмы: 4 вала, турбины системы Парсонса, 31 котел системы "Бабкок и Вилькокс" или системы "Ярроу".
Мощность - 41 000 л.с.
Запас угля - 3085 т., нефти - 710 т.
Скорость по проекту - не менее 25 узлов.
Дальность при полном запасе топлива - 3090 миль на скорости 10 узлов.
Защита: броневой пояс по ватерлинии - 6 - 4 дюйма (152 - 100 мм.), 2 броневые палубы - 2 - 1 дюйм (64 - 20 мм.), башни ГК - 7 дюймов (178 мм.), барбеты башен - 7 - 2 дюйма (178 мм.- 50 мм.), лицевые (амбразурные) части башен - 7 дюймов (178 мм.), рубки - 10 - 6 дюймов (254 - 152 мм.).
Вооружение: 8 - 12 дюймов / 45 (305 мм.) в четырех башнях асимметрично. 16 - 4 дюйма / 45 (102 мм.) в бортовых казематах. 5 торпедных аппаратов 18 дюймов (457 мм.) - четыре на борт, один - в штевне.
Экипаж: 837 душ по штатам мирного времени.

1.

Наша жизнь проходит под грифом "секретно"...
А. ле Гран.

Восьмого декабря 1914 года в районе Фолклендских островов была исключительно благоприятная погода для артиллерийского сражения. Начало холодного лета на широте юга Аргентины, когда море светится насыщенной голубизной, а горизонт прозрачен, как стекло. И силуэт противника читается на нем контрастно и четко. При хорошей оптике не составит труда опознать и прицелиться... В этот день поутру, около половины девятого с юго-запада к Фолклендам подошла крейсерская эскадра графа фон Шпее. Первыми к зеленым холмам, окаймлявшим с юга живописную гавань Порт-Стэнли, приблизились два корабля. Внушительный четырехтрубный силуэт одного из них не оставлял сомнений в его принадлежности к броненосному рангу. А высокий борт с черными контурами амбразур в орудийных казематах и два башенных плутонга вполне красноречиво свидетельствовали о достаточно хорошей вооруженности, чтобы без страха вступить в схватку с любым из британских броненосных крейсеров в этом регионе. Рядом резал прямым форштевнем легкую зыбь небольшой стройный трехтрубный разведчик. И меж второй и третьей дымовыми трубами у него было чуть большее рассстояние, чем бывает обыкновенно у легких крейсеров классического силуэта...

Наблюдательные вахты станции связи донесли портовым властям, что к укрытому в глубине бухты небольшому городку идут германские крейсера "Гнейзенау" и "Нюрнберг". А вдали, у горизонта, длинные дымовые шлейфы обозначили присутствие и остальных сил эскадры Шпее. Как только англичане в Порт-Стенли опознали неприятеля, над портовой аквоторией за холмами поплыли густые, бурые клубы... Дымзавеса?.. Или, опасаясь, что рейдеры конфискуют топливо, местный комендант просто велел поджечь склады, будучи не в силах их защитить?.. На колониальных станциях Антанты, куда раньше наведывались германские крейсера, бывало и такое. Немцы пожелали уточнить обстановку. Ориентируясь на шпиль портовой радиоантенны, они подошли еще ближе. И тогда... В середине густого клубящегося облака мелькнула тонкая игла крейсерской стеньги, венчающей треногое основание массивной мачты с развитым квадратным боевым марсом. У британских крейсеров - защитников колониальных вод не бывает такого рангоута! Зато в порядке вещей треногие мачты у крейсеров-дредноутов...

В девять часов сорок пять минут внезапным порывом ветра, налетевшего с северо-запада, дым в гавани приподняло, словно театральный занавес. И в узости портового створа возникли, покачиваясь в такт легкой зыби, две стрельчатые треногие мачты. И три жаркие трубы - все разного диаметра - выплюнули в дрожащий воздух грязный шлейф. А где-то под ними угадывался в остатках дымзавесы узкий, плоский, неимоверно длинный силуэт хищного корпуса, увешанного асимметрично расположенными башнями с орудиями двенадцатидюймового калибра.

Крейсер медленно вытянулся из щели залива. Лениво развернулся, выравниваясь на курсе. А потом его мощные вентиляторы с визгом крыльчаток втянули в котельные отделения порцию свежего воздуха. И, ускоряя движение, внутри длинных дейдвудных труб мягко провернулись сильные, тонкие валы винтов. Далеко позади, сливаясь цветом с дымчато-синей водой гавани, возник еще один такой же плоский контур. И второй нелепый, угловатый фор-марс закачался на треногой мачте...
- Внимание, в городе - линейные крейсера! Головным - "Инвинсибл". -
отсигналил "Нюрнберг"...

... Пройдет всего несколько часов, и британский адмирал Фредерик Доветон Стерди в командирском салоне "Инвинсибла" будет составлять победную реляцию, чтобы отправить Первому Лорду Адмиралтейства. И в своем отчете постарается опустить многие подробности жестокой битвы. А лорд Фишер, получив эту депешу, назовет бой при Фолклендах "победой, одержанной слишком неумело, чтобы за нее давать ордена."

2.

... И отчего-то подумалось командору Брайтону,
что инкрустированными ножнами парадного палаша,
наверное, весьма удобно шлепать мух на стене...
А. ле Гран.

На рубеже 1905 - 1906 годов в военно-морском искустве переменилась эпоха... Все началось с "Дредноута". Огромный сверхлинкор с турбинными ходовыми, вооруженный пятью а не двумя, как ранее, башнями главного калибра, по преданию, привиделся адмиралу Фишеру во сне. И запустил безумную конкуренцию великих держав за господство в море - с нуля. От первой приблизительной схемы, наскоро набросанной рукой гениального реформатора, до подробного плазового чертежа прошло около пяти месяцев. И еще девять понадобилось Британии, чтобы на Портсмутской военной верфи воплотить в металле давнюю мечту флотоводцев о сверхсильном корабле для эскадренного боя. Так быстро никто и никогда еще не строил линкоры - ни до, ни после "Дредноута". С его рождением устарел весь мировой флот - не физически, так морально. Не было линкора, равного ему по плотности орудийного залпа. И не было крейсера, способного выполнить разведывательное или набеговое задание в "зоне влияния" новейшего технического монстра. От восьми его тяжелых орудий, способных одновременно вести огонь по одной цели, не спасала ставшая мертвым грузом классическая схема бронирования. К разведчикам сразу повысились требования по скорости. А некогда многочисленный класс броненосных эскадренных крейсеров практически утратил свое боевое значение - "Дредноут" попросту "выжил" их всех из строевого расписания!.. Видимо, последнее обстоятельство и подтолкнуло сначала британских военно-морских инженеров, а потом и специалистов из других стран заняться разработкой "крейсерского эквивалента" новым сверхлинкорам. Гонка вооружений уже захлестнула Европу и Америку, на казенных и частных заводах принимали заказ за заказом на "броненосцы дредноутского типа", а в представлении тогдашних флотоводцев полноценное линейное соединение немыслимо без участия в нем броненосных крейсеров.

Зачем вообще в составе эскадры, предназначенной для генерального боя, нужны тяжелые броненосные крейсера? Прежде всего они используются в качестве самостоятельного авангардного формирования, функции которого - разведка боем, поиск и удерживание в огневом контакте неприятельских главных сил, стремительные маневры в генеральном бою, например, типа охвата флангов неприятельского строя, а также преследование отступающих и принуждение их к сражению в невыгодных для врага условиях.

Еще в 1904 году, во время Русско-японской войны, британский офицер Дж. Пэкинхем, служивший наблюдателем на эскадре адмирала Х. Того, обратил внимание на опыт использования броненосных крейсеров в эскадренном бою. Впрочем, крейсера эскадры Камимуры - "Идзумо", "Адзума", "Токива", "Иватэ" - не были крейсерами в строгом смысле этого слова. Линейные признаки - сила орудийного залпа и мощность защиты - преобладали у них над типично крейсерскими показателями мореходности и дальности плавания. По сути дела, они были относительно быстроходной и достаточно легко защищенной разновидностью некрупных эскадренных броненосцев с восьмидюймовым главным вооружением... Но опыт есть опыт: после Цусимской битвы 14 мая 1905 года, опираясь на боевые достижения победителей-японцев, специалисты всего мира сформировали концепцию эскадренного крейсера нового поколения. Как-то раз Первый Лорд Британского Адмиралтейства Джон Фишер сказал, что "...Нет такой боевой задачи, которую мог бы выполнить линкор, и с которой не справился бы соответствующий по классу броненосный крейсер." Осталось выяснить, что понимал реформатор английского флота под "соответствием". Гений Фишера породил крамольную с точки зрения адмиралов - марсофлотцев и традиционалистов идею: вооружение у его "сверхкрейсера" должно быть равно по калибру и числу орудий в бортовом залпе артиллерии линейных кораблей. А скорость должна превосходить линкоровскую как минимум на пять узлов. "Дредноут" был еще в достройке. А Адмиралтейство уже распорядилось: взять три недостроенных броненосных крейсера серии "Шэннон" и модернизировать их с целью усиления линейных качеств. Работы были поручены ведущему инженеру флота, строителю "Дредноута" Ф. Уаттсу. В результате 16 марта 1907 года со стапелей завода Файрфилда в Глэзго сошел первый "крейсер-дредноут", нареченный именем "Индомитэбл". А до конца лета появились на свет еще два представителя нового поколения - "Инвинсибл" и "Инфлэксибл", построенные в Элсвике фирмой Армстронга и на верфях Дж. Брауна в Клайдбэнке.

... Смотрелись они, мягко говоря, страшновато. Три огромных, довольно непропорционально сложенных крейсера - каждый по семнадцать с лишним тысяч тонн водоизмещением. Корпуса - длинные, с неестественно пустыми шельтердеками из-за отсутствия башен и казематов среднего калибра. Резкие контуры высоких, прямых форштевней. И - главное, - громадные артиллерийские башни, расположенные по схеме "обратный "Z", асимметрично. Так располагают орудийные башни для того, чтобы можно было использовать все восемь больших орудий при стрельбе по одному противнику. Но подобная асимметрия требует от конструктора тщательного расчета балансировки корпуса корабля и детальнейшего выверения прочностных характеристик. Как выяснилось в последствии, Ф. Уаттсу эти расчеты немного не удались. Помимо главной, имелась еще легкая 102-миллиметровая артиллерия, почти незаметная на фоне двенадцатидюймовок, и довольно малоэффективная в бою при работе по бронированной цели. Их имена были позаимствованы из старинных, парусных времен, флотских списков, и в переводе означали "Непобедимый", "Неукротимый" и "Несгибаемый". Знали бы Лорды Адмиралтейства, что по иронии судьбы "Непобедимый" - "Инвинсибл" будет сражен в бою буквально за несколько минут, "Несгибаемый" - "Инфлэксибл" не будет в битвах отличаться стойкостью, а "Неукротимый" - "Индомитэбл" прославится как весьма нерешительный боец. Наивно было бы полагать, что индивидуальный стиль действий корабля в бою зависит исключительно от воли командира и подготовки экипажа. Во многом он диктуется и сугубо материальными, техническими качествами, особенностями конструкции. Покуда крейсера типа "Инвинсибл" были единственными представителями нарождающегося нового класса, им действительно не было равных по силе во всем мире. Но уже на испытаниях выяснилось, что у "сверхкрейсеров" имеется целый ряд конструктивных дефектов, неизбежных при таком быстром проектировании и постройке кораблей. Они не могли использовать полный бортовой залп - даже при стрельбе строго на траверзное направление. Громоздкие башни, поставленные в центре корпуса слишком близко, мешали друг другу. При наведении в нос или корму зачастую перед прицелами маячили собственные надстройки. Несмотря на то, что основной набор бывших "Шэннонов" был усилен еще при достраивании, во время беглой слишком частой стрельбы или при попытках огня полными залпами корпуса отчаянно сотрясались, а в продольных связях происходили деформации. Естественно, что к началу боевой службы экипажи уже изучили эти досадные "особенности" своих кораблей. Работая с не слишком надежной техникой, поневоле начнешь осторожничать. А потому стоит ли удивляться тому, что даже под руководством опытных командующих герои нашего повествования успели приобрести сомнительную славу чересчур благоразумных и осмотрительных. Однажды, наблюдая с борта королевской яхты учения флота, в которых участвовал "Инвинсибл", адмирал Фишер заметил нерешительный выход в имитационную атаку. И велел отсемафорить: "Флагману крейсерского учебного отряда. Избыток благоразумия нередко переходит в трусость". Эта фраза, являющаяся, впрочем, цитатой из мемуаров наполеоновского маршала Нея, немного расшевелила "Инвинсибла", и по мишеням на полигоне он отработался полузалпами с максимальной скорострельностью. А к вечеру Фишер получил от него ремонтную ведомость, согласно которой крейсеру требовалось заменить несколько сорванных дуг вертикального наведения, сбитых роликов барбета, искривленных круговых погонов и так далее...

Война обнаружит и другие недостатки серии. Впрочем, до войны было еще далеко. Технический прогресс подхлестнул "дредноутскую лихорадку", и к тому моменту, когда крейсера типа "Инвинсибл" вошли в состав действующих эскадр, в Германии уже начались работы по реализции проекта линейного крейсера "Фон дер Танн". А к 1914 году "сверхкрейсера" стали довольно обычным явлением во флотах ведущих морских держав.

3.

...Мы будем стрелять. А думать будет полковник.
Только бы хватило у него ума думать за всех так, как надо.
А. ле Гран.

Август четырнадцатого застал "Инвинсибла" в водах Метрополии, в Инвенгордоне, где он был флагманом одной из ударно-разведывательных групп Грэнд-Флита. А "Инфлэксибл" держал флаг адмирала Беркли Милна на Мальте - старинном колониальном форпосте англичан в Средиземном море. Там же, в пока еще тихой, почти курортной Ла-Валетте, коптил небеса на уютнейшей якорной стоянке и третий представитель серии - "Индомитэбл". Возможно, читателю покажется странным назначение линейных крейсеров на службу в этом регионе. По Средиземному морю еще не ходили тогда многочисленные дредноутские армады - большинство стран, как союзных Англии, так и противостоящих, не успело завершить к началу войны строительство флота нового типа. Сверхлинкоры были редкостью в этих водах...

Еще в 1912 году адмирал Дж. Макенна, предшественник У. Черчилля на посту морского министра, с полным на то основанием мог утверждать, что "8 эскадренных броненосцев типа "Кинг Эдуард VII" на Мальте и 8 типа "Формидэбл" у входа в Гибралтар Британии будет достаточно для обеспечения на этом театре всех своих интересов". Но в ноябре того же года английская разведка прознала о том, что Альфред фон Тирпиц в Вильгельмсхафене подписал приказ о назначении в Средиземное море двух германских крейсеров. Это была странная и опасная пара: один из новейших линейных крейсеров Гохзеефлотте - "Гебен", и представитель лучшей на тот момент немецкой серии бронепалубных разведчиков - "Бреслау". Формальным поводом для их назначения сюда была дипломатическая служба. Но - только формальным... В планируемых событиях будущей большой войны "Гебену" и его маленькому напарнику отводилась весьма неординарная роль. И англичане по косвенным данным уже начали догадываться, какая...

После событий 1 августа 1914 года адмирал лорд Фишер велел Беркли Милну следить за "Гебеном" и его спутником, не спуская глаз. В сопровождении многочисленных сил поддержки вышли в море "Индомитэбл" и "Индефатигэбл", крейсер следующей после типа "Инвинсибл" британской линейной серии. 4 августа у берегов Французского Алжира англичане нашли тех, кого искали. Сначала в легкой дымке по горизонту скользнул изящный четырехтрубный силуэт легкого крейсера "Бреслау". Потом из дымного клока на пределе видимости вышла крупная, плоская тень свинцового цвета, и далеким блеском великолепной цейссовской оптики полоснуло по глазам наблюдателей на борту "Индомитэбла".
Противники обменялись взглядами. И только взглядами!

Дистанция сократилась. "Гебен" никак не отреагировал на сигналы британских крейсеров, хотя, по-видимому, прекрасно разбирал их флаги. Он молчаливо отклонял все попытки какого-либо мирного контакта, не отвечал на вызовы в эфире, не снизошел до положенного по этикету приветственного салюта. А всякие прочие контакты были еще запрещены: не истек пятидневный срок ультиматума. После пятого августа представитель вступившей в войну Британии мог с чистой совестью открывать огонь по противнику, но было еще только четвертое, и "Гебен", похоже, отлично понимал, что у него в распоряжении целые сутки...

В этот миг какой-нибудь рисковый алжирский тунцелов или транспорт нейтрального государства, окажись он случайно поблизости, мог бы наблюдать удивительное зрелище: к берегам пока еще не воюющей Италии шли три линейных крейсера. В центре и чуть впереди спокойно и уверенно двигался грозный красивый немец, и длинные стволы его одиннадцатидюймовых орудий были плотно, по-походному уложены в диаметральную плоскость. А за ним, с обеих сторон, словно в строе почетного эскорта где-нибудь на военно-дипломатическом параде в Спитхэде, вынужденно равнялись два издерганных бессмысленным ожиданием боя англичанина, испытывающих величайшее унижение в своей жизни... Поблизости крутился британский разведчик - легкий крейсер "Дэблин", беспрестанно пристававший к "Индомитэблу" с вопросами "Когда можно будет начать стрелять?" и "Судят ли победителей за попрание положений ультиматума?".

А действительно, судят ли?.. "Индомитэбл" обратился за уточнениями приказа к своему флагману. И вскоре радиоволны донесли из Ла-Валетты ответ "Инфлэксибла": До полуночи огня не открывать." Станет вам "Гебен" ждать до полуночи!.. Воспользовавшись ухудшением видимости после трех часов пополудни, немец начал потихоньку набирать ход, и постепенно его спокойный неспешный восемнадцатиузловой бег превратился в довольно резвый аллюр - не меньше двадцати четырех узлов. "Бреслау" давно уже скрылся за горизонтом далеко впереди, а теперь англичане не поспевали и за "Гебеном". В 16 часов 30 минут "Индомитэбл" доложил Милну, что визуальный контакт с линейным крейсером противника безнадежно потерян. И английскому командованию осталось только кусать локти. Впрочем, если бы Беркли Милн мог знать, чего стоил "Гебену" этот отрыв, неизвестно, как бы события развивались далее. Дело было в том, что немецкий крейсер имел на тот момент серьезный непорядок с ходовыми системами. В засоленных от местной некачественной воды котлах то и дело "выбивало" водогрейные трубки, давление пара на турбины подавалось нестабильно. И теперь, во время этой молчаливой погони, ему пришлось превзойти самого себя, чтобы выйти на высокоскоростной режим движения, официально запрещенный для него технической комиссией.

Машинная команда "Гебена" сделала почти невозможное: одновременно поддерживала большую скорость хода и занималась текущим ремонтом. Работа эта была на износ и для людей, и для техники. В задраенном по-боевому котельном отделении кочегары подчас падали в обморок от духоты. Один из них так и умер, не очнувшись. Англичане не могли всего этого знать. Для них "Гебен", спокойно лежащий на параллельном курсе, был опасным противником, об истинных возможностях которого известно довольно мало. Слишком плавный набор скорости они приписали... германской самоуверенности: дескать, по спискам полный ход "Гебена" - 28 узлов, а наш - не больше 25-26, и неприятель знал, что все равно уйдет. Так, поверив в собственную ущербность, "Индомитэбл" ухитрился без единого выстрела проиграть всю первую военную операцию. Немцы ушли в Мессину, и там, умело используя весьма туманные законы о нейтралитете Италии, обманули своих преследователей. Вскоре оба германских крейсера благополучно перебрались в турецкие воды, где согласно фиктивному договору о передаче кораблей туркам, "Гебен" под именем "Султан Явуз Селим" принял флаг местного Верховного Главнокомандующего - сохранив для себя и "Бреслау" немецкие экипажи. А Беркли Милну пришлось писать Первому Лорду подробный отчет о своем позоре.

Фишер был крайне недоволен. Его любимцы - линейные крейсера, похоже, не оправдывали возложенных на них надежд. Перечитывая те строки донесения, где говорилось о том, как "Индомитэбл" не решился нарушить условия ультиматума, старый адмирал вздохнул:
- Милн, безусловно виноват. Но и я виноват. Нельзя воспитывать из воителя джентльмена, в наши дни эти понятия, кажется, стали несовместимыми...
А война еще только начиналась...

4.

Ну что с того, что я там был?..
А.Берковский.

Гельголандское сражение историки нередко именуют "туманным делом". И не столько потому что сама битва происходила в скверных условиях, при предельной видимости всего около двадцати кабельтовых, сколько из-за труднообъяснимых странностей в поведении ее участников. Англичане с начала войны планировали провести локальную боевую акцию у стен неприятельской главной морской базы, в Гельголандском заливе. Эта дерзкая вылазка должна была выяснить уязвимые места германсколй обороны и принудить противника к бою в сложных навигационных условиях. В конце августа 1914 года у операции появилась и еще одна немаловажная цель - отвлечение внимания неприятеля от развертывания британских военно-морских сил в районе Остенде, где активность немцев на море сочеталась с масштабной операцией сухопутных войск. Согласно плану, разработанному Адмиралтейством, несколько подводных лодок типа "Е" должны были проникнуть непосредственно в Гельголандскую бухту и провести серию атак на немецкие дозоры, состоящие из тральщиков и старых эсминцев, или хотя бы показаться в надводном положении, чтобы спровоцировать врага. После этого субмарины должны были отступить в сторону открытого моря, увлекая дозорных в погоню за собой. Тогда выступили бы на сцену многочисленные британские крейсера, которым предписывалось при поддержке минных флотилий отрезать немцев от базы и постараться уничтожить.

История не сохранила для нас имени автора этого замысла. Но известно, что согласно первоначальному плану флагманом операции должен был стать "Инвинсибл" под командованием адмирала А. Дж. Муура. В подчинении Мууру назначался еще один линейный крейсер - однотипный "Индефатигэблу" "Нью-Зилэнд". Адмиралу разрешили привлечь к участию в операции пять броненосных крейсеров типа "Юриэлис", а также две флотилии эсминцев под предводительством легких крейсеров "Аретьюса" и "Фирлес". Но командующиЙ Грэнд-Флитом вице-адмиал Дж. Джеллико прекрасно понимал, что участники набега сильно рискуют: стоит немного ошибиться в счислении времени, - и с приливом с портовых стоянок снимется весь Гохзеефлотте. И тогда не миновать генерального боя... Эта перспектива заставила Джеллико отправить вслед Мууру эскадру адмирала Битти - линейные крейсера типа "Лайон" с разведчиками. При этом флагман броненосных крейсеров "Юриэлис" не подозревал о том, вышли ли на позицию посланные заранее подлодки, а "Инвинсибл" несколько часов не имел связи с "Аретьюсой" а следовательно, не имел и понятия, что "кошкам" Битти поручено присоединиться к участию в операции. К тому же наутро следующего дня, 28 августа 1914 года, Главнокомандующий вывел в море линкоры - всем составом Грэнд-Флита... В режиме радиомолчания! Видимость в тот день в Гельголандской бухте не превышала двадцати кабельтовых, а горизонт был плотно занавешен затяжными дождями. Так попытка локального набега превратилась в массовый выход флота - со стратегическим назначением...

Первым погиб эскадренный миноносец "V-187". Он только что оторвался от преследовавших его британских эсминцев, когда в 8 часов 45 минут увидел неясные очертания двух серых четырехтрубных крейсеров. Очевидно, "V-187" решил, что это немцы "Страсбург" и "Штральзунд", и полетел на всех парах к спасительным смутным теням, едва заметным в белесых слоях соленого тумана... Его расстреляли с дистанции менее двадцати кабельтовых, и, лишенный хода, он открыл кингстоны. Миноносец был уничтожен легкими крейсерами из разведки соединения Битти. Их имена были "Ноттингем" и "Лоувстофт". Подоспевшие британские миноносцы собрали с воды более 30 пленных. Затем из тумана выскочил "Штеттин", разогнав англичан быстрой и меткой стрельбой. Германский легкий крейсер вознамерился сам подобрать британские шлюпки, уже полные подобранных немецких моряков. Но тут в волнах показался белый бурун, обрамляющий тонкий жесткий стержень перископа, сверкнула серая холодная линза - и "Штеттину" пришлось спешно уклоняться от веера торпед. Две четкие линии пузырящихся следов прошли мимо, но крейсер не стал искушать судьбу и стремительно исчез в облаке тумана. Удивительно, но факт: английская подводная лодка "Е-4", испугавшая "Штеттина", занялась после этого ... спасательными работами. Она сняла со шлюпок английских матросов и медиков, после чего оказала посильную помощь немцам. В шлюпки переданы были медикаменты и пресная вода, а перед погружением субмарина еще и сообщила побежденному неприятелю курс на Вильгельмсхафен. Даже в те времена, когда еще не были забыты законы чести на войне, подводные лодки оказывали содействие поверженному противнику далеко не часто... Другой вопрос, что, возможно, английской лодке было просто некуда девать тридцать душ пленных!

Шел уже третий час сумбурного, нервного боя в тумане. Сцепились в артиллерийской схватке на коротких дистанциях легкие крейсера "Аретьюса" и "Фрауэлоб". Обменявшись несколькими десятками выстрелов, они разошлись, причем, "Аретьюса" получила 25 попаданий, а "Фрауэнлоб" - только одно, зато по боевой рубке. Крейсера потеряли друг друга из вида, и каждый из них доложил своему командованию, что если не потопил, то, по крайней мере, жестоко изувечил противника.

В устье Яде разводили пары линейные крейсера адмирала Хиппера - чтобы с первым подъемом прилива вырваться в море. На береговых батареях Гельголанда и Вангероога вызвали расчеты к орудиям. Все ждали... Ждали появления неприятеля, более опасного, нежели несколько легких крейсеров и три дюжины эсминцев. И он явился - словно ниоткуда. Вылетел крупной тенью мышиного цвета из светлого разрыва в мутных слоях тумана, непроницаемых даже для самой лучшей оптики - длинный, строгий и плоский, в неудержимом порыве стремительного движения. И сразу же зашевелились на барбетах его страшные, огромные до нелепости, тяжелые башни. Двенадцатидюймовые орудия закачались над зыбью, разыскивая себе жертву. На какое-то мгновение он оказался настолько близко, что казалось можно было сосчитать леерные стойки на его мостике... Не опознать было невозможно - "Инвинсибл"!.. Старый эсминец, переоборудованный в тральщик, опрометью шмыгнул в спасительную молочную муть непогоды. Может "Инвинсибл" просто не заметил его низко сидящий силуэт, или артиллеристы крейсера были заняты поиском цели покрупнее, полагая, что с этой справятся и легкие крейсера. Как бы то ни было, а дозорному повезло: он ушел невредимым. И от антенны к антенне понеслась по Гельголандской бухте весть о наличии в зоне боя линейных крейсеров.

Командующий линкорами Гохзеефлотте адмирал Ингеноль этому известию не поверил. И германские легкие крейсера продолжали вступать в бой поодиночке. Через несколько минут после визуального контакта старого миноносца с британским линейным крейсером "кошки" адмирала Битти расстреляют "Майнца", который после боя с легкими крейсерами и эсминцами крутился на циркуляциях с заклиненным рулем и медленно погибал от затоплений в результате торпедного попадания. Далее настанет черед "Кёльна" - под флагом контр-адмирала Л. Мааса... Однотипная с "Фрауэнлоб" "Ариадне" попытается спасти тяжело поврежденного флагмана или хотя бы отвлечь от него внимание неприятеля - и будет в считанные минуты уничтожена "Лайоном". После ее гибели "кошки" добьют и "Кёльна". Против эскадры Битти у легких крейсеров не было никаких шансов.

Англичане убрались из залива, когда начал рассеиваться туман. Это было уже во время прилива, и только случайность спасла Битти и Муура от встречи с германскими линейными крейсерами, которым командование все-таки разрешило выход в море по "неполной воде"... А "Инвинсибл" в этом бою так ни разу и не сделал эффективного выстрела по врагу...

5.

- Победителей не судят!
- Судят, граф. И нам еще будет предъявлен
счет за кровь побежденных нами...
А. ле Гран.

1 ноября 1914 года на траверзе чилийского города Коронель германская крейсерская эскадра под флагом вице-адмирала графа М. фон Шпее одержала победу над соединением Х. Крэдока. Погибли два британских броненосных крейсера - флагман отряда "Гуд Хоуп" и его напарник "Монмаут". А немцы ушли - с минимальными повреждениями, почти не влияющими на боеспособность, потери в их экипажах исчислялись несколькими ранеными...

До этого более столетия Англия не знала поражений в боях в открытом море. 4 ноября, когда британские флотоводцы на совете в Адмиралтействе пытались разобраться в причинах трагедии, начальник Генерального морского штаба адмирал Фредерик Довтон Стэрди произнес фразу, прозвучавшую почти сакраментально: - Тень Нельсона стоит за нами, и позор поражения надо смыть кровью врага! Сэр Фредерик отчасти и сам виноват был в печальном для британцев исходе сражения. Именно он из далекого штаба подстегивал радиограммами крейсерских командиров на коммуникациях. И Крэдок пошел в бой, не дождавшись подкреплений, а его корабли - с экипажами, щедро пополненными перед войной новобранцами и моряками из резерва - были противопоставлены призовым по артиллерийской стрельбе "Шарнхорсту" и "Гнейзенау"... Э. Дж. Чэтфилд напрямую говорил о том, что "Стэрди заставил Крэдока погибнуть, поскольку выбор был между гибелью и клеймом труса". А командующий линейными крейсерами Грэнд-Флита Д. Битти назвал коллегу "проклятием флота, несущим главную ответственность за все наши катастрофы на море". Спор о причинах разгрома и поиск виноватых продолжались бы еще долго, но слово взял Фишер...

Надо смывать кровью позор поражения? Хорошо. Пусть Стэрди сам это и сделает. Каким образом? О, на этот счет у Первого Лорда есть кое-какие соображения... За несколько недель до этого тяжелого разговора в Адмиралтействе, еше в самом начале боевых действий произошли некоторые незаметные на фоне общей ситуации собфытия - из разряда тех, что способны переломить ход истории. На Балтике, в районе Оденсхольма, глубокой ночью сел на мель германский легкий крейсер "Магдебург". До рассвета он не смог сняться и был застигнут в небоеспособном виде русскими кораблями. Разведчик не уронил своей чести, предпочел плену гибель от самоподрыва. Но его документы - и в том числе книги радиокодов военного флота - все же попали в руки неприятеля. Получили доступ к сверхсекретной информации и англичане. А теперь лорд Фишер решил применить коды "Магдебурга" несколько нестандартно... Идея была смелой. На грани риска. Вызвать подложным приказом эскадру Шпее в заранее условленный район, а из состава флота Метрополии взять корабли, заведомо превосходящие немецкие броненосные крейсера по боевой мощи. И пусть эти мстители подождут врага в засаде... Стэрди останется только выиграть бой - в заведомо льготных условиях.

В качестве места встречи были выбраны Фолклендские острова, небольшая колониальная база Порт-Стэнли, служившая англичанам маневренным форпостом одной из южноатлантических крейсерских групп. А участников операции Штаб Адмиралтейства подбирал в строжайшей тайне. По мнению Фишера, следовало взять два корабля, каждый из которых превосходил бы по мощности орудийного залпа "Шарнхорста" и "Гнейзенау" вместе взятых, а преимущество перед немцами по скорости должно было составлять не менее пяти узлов. Предъявленным требованиям наиболее соответствовали линейные крейсера. Но в Грэнд-Флите, по мнению лордов Адмиралтейства, и так едва хватало крейсерского состава для того, чтобы противодействовать в Северном море эскадре Хиппера. Отправка даже одного корабля могла изменить ситуацию в пользу немцев. Спор был долог, и в конце-концов высокие чины сошлись на том, что посылать на Фолкленды надо тех, чье отсутствие не слишком скажется на общем балансе сил.

Естественно, выбор пал на представителей самого первого поколения. Стэрди поднял флаг на фоке "Инвинсибла". В пару к нему определили "Инфлэксибла", которому Фишер давал возможность реабилитироваться после истории с "Гебеном" - ведь новая операция должна была гарантированно привести к победе... Поход едва не начался с досадного курьеза. "Инвинсибл" проходил в это время текущий ремонт, и принял флаг, находясь в сухом доке в Кромарти. Еще не была закончена переборка ходовых и кладка огнеупорных перемычек в котельных отделениях. На вопрос Фишера, когда крейсер сможет выйти, Стэрди ответил: - В ближайшую пятницу. По иронии судьбы эта пятница приходилась в аккурат на весьма нелюбимое британскими моряками тринадцатое число. А Фишер причислял себя к людям в меру суеверным... Услышав рапорт Стэрди, Первый Лорд буквально рассвирипел - и выгнал "Инвинсибла" из ремонтной акватории в среду. Про одиннадцатое число традиции не говорят ничего дурного, а дочиниться можно и в походных условиях. Или вы на войне комфорта захотели?.. Знал бы старик-адмирал, что его приверженность невинному суеверию спасла весь тщательно продуманный план!..

Получив в чилийском порту Вальпараисо подложный приказ, граф фон Шпее с пятью крейсерами и тремя транспортами обеспечения вышел к Фолклендам. Вышел, несмотря на то, что некоторые офицеры его эскадры высказывали сомнения в необходимости разгрома Порт-Стэнли. И по дороге эскадра на шесть дней задержалась у южной оконечности континента. В уединенном заливе, забытом Богом и законом, крейсера разгружали очередную добычу - парусник "Дроммьюр", попавшийся на контрабанде кардиффского угля. Но на досмотр и разгрузку "Дроммьюра" с лихвой хватило бы и двух суток! Почему же немцы медлили? У графа фон Шпее было несколько причин не торопиться.

Еще в Вальпараисо командир "Гнейзенау" Меркер усомнился в подлинности полученного приказа. Некоторые другие офицеры эскадры полагали, что Порт-Стенли, вероятно, следует атаковать только после прихода подкреплений. Антенны германских крейсеров уже не раз выуживали из трескотни радиоэфира вести о скором присоединении к эскадре линейного крейсера "Фон дер Танн". И хотя это сообщение оказалось чистой дезинформацией, у исследователей есть версия, что адмирал мог потратить несколько драгоценных суток в ожидании прихода этого замечательного снайпера...

Между тем, Стэрди с "Инвинсиблом" и "Инфлэксиблом" прибыл на Аброльос-Рок. Там его уже ожидал сводный крейсерский отряд: четыре броненосных крейсера, два легких, несколько вооруженных транспортов... Насчитав под своим командованием двенадцать кораблей, британский адмирал уже готов был вести эскадру к Фолклендам. Но Здесь, как всегда, вмешались непредвиденные обстоятельства. Сначала своих соратников задерживал "Глэзго" - легкий крейсер, участник сражения при Коронеле, еще не успевший завершить ремонт. Затем "Инвинсиблу" пришлось некоторое время провести у причала, занимаясь монтажем новой радиостанции - более "дальнобойную" модель сняли с "Дифенса" - флагманского крейсера эскадры Стоддарта. Когда же, наконец, Стэрди объявил начало похода, выяснилось, что его непутевый флагман ухитрился намотать себе на винты обрывок металлического буксирного троса. Это произошло при попытке провести на Аброльосе опытовые стрельбы, когда линейный крейсер запутался в буксирных концах при постановке щитов-мишеней. Пришлось задействовать водолазную партию и полсуток резать под водой толстую проволоку...

До Фолклендских островов британцы добрались только к вечеру 7 декабря. А с рассветом горизонт уже окрасился дымами противника...

Если бы не Фишер, заявивший Стэрди "Отправляйтесь в среду,а не в пятницу", "Инвинсибл" и его эскадра могли застать город уже в руинах... Но история не знает сослагательного наклонения! ... Когда порывом ветра отнесло дымзавесу, и "Нюрнберг" опознал в огромном корабле, выходившем из створа Порт-Стэнли самого "Инвинсибла", граф Шпее приказал своей эскадре оттягиваться к южным румбам. Дело рейдера - охотиться за транспортами в открытом океане, а не сражаться с крейсерами-дредноутами, погибая без пользы для отечества. Восьми двенадцатидюймовым орудиям "Инвинсибла" "Шарнхорст" мог противопоставить только 210-миллиметровую артиллерию, шесть пушек в бортовом залпе. Соотношение сил между "Гнейзенау" и "Инфлэксиблом" было аналогичным. А легкие крейсера германской эскадры с их 105-миллиметровым главным калибром стали бы добычей крейсеров типа "Кент" - с защитой броневым поясом по ватерлинии и с шестидюймовками в башнях и казематах.

Пять германских кораблей начали отступать к юго-востоку. Они шли строем пеленга: "Лейпциг", "Нюрнберг", "Дрезден", "Гнейзенау" и "Шарнхорст", по праву флагмана прикрывающий отход своего соединения. Транспорта были отосланы еще раньше, и пеленг был развернут так, чтобы в случае открытия огня каждый мог стрелять всей своей ретирадной артиллерией. А позади, ясно и четко видимая, летела погоня. Кильватером! И "Инфлэксибл" не видел неприятеля за густыми дымами своего флагмана. Третий в британском строю - броненосный крейсер "Карнарвон" - вообще вел себя странно: то, вздыбливая у форштевня высокий белый бурун, шел "впритирку" к "Инфлэксиблу", то надолго далеко отставал. А в отдалении маячили еще смутно определяемые силуэты "Кента", "Корнуэлла" и легкого крейсера-разведчика "Глэзго". Англичане не сомневались, что поздно или рано настигнут неприятеля. Скорость на погоне не превышала двадцати узлов. Очевидно, адмирал Стэрди предполагал, что измотанные долгим океанским походом немецкие рейдеры долго не выдержат и этого, наблюдатели его эскадры уже определили примерную скорость германских броненосных крейсеров как "около девятнадцати". На деле было даже несколько меньше: дистанция между противниками неуклонно сокращалась. В эскадре Шпее наметилось перестроение: "Шарнхорст" выходил теперь в голову колонны, а самый старший по возрасту из легких крейсеров - "Лейпциг" - у которого были наиболее изношенные машины, уже начал несколько "сдавать", сбрасывая скорость.

В 12 часов 50 минут Стэрди скомандовал открытие огня. Огромные двенадцатидюймовые стволы британского флагмана зашевелились на барбетах, нащупывая цель, наводчики поймали в визиры тонкий трехтрубный силуэт легкого крейсера с изящным вытянутым профилем таранного форштевня... Первой жертвой был избран "Лейпциг". Несколько минут германский крейсер метался между высоких водяных столбов, вздыбленных тяжелыми снарядами. И благополучно уклонился от обстрела - без единого попадания. У его артиллерийских расчетов хватило и хладнокровия не сделать попытки ответного огня - дистанция была еще недоступна для 105-миллиметровой артиллерии. Если верить мемуарам лейтенанта В. Локсли, флаг-офицера штаба, "... адмирал в этот миг даже усомнился, будет ли победа над столь замечательно подготовленным противником настолько легка, как казалось нам при сравнении тактико-технических данных." Для увеличения точности огня англичанам явно требовалось сократить дистанцию. С восьмидесяти кабельтовых хотя бы до шестидесяти! Но это означало, что откроет огонь и противник, а среди крейсеров Шпее находились всемирно известные снайперы... Стэрди свято помнил настоятельную рекомендацию лорда Фишера - постараться обойтись без серьезных потерь.

Ситуация меж тем складывалась явно не в пользу немцев. С начала войны крейсера этой эскадры совершили переход через весь Тихий океан. И две трети пути от Циндао до Коронеля пролегали по колониальным задворкам Антанты. Во враждебных водах нередко приходится пользоваться топливом не только со своих снабженцев, но и с призованных неприятельских транспортов. И если сегодня может достаться первоклассный бездымный кардиффский уголь, то завтра - гнилой и мокрый китайский брикет. И вода на дальних колониальных станциях - ржавая, стоялая, из засорившихся опреснителей и крошащихся старым железом резервуаров. От нее засоляются котлы, падает паропроизводительность, а перебирать и чистить их некогда , да и негде, поскольку нет надежных стоянок, где можно даже без хода чувствовать себя в безопасности. По списочным данным броненосные крейсера типа "Шарнхорст" способны на скорость примерно 23 узла. А фактически на момент боя, например, "Гнейзенау" не давал и восемнадцати. Уйти было невозможно. Но адмирал Шпее решил попытаться дать шанс хотя бы легким крейсерам. В 13 часов 20 минут на сигнальных талях фок-мачты "Шарнхорста" распустился флажный приказ:
- Легким силам рассеяться и уходить!

Это значит - выжать последнее из перегретых машин. Вырваться в открытый океан. Скрыться в туманных водах крайнего юга Атлантики, где даже в эту летнюю пору течения носят зеленые айсберги из антарктических заливов. Уйти - чтобы остаться в живых. И через некоторое время в условленных координатах собраться вновь, вернуться, отомстить за тех, кому суждено было остаться на поле боя. Оставались "Шарнхорст" и "Гнейзенау". Тактическая пара, вполне способная связать боем превосходящего неприятеля и нанести ему достаточно серьезный ущерб... Но завидев разделение немецкого строя, разошлись и англичане. "Кент", "Корнуэлл" и "Глэзго" без приказа ринулись в погоню за уходящими крейсерами. Флагманский "Инвинсибл" никак не отреагировал на стремительное исчезновение из боевого порядка своего отряда трех кораблей, очевидно, адмирал Стэрди заранее предполагал нечто подобное.

Дальномерщики определили дистанцию, и "Инфлэксибл" открыл огонь по флагманскому "Шарнхорсту". "Инвинсибл" выбрал противником "Гнейзенау". Закипела битва насмерть... Каждый из английских линейных крейсеров был действительно сильнее обоих немцев вместе взятых. Но и при таком преимуществе дрались они совершенно бездарно. Не учитывали направление ветра, и почти постоянно "Инфлэксибл" испытывал затруднения в корректировке огня. Ему просто не видно было противника за дымом своего флагмана. К тому же британцы не приближались к врагу, стреляя с дистанции около 80 кабельтовых, отчего попадали в цель весьма нечасто. Зато на этих дистанциях немцы не могли взять даже легкую броню "иблингов" и не вводили в действие свой 150-миллиметровый калибр. Флотоводцы Британии несколько переоценили эффективность "классических" двенадцатидюймовых полубронебойных снарядов: на первом этапе сражения оба немецких крейсера получили по два попадания, но эти раны не относились к разряду тяжелых. В 14 часов 59 минут "Инвинсибл", наконец, решился чуть сократить дистанцию. Иначе можно было почти безрезультатно стрелять до полного истощения снарядных бункеров! "В это время бой достиг наибольшего напряжения." - напишет потом в своем историческом труде сэр Джулиан Корбетт. И все же англичане не рискнули подобраться к неприятелю ближе, чем на 60 кабельтовых. Еще, чего доброго, можно попасть под снайперский залп не только главной, но и средней немецкой артиллерии... Во время очередной атаки линейные крейсера обменялись сигналами:
- Примите влево, ваш дым мешает мне стрелять!
- Выбирайте дистанцию!
Весьма показательный момент, замечательно иллюстрирующий "сработанность" "Инвинсибла" и "Инфлэксибла" как тактической пары - они просто не умели работать вместе, хотя изначальным проектом для них предусматривалась эскадренная тактика. В конце концов "Инфлэксибл" надоел флагману своими постоянными претензиями насчет дыма и низкой эффективностью стрельбы. "Инвинсибл" пропустил его головным.

Как ни странно, результативность огня у британцев от этого действительно повысилась. Вскоре "Гнейзенау", по которому теперь стрелял "Инфлэксибл", получил несколько тяжелых попаданий ниже ватерлинии. От пробоин образовался десятиградусный крен. Один из полубронебойных снарядов вскрыл защиту первого котельного отделения крейсера на уровне главного пояса, проломил броню и обшивку, прошил навылет коффердам и полупустой после погони угольный бункер - и разорвался в прибортовом коридоре поблизости от главного холодильника. Котельное отделение начало затапливаться водой, экипажу пришлось срочно разобщить паромагистрали и задраить несколько ближайших к месту повреждения отсеков. Но локализовать затопления не удалось - деформации были слишком велики, переборки не выдерживали давления воды, крен нарастал, и теперь нельзя было пользоваться частью артиллерии. Но "Гнейзенау" продолжал бой. Спокойно... Так дерутся обреченные, которым уже нечего терять на этом свете. Или... Или - победители?..

"Шарнхорсту" тоже крепко досталось при смене целей. Разрывами снарядов у него были сбиты три трубы из четырех, из третьего котельного отделения через бортовую пробоину вырывались струи белого пара - по-видимому, паропровод был перерезан осколками. С левого борта уже была подбита почти вся артиллерия. Но имея в действии всего два орудия главного калибра, флагман Шпее по-прежнему оставался собой: его пушки грохотали ритмично и уверенно. На этом этапе боя "Инвинсибл" получил более десятка попаданий. Все снаряды легли в область жизненно важных для корабля систем. Страшно подумать, что сталось бы с "Инвинсиблом", если бы противники стреляли равным калибром... Но 210-миллиметровые орудия малоэффективны против брони дредноутских крейсеров. ...Было около четырех часов пополудни. Шел второй час безнадежного боя. И на фоке "Шарнхорста", к перебитой рее, взлетел последний сигнал, адресованный "Гнейзенау":
- Вы были правы. Уходите, если сможете.

"Вы были правы"... Это - к вопросу о подлинности приказа идти к Порт-Стэнли. И, наверное, не только об этом... История права, оставив уходящим в небытие право на последнюю тайну. "Гнейзенау" не ушел. Ему незачем и некуда было уходить. Закон тактической пары - прикрывать друг друга до конца. После поднятия сигнала "Шарнхорст" продержался 7 минут. Уже заваливаясь на левый борт, он вышел на противника - отвлечь внимание от "Гнейзенау" и, может быть, дать ему время выйти из-под огня...

Последний выстрел башенного плутонга пришелся уже в воду. Спасенных не было: "Инвинсибл" и "Инфлэксибл" не дали "Гнейзенау" подойти к месту гибели флагмана, а крутившийся поблизости "Карнарвон" не стал собирать немцев с воды. После этого "Гнейзенау" сражался еще два часа. У него уже была вода в трех котельных отделениях из пяти. Не действовала развороченная проникающим попаданием левая машина. Была повреждена система подачи боезапаса к башенным орудиям. Горели пороховые кокоры в казематах среднего калибра. А "Инвинсибл" и "Инфлэксибл" все еще вели огонь, не приближаясь: они опасались его даже теперь. Когда осталось целым только одно орудие главного калибра "Гнейзенау", "Карнарвон" осмелел. Он подлетел на короткую дистанцию и осыпал противника своими 190-миллиментровыми снарядами.

Один из выстрелов достиг румпельного отделения германского крейсера. Палубный броневой скос не был пробит, но приводы рулевой машины оказались намертво стиснуты искореженной сталью, рули были парализованы, "Гнейзенау" повело на резкую неуправляемую циркуляцию, развернуло бортом к "Карнарвону". И единственная пушка выбросила в сторону противника последнюю огненную молнию. Больше "Карнарвон" ни разу не рискнул подойти. В 17 часов 10 минут "Гнейзенау" прекратил огонь. "Инвинсибл" и "Инфлэксибл" подбирались все ближе, медленно сужая круги, как хищники подле добычи. Они ждали белого флага капитуляции, сигнала по международному коду: "готов вести переговоры"... Они дождались только последнего выстрела - с дистанции 25 кабельтовых, причем, "Инвинсиблу" едва не оторвало первую мачту, в стойку которой снаряд срикошетил от боевой рубки. И тогда англичане осыпали погибающий крейсер фугасами с короткой дистанции. Но и это не сломило сопротивления рейдера: в 17 часов 25 минут "Гнейзенау" выпустил по врагу последнюю торпеду. Так за десять лет до этого боя уходил из жизни в сражении под Фузаном русский броненосный крейсер "Рюрик". Но выпущенная "Рюриком" торпеда не взорвалась. И также безрезультатна была попытка "Гнейзенау" прихватить врага с собой - на тот свет...

Исчерпав последний шанс нанести врагу урон, немецкий крейсер открыл кингстоны. Длинный острый гафель прочертил в дымных небесах острую дугу. И в последний миг, словно при добром свежем ветре на виду врагов полностью развернулся истерзанный осколками флаг.

Так покинул сей мир "Гнейзенау", последний рыцарь среди корсаров, ставший символом времени, уходящего в прошлое. Новая концепция доказала всему миру свое несомненное торжество. Англичане собрали с воды примерно 180 душ немецких моряков, но многие умерли в плену от ран. Сражение завершилось. И тогда над серыми водами Атлантики повисла плотная завеса мелкого затяжного дождя. Опустись эта непогода на океан на три часа раньше - и все могло быть иначе: бой с хорошими рейдерами немыслим при видимости в два кабельтовых...

Дождь густо сыпался в свинцовую воду. Опускались сумерки. Остывал металл. Два линейных крейсера неспешно плелись обратно в Порт-Стэнли. Все было кончено. Только что "Инвинсибл" принял радиогамму от "Глэзго", и адмирал Стэрди уже знал, что жертва "Шарнхорста" и "Гнейзенау" была почти напрасна. Сначала "Глэзго" и "Корнуэлл" настигли выдыхающегося "Лейпцига". Он сопротивлялся храбро, но что он мог против двоих, тем более, что "Корнуэлл" относился к броненосному классу и имел девять тысяч тонн водоизмещения - почти в три раза крупнее "Лейпцига". Германский крейсер был расстрелян - в пятичасовом неравном бою. Тем временем "Кент", рискнув срывом ходовых, догнал "Нюрнберга" - и участь последнего также была решена. А "Бристоль" и вспомогательный крейсер "Македониа" переловили транспорта эскадры Шпее - кроме госпитального парохода, который был неприкосновенен согласно Конвенции. Всех, не попадающих под параграф Конвенции, англичане также утопили. Ушел лишь легкий крейсер "Дрезден". А потери англичан оказались достаточно невелики.

Победа? Казалось бы, да. Очищен от рейдеров целый регион. Германия потеряла опытного флотоводца и четыре прекрасно подготовленных корабля. Адмирал Крэдок был отмщен... Но ситуация не устроила лорда Фишера! Великий реформатор британского флота снова остался недоволен своими созданиями. Поначалу он хотел заставить "Инвинсибла" остаться на Фолклендах - ловить "Дрездена". Но потом велел Стэрди возвращаться. Победители шли домой и не знали, что вместо славы их ждет гнев Фишера - за бездарное и неумелое проведение заведомо победной операции. Ведь они превратили неравную схватку в долгую жуткую и жестокую бойню, причем, ухитрились все-таки пострадать и сами. Когда "Инвинсибл" прибыл в Метрополию, Джон Фишер сорвал на нем досаду в доках Кромарти:
- Так не побеждают!!!
Позже, уже в 1915 году, старый адмирал напишет письмо в германский Главный штаб - Тирпицу. И будет извиняться за действия своих учеников под Фолклендами.

6.

Нет хуже работы - пасти дураков,
бессмысленно храбрых - тем более...
Р.Киплинг.

...Тяжелая волна упруго и мягко обтекает рубленый форштевень, белым кружевом вскипает у высокого борта. Встречное течение отнимает почти три узла скорости. Западный берег - Европа, восточный - Азия. А посередине - смерть, притаившаяся в темно-голубых, спокойных водах... "Инфлэксибл" идет в Дарданеллы. Туда, где хищно смотрят на минированный фарватер более полутора сотен орудий калибром от шести до пятнадцати дюймов. Туда, где по ночам промеж фортов мечутся пронзительные зеленые лучи сторожевых прожекторов. Туда, где сами воды - и то опасны: турецкие заградители выставили в проливе более десятка минных полей...

Обороной Дарданелл руководили опытнейшие германские офицеры. Например, бывший командир крейсера "Блюхер"   Г. Пипер... Фельдмаршал Лиман фон Сандерс мог с чистой совестью говорить о неуязвимости этой обороны. И вот "Инфлексибл" пришел пробовать ее "на зуб". Для обеспечения полного господства Антанты в восточной части Средиземного моря. Генеральный штаб Адмиралтейства полагал, что взятие Константинополя неизбежно выбьет Турцию из числа воюющих держав. Тезис весьма сомнителен, поскольку История имеет другие прецеденты. Но автор оперативного плана - Уинстон Черчилль - сумел настоять на необходимости атаки Дарданелл, несмотря на то, что сам Фишер был против этой идеи...

Да что Фишер - против был даже Стэрди! Ведь если кораблям Антанты и удастся форсировать проклятый пролив, высадить десанты и подавить береговую оборону, потерь будет столько, что на взятие неприятельской столицы просто не останется сил! И вот теперь "Инфлэксибл", назначенный флагманом сводной англо-французской эскадры, идет под командованием вице-адмирала Кардена осуществлять этот безумный план. И с ним - целая армада: ветераны-броненосцы додредноутских времен, англичане и французы: "Канопус", "Маджестик", "Голуа", "Бувэ", "Анри Четвертый", легкие и броненосные крейсера, десятки десантных транспортов, флотилии тральщиков. В сумме около двухсот вымпелов. Но даже с таким многочисленным коллективом он, "Инфлэксибл", честно говоря, ничего интересного в этих Дарданеллах не позабыл! Линейному крейсеру нечего делать в узкой "кишке" между желтых песчаных берегов, где на каждую из тридцати миль пути приходится по пять береговых батарей. Здесь нужны канонерки и мелкосидящие, не подрывающиеся на минах мониторы. Плоско и незаметно они "стелются" тихим ходом по воде, подбираются мелкими заливами к берегу и расстреливают противника из тяжелых пушек - этакие плавучие лафеты на одно-два крупнокалиберных орудия...

Но в эскадре Кардена на монитор - и то исключительно сзади, когда глядишь на его заниженный ахтердек, - похож только француз "Анри Четвертый". Зато крейсеров Адмиралтейство прикомандировало столько, что им не хватает стояночных мест в бухте острова Лемнос, где греки сдали в аренду Антанте бункеровочный портпункт.

В подчинении у флагмана есть даже авианесущий транспорт "Арк Ройал" с аэропланами - для корректировки огня линкоров. Но турецкие "аскеры" приспособились вместо турелей ставить пулеметы на простейшие приспособления, наскоро сделанные из обыкновенного колеса крестьянской арбы. И "срезают" эти самолеты над дымным берегом ... Каждое утро броненосцы выходят бомбардировать форты Оркание, Кум-Кале, Геллеса и Сэд-Аль-Бара, - и возвращаются с повреждениями от мин и плотного ответного огня турок. А по ночам от причалов острова Мудрос полчищами отваливают всевозможные тральщики и под охраной легких крейсеров отправляются чистить от мин позиции для завтрашнего обстрела. И каждую ночь под утро, когда они возвращаются, остаются пустыми несколько швартовных кнехтов на пирсах.

... Обстрел - траление, обстрел - траление ... Уже в ремонте пострадавшие от береговых батарей линкоры "Лорд Нельсон", "Голуа", "Канопус". Погибли на минах "Иррезистибл", "Оушн", "Бувэ"... Упорно и тупо эскадра Антанты вклинивается дюйм за дюймом в страшную прорву бессмысленной, плохо рассчитаной операции - и чем глубже на карте войдет черное острие ее вектора в этот проклятый пролив, тем меньше шансов будет выдернуть эту стрелу обратно. Еще не очищен от врага плацдарм для первых десантов. Линкоры не могут подавить береговые батареи: морской снаряд рассчитан на то, чтобы сокрушать броню кораблей, а не ковырять бетонные стены и каменную кладку сухопутных фортов. Здесь нужны другие орудия, другие боеприпасы - специальные, осадные. Положение не спасло и прибытие новейшего линкора-сверхдредноута "Куин Элизабет". Королева британского флота так ничего и не смогла сделать с береговыми крепостями, которые не берет даже 381-миллиметровый снаряд. А где-то там, за песчаными мысами Чанака, наверное, лежит на штилевой волне плоская серая тень - "Гебен"... "Инфлэксибл" имеет поручение Адмиралтейства: в случае попытки перехода "турецкоподданного" немца в Адриатику - задержать. Опять задержать!.. Хорошо, что теперь уже не надо соблюдать условия ультиматума, запрещающие до определенного срока открывать огонь. Но кажется, в штабе начисто забыли, что "Гебен" защищен значительно лучше любого "иблинга", и в случае схватки один на один с "Инфлэксиблом", еще, чего доброго, может выйти победителем.

Да, это вам не Фолкленды! Здесь не может быть гарантированной победы. Здесь ее вообще не может быть. А потому, как ни бьется адмирал Карден, моральный дух на эскадре с каждым днем падает. Ведь говорил же когда-то великий Нельсон: "Моряк, атакующий форт - дурак!". А кому охота чувствовать себя дураком!..

18 марта 1915 года "Инфлэксибл" руководил огнем эскадры, и угодил под жестокий обстрел подвижной полевой батареи шестидюймовых гаубиц. С небольшой дистанции турки разнесли британскому флагману пост управления артогнем на фор-марсе, перебили стойку мачты, подожгли командный мостик, перебили приводы штурвала... В числе погибших, коих было около десяти, был старший офицер крейсера В. Вернер. К чести англичан, "Инфлэксибл" не покинул боевой линии, хотя уцелевшие его офицеры почти ничего не видели из-за дыма пожара. Наверное, все-таки разумнее было отойти, чтобы как минимум потушить пламя и восстановить приводы, но он этого не сделал, ограничившись только разворотом под ветер - для сбития огня с мостика. Через два часа, с трудом держась на курсе, "Инфлэксибл" задел своим острым тяжким форштевнем одинокую мину, сорванную течением с ближайшего непротраленного участка... Взрыв унес жизни двадцати моряков. Торпедные отделения крейсера были вскрыты и затоплены: по отсекам плескалось около двух тысяч тонн забортной воды. От сотрясения вышли из строя навигационные приборы, а рядом с отделением паровых динамо-машин в распределительном отсеке случилось короткое замыкание, из-за чего разом парализовало всю электроэнергетику. Осев носом почти до клюзов, "Инфлэксибл" задним ходом выполз из-под обстрела. В ремонт! На Мальту, подальше от этих изобретательных турок, натасканных лучшими германскими инструкторами, подальше от спрятанных в складках местности передвижных гаубиц, подальше от минных полей, которые, кажется, физически невозможно вытралить. Больше он сюда не вернется!

Адмирал Де Робек, заменивший Кардена на посту командующего, немедленно радировал коменданту порта Ла-Валетта, чтобы на Мальте готовили док для приемки линейного крейсера с крайне тяжелыми минными повреждениями. В сопровождающие "Инфлэксиблу" дали легкий крейсер "Фэйтон" - командование опасалось, что самостоятельно подбитый флагман просто не дойдет. Англичане вообще не рассчитывали, что "Инфлэксибл" выживет: перед походом "Фэйтон" получил дополнительные шлюпки - на случай, если придется собирать с воды его многочисленный экипаж. После ремонта "Инфлэксибл" был переведен в метрополию: покуда он висел на кильблоках в сухом доке, Дарданелльская операция потерпела окончательный провал. И лорд Фишер выразился по этому поводу вполне конкретно:
- После Фолклендов я говорил: так не побеждают. Теперь говорю - ТАК ПРОИГРЫВАЮТ ВОЙНЫ!

7.

- Когда мы вернемся домой, я объявлю
вам благодарность перед строем.
- За что, сэр?
- За единственное своевременное появление в вашей жизни.
Л. Леннор.

Над Мэри-Фертом в конце января стоит вечная ветренная непогода. Туман, перемешанный с дождем и снегом стелется над горизонтом, серьезно ограничивая видимость. Промозглый ветер гонит вдоль стылого побережья тяжелую четырехбалльную зыбь. И вестовые выносят на мостик термосы с горячим чаем - для вахтенных офицеров. 23 января 1915 года около пяти часов пополудни по Гринвичу на Первой Линейно-крейсерской эскадре Грэнд-Флита, как обычно, свистали к вечерней трапезе. Но вице-адмиралу Д. Битти не суждено было допить свою чашку кофе...

Беседа в кают-компании "Лайона" была прервана появлением шифровальщика с текстом срочной радиограммы из Адмиралтейства. "Морской Генеральный штаб - "Лайону": 4 германских линейных крейсера, 6 легких крейсеров, и 22 эскадренных миноносца произведут сегодня вечером разведку на Доггер-банке. Возвращение их вероятно завтра вечером. Всем наличным линейным крейсерам, легким крейсерам и миноносцам надлежит следовать из Розайта к рандеву в 55,13 N; 3,12 Ost с рассчетом прибыть в данную точку в 7 часов..."

... Всем наличным... "Куин Мэри", - один из лучших стрелков эскадры, - в ремонте. А дополнить эскадру можно будет только за счет отряда контр-адмирала А. Муура, у которого состоят в подчинении "Нью-Зилэнд" и "Индомитэбл", которые даже со своим двенадцатидюймовым калибром "против "Зейдлица" ненадежны", как говорил некогда сам Битти. В 18 часов 23 минуты британские линейные крейсера снялись с якоря. Последним доложил о готовности к походу "Индомитэбл"... Утешением для Битти было то, что не только его эскадре предстояло задержать немцев. аналогичный приказ получили Гарвичские легкие крейсера, третья эскадра линкоров-додредноутов, а также отряд старых броненосных крейсеров под предводительством "Энтрима" - ветерана флота, способного противопоставить 210-миллиметровой артиллерии германского снайпера "Блюхера" свои девятидюймовки с опытными "призовыми" расчетами...

Конечно, слабый аргумент против элитного соединения крейсеров-дредноутов, но все же сила. Собиралась в поход даже главная линейная колонна - во главе с самим "Айрон Дюком" - верховным флагманом Грэнд-Флита. Но общее руководство операцией поручено было, вопреки ожиданию, не Джеллико, а лично Дэвиду Битти, начальнику эскадры линейных крейсеров.

С начала войны Битти уже успел допустить несколько серьезных ошибок в тактике противодействия эскадре Хиппера. Германские крейсера нередко тревожили оборону Метрополии, проникая к самому побережью и совершая дерзкие налеты на английские города. И всякий раз "Лайон" со своим отрядом опаздывал их перехватить! Когда немцы разорили Хартлепуль, Фредерик Стэрди заявил Битти в глаза:
- После таких дел, сэр, ваш авторитет упал ниже уровня моря. И быть ему там вечно, если вы сами не исправите положение.

С этим каламбуром Битти, разумеется, согласен не был. Его эскадра верила ему. Но тем не менее пора было спасать свою честь - и честь великой державы, целое столетие бывшей законодательницей в военно-морском искусстве. Англичан устраивала только победа с полным уничтожением дерзостного противника, посягнувшего на традиционные британские приоритеты. "Лайон". "Принцесс Ройал". "Тайгер". "Нью-Зилэнд"..."Индомитэбл"!.. Из трех первых сомнения у адмирала вызывал только "Тайгер". Новейший крейсер, недавно из учебного отряда, как раз переживающий в своей судьбе тот краткий период, когда совершенство лучших образцов передовой техники еще не гарантирует победы, поскольку не может скомпенсировать недостаток сработанности молодой команды. Но если у "Тайгера" будет хороший опытный напарник, "Принцесс ройал", например, которая сможет прикрыть в случае ошибки, то в бою более чем пригодится и "Тайгер". А вот что делать с "бестолковыми ветеранами"?.. Их наработанную тактику - даже ошибочную! - уже не изменить. И если с флагманом Муура "Нью-Зилэндом" "Лайон" успел немало потренироваться в совместных эволюциях и сигналопроизводстве, то к суетливому и нерешительному стилю действий "Индомитэбла" приспособиться было почти невозможно.

К рассвету 24 января эскадра линейных крейсеров вышла в заданный район у восточной оконечности Доггер-Банки. Море было пустынно в этот сумрачный час. Плотный туман застилал горизонт непроницаемой сизой завесой. А в эфире воцарилась тягостная, тоскливая тишина полного радиомолчания... Неужели английский отряд снова разминулся с врагом, как уже неоднократно бывало в эту войну?..

Было около 7 часов утра. Как раз к этому моменту на соединение с эскадрой Битти должны были подойти легкие крейсера и эсминцы Гарвичского морского отряда. Но внезапно горизонт окрасился вспышками выстрелов, и ветер донес с южного направления первые раскаты отдаленной канонады. Через несколько мгновений тишину в эфире разорвал истошный писк морзянки: легкий крейсер "Аурора" докладывал об огневом контакте с "многочисленными силами Гохзеефлотте"... Как впоследствии выяснилось, "многочисленные силы" состояли из легкого крейсера "Кольберг", шедшего с четырьмя эсминцами на левом фланге Первой Разведывательной группы. Никаких других кораблей, кроме этих пяти, "Аурора" видеть не могла. Но британцам было известно, что "Кольберг" принадлежит к числу разведчиков Хиппера. А следовательно, "обещанная" Адмиралтейством встреча с четырьмя линейными крейсерами противника становилась уже неизбежностью: они непременно должны были находиться где-то поблизости... Теперь для Битти было главным не упустить врага. Поэтому в 7 часов 20 минут он командует своим линейным крейсерам поворот на SSO с увеличением скорости хода с восемнадцати до двадцати двух узлов. И высылает вперед на то же направление отряды легких сил.

...Английский командующий еще пытался быть осторожным. Он не желал, чтобы противник раньше времени обнаружил присутствие его эскадры. Поэтому "Лайон" и не спешил пока форсировать машины. Но англичане недооценили уровень подготовки германских разведчиков: левый форзейль эскадры Хиппера - "Штральзунд" - все-таки разглядел в клочьях синевато-свинцового тумана над горизонтом дымы "значительных боевых сил". И вот тут Битти пришлось убедиться воочию в своей ... правоте. Как-то раз он назвал "Индомитэбла" ненадежным. А теперь , к собственному сожалению, мог наблюдать, как тот, не выдержав слишком резкой смены режима хода, начал отставать. Противники увидели друг друга почти одновременно. Тактические рассчеты вполне оправдались с обеих сторон. Целью германских линейных крейсеров было выманить на бой одно из оперативных соединений Грэнд-Флита и разгромить - для этого Хиппер заранее условился с вице-адмиралом Ф. фон Ингенолем, командующим линкорами Гохзеефлотте, о том, что дредноуты поддержат свой авангард и встретят врага в районе восточнее Доггер-Банки. Туманная морская равнина с многочисленными отмелями, над которыми в это время года стоит клочковатая непрозрачная дымка, ограничивающая видимость, считалась весьма неплохим местом для сосредоточения крупной линейной засады... Хиппер еще не знал, выходя со своими крейсерами в заданный район, что на Ингеноля рассчитывать нельзя! А Битти, наконец, получил возможность в открытом бою померяться силами с теми, за кем охотился едва ли не с начала войны.

Первым опознал британского флагмана "Лайона" "Блюхер" - концевой крейсер в германском кильватере. Ветеран соединения, бывший флагман учебного отряда, экспериментальная боевая единица артиллерийской лаборатории Морского Министерства. Корабль-снайпер, сделавший авангард Императорского флота соединением настоящих профессионалов... Но флажный сигнал, взлетевший на мачту "Блюхера" - "Передать по колонне: головным "Лайон", - для него самого мог означать только одно - неминуемую гибель. Уступая по скорости примерно на два узла своим более молодым ученикам и коллегам, обладая главной артиллерией калибром 210 миллиметров, слишком легкой для борьбы с фишеровскими "кошками", и следуя в конце строя при отступлении, он был фактически обречен. Согласно своему первоначальному плану, Хиппер начал отступать к району условленной встречи с линкорами Гохзеефлотте. Англичанам ничего не оставалось, кроме как начать преследование. Битти слишком опасался упустить врага в очередной раз. "Лайон" подстегивал свое соединение на погоне флажными сигналами:
- Держать 26 узлов!
- 28...
- 29!..
- 29, во что бы то ни стало!

Последний приказ был заведомо невыполним - по крайней мере, для второго флагмана отряда "Нью-Зилэнда" и его еще более медлительного подчиненного. Уже после второго сигнала "Лайона" "Индомитэбл" настолько "оттянул хвост" колонны, что практически потерял контакт с Битти, почти не разбирая флагов. Когда англичане стали перестраиваться в пеленг для одновременного открытия огня, он еще долго пытался удерживаться в кильватере "Нью-Зилэнда". Далеко впереди уже шел жаркий бой. Чем более сокращалась дистанция между противниками, тем отчетливее и чаще доносились раскаты выстрелов. Сначала "кошки" Битти вступили в перестрелку с "Блюхером", затем - с "Дерффлингером" и "Мольтке", и наконец, с "Зейдлицем". Обе стороны несли потери. Начал терять скорость тяжело поврежденный "Блюхер". "Лайон" получил снаряд в систему подачи четвертого плутонга, и едва не погиб от взрыва собственного боезапаса. У германского флагмана "Зейдлица" выгорели обе кормовые башни. "Индомитэбл" почти ничего из этого просто не видел. Даже сорокаметровый столб пламени, взметнувшийся над корпусом "Зейдлица", выглядел для него всего лишь отдаленной вспышкой.

Около 9 часов 53 минут британскому флагману пришлось все-таки сбросить скорость. Пеленг англичан слишком растянулся. "Нью-Зилэнд" и "Индомитэбл" не могли полноценно участвовать в стрельбе даже по концевым кораблям противника. Битти рисковал остаться с тремя крейсерами против четверых. Поскольку "Блюхер", несмотря на серьезные попадания, все еще продолжал поддерживать высокий темп снайперской стрельбы. Примерно в 10 часов британскому командованию показалось, что линейные крейсера Хиппера склоняют курс на север, постепенно сбрасывая скорость. Для Битти такое положение дел могло бы стать мигом небывалой удачи: с северо-запада к месту боя шли дредноуты Грэнд-Флита во главе с "Айрон Дюком". Но англичане жестоко просчитались. Наблюдательные вахты "Лайона" приняли за маневр поворота перестроение в германском боевом порядке. Фактически, курс был изменен только на 2-3 румба к востоку. Тем самым Хиппер, выполняя по-прежнему свое первоначальное намерение, получал возможность слегка уменьшить скорость. Это было необходимо прежде всего "Блюхеру", который уже с трудом удерживался в строю. Переход миноносцев с правого фланга на левый с одновременной постановкой дымзавесы и демонстративной атакой создал для англичан иллюзию резкой перемены курса.

Почти четверть часа "Лайон" оставался во власти заблуждения, и его отряд шел в прежнем направлении. Они заметили свою ошибку лишь тогда, когда расстояние до неприятеля увеличилось, и стрельба стала почти невозможна. И снова был дан приказ поднять скорость до 28 узлов.
В 10 часов 48 минут "Блюхер" выкатился из строя с креном на правый борт. В этот миг "Зейдлиц" принял его сигнал:
- Все машины вышли из действия.
При этом, однако, "Блюхер" начал движение на север примерно семнадцатиузловым ходом. "Индомитэбл" заметил этот маневр и первым понял его истинную суть: концевой в германском строю, не в силах более выдерживать темп погони, идет на прикрытие своего отряда и пытается отвлечь внимание противников на себя... Британский офицер Дж. Пэкинхем, в годы русско-японской войны находился при штабе адмирала Того в качестве специалиста-наблюдателя. Он обратил внимание, что японский флотоводец располагает в строю эскадры по обоим концам боевой линии примерно одинаковые по защите и орудийной мощи корабли. Так удобнее управлять строем. Вернувшись в Англию, Пэкинхем посвятил свою жизнь тактическим разработкам, и занимался подготовкой эскадренных крейсеров к линейным боям. "Индомитэбл" оказался его достойным учеником, и знал теперь, что нужно делать. Без приказа он отвернул к северу. Схватка с "Блюхером", тяжело раненым и изначально уступающим по весу залпа, давала ему шанс на реальную победу. И кроме того, позволяла остальным англичанам, не отвлекаясь на перестрелку с "Блюхером", заняться немцами, отступающими теперь к зюйду. У Нельсона, помнится, такой маневр назывался "связыванием арьергарда"... Но "Индомитэблу" не суждено было осуществить свое намерение. Он просто не успел. Через четыре минуты после поворота "Блюхера" на норд случилась трагедия в британской колонне. Флагманский "Лайон" получил от "Зейдлица" снаряд, деформировавший главный броневой пояс в районе ходовых систем. Искореженной броней разбило питательные системы левого холодильника, от взрыва вышла из строя ближайшая к месту повреждения турбина. "Выбило" паровую динамомашину, и в довершение несчастья в пострадавших отсеках погас свет, чрезвычайно затруднив деятельность спасательно-ремонтной партии. С десятиградусным креном "Лайон" покинул линию огня, но попытался остаться флагманом до конца. Вывалившись на циркуляцию, он развернул на сигнальных фалах целый букет флагов, точно воспроизводящий знаменитый последний приказ Нельсона в Трафальгарской битве: - Держаться ближе к неприятелю, сблизиться еще больше! Но отряд понял своего предводителя немного неправильно: остальные англичане восприняли как "неприятеля" прежде всего избитого "Блюхера", который был к ним ближе всего. Уже отчетливо было видно со стороны, что немец находится в состоянии, близком к критическому, а следовательно, вряд ли сможет сопротивляться достаточно активно, чтобы нанести атакующим какой-либо серьезный ущерб. Польстившись на иллюзию легкой победы, лимнейные крейсера под руководством "Принцесс Ройал" обрушились на погибающего всей мощью своих главных калибров.

Им слишком нужна была победа. Для спасения своей чести, они желали предьявить своему адмиралу хотя бы один изорванный осколками вражеский флаг или отметить на штурманских картах роковую точку - координаты гибели одного из тех, кто доставлял Британии столько беспокойства. А продолжая погоню за отступающими "Зейдлицем", "Мольтке" и "Дерффлингером", можно было понести значительные потери или, скажем, нарваться на строй дредноутов Гохзеефлотте, радиопереговоры которых периодически перехватывались в эфире. Англичане не знали в тот час, что Ингеноль решился вывести свой флот из баз только примерно в десять часов, когда даже самая внушительная боевая сила уже не могла ничего изменить в состоявшемся сражении...

Битти вызвал к борту потерявшего скорость "Лайона" курьерский эсминец "Эттак" и отправился со своим штабом вслед "Тайгеру" и "Принцесс Ройал" - чтобы стать свидетелем последних минут "Блюхера" на этом свете. Он застал лишь финал безнадежного боя: после попадания около ста снарядов и семи торпед немецкий крейсер ушел на дно, не спустив флага, и его противникам оставалось лишь подобрать с воды уцелевших моряков его экипажа. Потрясенный мужеством врага, британский командующий отказался даже от традиционного права первым допросить пленных.

Бой завершился."Зейдлиц" увел уцелевших товарищей, авангард Гохзеефлотте растворился в тусклых полуденных туманах - чтобы с новыми силами возвратиться в эти воды и продолжать войну. "Лайон" восьмиузловым ходом полз в сторону Росайта, иногда стопоря машины для временного ремонта, и в густых острых гребнях зыби его наблюдателям то и дело чудились тонкие стержни перископов: в течение часа были получены три или четыре доклада о якобы замеченных поблизости германских подлодках. Будь в этом районе на самом деле хотя бы одна вражеская субмарина - флагман Битти никогда не увидел бы Росайтских маяков!..

"Индомитэбл", окончательно отказавшийся от намерения поучаствовать в добивании "Блюхера", нашел "Лайона" и почему-то подтвердил его предположение о присутствии здесь лодок, хотя, как выяснилось впоследствии, сам ни одного перископа не видел. Он предложил избитому флагману свою помощь. К этому времени ходовые "Лайона" сдали окончательно, и к родным берегам "Индомитэбл" привел его на буксире... Когда они явились в Росайт, Фишер, получивший в Адмиралтействе радиограмму о ходе боя, уже уверен был, что назавтра придется давать в газетах фото "Лайона" в траурной рамке с традиционной подписью "Погиб во славу Родины и Короны".

Фишер считал "Лайона" одним из лучших своих творений. Но как только адмирал убедился, что жизни его любимца уже ничто не угрожает, он обрушился на него с упреками:
- Надо было уничтожить всю эту банду, а не одного "Блюхера"!..
А потом Первый Лорд Адмиралтейства беспощадно вымарывал имена из списка отличившихся в этом бою и представленных к награде. По мнению Фишера, орденов был достоин лишь "Индомитэбл" - да и то не за участие в бою, а за спасение флагмана. И кто-то из штабных чинов отпустил по этому поводу жестокую шутку. Мол, для подобных подвигов "Индомитэблу" следовало появиться на свет не крейсером, а водоотливным буксиром...

8.

...Он летел вперед, и был просто малой искрой огромного огня,
и знал, что лично от него теперь уже почти ничего не зависит...
Он так и не успел понять, что убит.
А. ле Гран.

На войне никогда не следует делать того,
чего желает твой противник.
Х. Вильсон.

Корпеют инженеры над чертежами в конструкторских бюро, военные заводы нанимают тысячи рабочих рук, инструктора в учебных отрядах по 14 часов в сутки муштруют экипажи, государственная казна раскошеливается на миллионные суммы... А все для того, чтобы во время войны настал час, и многочисленная линейная эскадра снялась с якорей, отправилась навстречу вражескому флоту и в строевом бою одержала победу. В первой четверти двадцатого столетия Британия еще строго придерживалась нельсоновской концепции "генеральной битвы". Из гулких коридоров Адмиралтейства еще не выветрилась старинная идея, гласящая, что весь ход войны на море можно решить одним большим сражением, в кортором принимают участие все боеспособные силы флота. Долгожданный час настал в конце холодного северного мая 1916 года. Двадцать пятого числа "Интеллидженс Департмент", разведывательный отдел Адмиралтейства, предупредил Главнокомандующего Грэнд-Флитом вице-адмирала Дж. Джеллико о массовом выходе в море немецких подводных лодок. Такие нашествия субмарин на неприятельские ближние коммуникации обыкновенно предваряли крупные операции надводных сил Гохзеефлотте. И с 25 мая по линейным эскадрам Британии была объявлена "готовность номер один". Но через трое суток на Северное море обрушился циклон и принес непогоду со штормом, дождями и туманами, ограничившими видимость всего кабельтовых до двадцати. И немцы отложили попытку навязать врагу сражение , задержав выход почти на неделю...

30 мая в полдень разведка вновь потревожила в Росайте покой пережидающих непогоду английских дредноутов. Пришло сообщение о том, что к вечеру немцы, вероятно, все-таки выберутся из своих баз. Из перехваченных радиограмм, расшифрованных благодаря кодам злосчастного "Магдебурга", следовало, что к вечеру Гохзеефлотте произведет демонстрацию в районе створа пролива Скагеррак, поднявшись к северу вдоль датского побережья. В 17 часов 16 минут по Гринвичу в тот же день радиограммой флагманского "Айрон Дюка" весь Грэнд-Флит был поднят по тревоге. Затем в эфире надолго воцарилось молчание, но к одиннадцати часам вечера линкоры в Росайте начали выходить на внешний рейд и строиться в походный порядок. Согласно распоряжению Первого Лорда Адмиралтейства, их путь должен был лежать в точку с координатами 56,40 N, 5,00 Ost, в ста милях западнее Лим-Фиорда, к берегам Ютландии. Туда же отправились все боеспособные силы флота - на портовых бочках остались только старые или аварийные корабли, также те, чьи команды не успели пройти курс обучения.

С дредноутами Джеллико вышли в поход линейные крейсера Инвенгордонского отряда - "Инвинсибл", "Инфлэксибл" и "Индомитэбл". Адмирал Хорэс Худ держал флаг на "Инвинсибле", командуя Третьей линейно-крейсерской эскадрой Грэнд-Флита. К полудню 31 мая командующий сообщил ему, что возможно, отпустит вскоре "иблингов" на содействие эскадре Битти, которая к этому времени уже вышла в заданный район, и весьма вероятно, вскоре обнаружит авангардные группировки противника. На сей раз Битти считал, что сил для выполнения боевой задачи ему хватит. Кроме четырех линейных крейсеров типа "Лайон", с ним шли "Нью-Зилэнд" и "Индефатигэбл", а также 12 легких крейсеров-разведчиков. Противолодочное охранение обеспечивали бесчисленные эсминцы, а в пяти милях от флагмана тянулись компактным кильватером четыре самых сильных сверхдредноута с вооружением 381-миллиметрового калибра. Поэтому "Инвинсиблу" с сотоварищами предписано было оставаться пока при Джеллико - в качестве мобильного соединения артиллерийской поддержки легких сил. Коль скоро "Лайон" увел свое соединение слишком далеко вперед. "Инвинсибл" с гордостью взял на себя обязанности предводителя "ближнего" авангарда линейных кораблей. И стал обильно засорять эфир распоряжениями всяким крейсерам - от флагмана Четвертой эскадры "Дифенса" до маленькой "Беллоны", скаута, состоявшего в подчинении лично у Джеллико в качестве курьера флагманского "Айрон Дюка". "Беллона" пожаловалась на произвол "чужого" начальства, и Главнокомандующий даже вынужден был напомнить "Инвинсиблу" о необходимости соблюдать во время перехода режим радиомолчания. ...Сражение было упорным и жестоким.

Еще до подхода главных сил обоих флотов схлестнулись в горячей артиллерийской схватке два авангарда - Первая разведывательная эскадра Гохзеефлотте под флагом Ф. Хиппера и отряд линейных крейсеров адмирала Битти. И британцы понесли первые потери. Сначала под огнем линейного крейсера "Фон дер Танн" погиб "Индефатигэбл". Конец его был почти мгновенным, когда 280-миллиметровый снаряд воспламенил боезапас в подбашенном отделении англичанина. Затем настал черед "Куин Мэри". Она уже около получаса вела интенсивную дуэль на главных калибрах с "Дерффлингером". В 16 часов 24 минуты 305-миллиметровый снаряд вскрыл третью башенную артустановку британского крейсера. Одновременно несколько выстрелов поразили батарею среднего калибра в кормовой части, и возникший пожар начали тушить моряки "дивизиона живучести". Потом прогремел взрыв на полубаке...

Еще две минуты "Куин Мэри" продолжала вести активную стрельбу, причем ее залпы неизменно ложились накрытиями. Но в 16 часов 26 минут длинный стройный корпус линейного крейсера задрожал от серии внутренних взрывов. Ослепительное пламя взметнулось на 400 футов в небеса, на доли секунды выхватив из дымной полумглы красивый, изящный силуэт "Куин Мэри". Отчетливо и ясно...

Этот смертельный фейерверк казался чем-то ирреальным: оба сражающихся флота могли наблюдать, как рухнули к центру корпуса острые стрелы высоких мачт, Как чудовищной силой лиддитовой детонации выворотило на полубаке из-под барбета несколько бимсов, как над третьей башней возникла черная шапка дыма от нового взрыва... Агония длилась всего несколько секунд. Но и они могли показаться вечностью тем, кто находился рядом.

По свидетельству А. Дж. Четфилда, когда погиб "Индефатигэбл", на лице адмирала Битти не дрогнул ни один мускул. На войне без потерь не бывает!.. Но в момент взрыва "Куин Мэри" британский командующий, находившийся на открытом мостике "Лайона" и наблюдавший все подробности, отвел взгляд... Приближаясь к месту сражения, английские главные силы допустили ошибку, ставшую для некоторых участников боя поистине роковой. Когда Грэнд-Флит шестью колоннами вступил в зону визуального контакта с врагом, "Дифенс" со своими броненосными крейсерами, шедший ранее правофланговым, очутился в центре жаркой схватки двух отрядов разведки. Он сразу же вступил в бой с германским легким крейсером "Висбаден", нанес ему серьезные повреждения и неминуемо добил бы, но сам был уничтожен снайперским огнем линейных крейсеров Хиппера. А "Инвинсибл" со своими подчиненными ухитрился "проскочить" в тумане район баталии. Он оказался далеко на восток-северо-восток от своих линкоров.

Теперь, ориентируясь на грохот недальней канонады, он полным ходом летел в битву - навстречу своей судьбе. Это не было бегом наобум: проанализировав разведданные, полученные от легких крейсеров "Кентерберри" и "Честер", адмирал Худ рассчитал появление своего отряда на линии огня таким образом, чтобы выйти в классическую позицию "Сrоssing the T" по отношению к кораблям Хиппера и сосредоточить стрельбу на их флагмане. Но маневр "охвата головы" неприятельского строя уже успел произвести адмирал Битти со своими "кошками" - при поддержке сверхдредноутов Пятой эскадры и части линкоров Джеллико. Это обстоятельство вынудило Хиппера склонить курс к юго-восточным румбам. Тем более, что меняласть погода, и условия видимости на поле боя теперь играли на руку англичанам. Худу пришлось менять решение на ходу. Таким образом, Третья линейно-крейсерская эскадра вступила в бой с вражеским авангардом на параллельных курсах, еще в момент поворота на юго-восток открыв огонь по его флагману "Лютцову", уже избитому снарядами "кошек". Причем, от этой стрельбы на перелетах доставалось не ему одному: из-за ошибки англичан в определении расстояния во время поворота второй в германском строю - "Дерффлингер" - получил три или четыре снаряда, предназначенных явно "Лютцову". Д. Кэмпбелл называет автором этих попаданий линейный крейсер "Идомитэбл". Но если британский исследователь прав, то чьи тогда снаряды перелетом поразили "Зейдлица", шедшего в строю третьим и находившегося еще дальше?..

Немецкий авангард участвовал в битве уже около четырех часов. И в этот миг расчеты линейных крейсеров Хиппера были уверены, что целятся по британским дредноутам. несмотря на сравнительно небольшую дистанцию - всего около тридцати-сорока кабельтовых, - силуэты кораблей противника были едва различимы в сизых полосах тумана. Поскольку теперь стрельба велась, в основном, по показаниям приборов, а падение снарядов невозможно было наблюдать за дымом, об эффективности артогня можно было только догадываться. Внезапно резкий порыв ветра разорвал туман, плотно перемешанный с облаками дыма. Неприятель, наконец, открылся взору.

...Их было три. Кильватерным строем они шли, развернув на врага всю боеспособную артиллерию. Величественные. Строгие. Горделиво уверенные в себе. И с головного тут же загрохотали выстрелы... Этот выход был настолько красив, что напоминал неплохую театральную постановку. И, пожалуй, нет ничего удивительного в том, что несмотря на откровенно странный внешний вид, - плоский корпус, три коротких разного диаметра дымовые трубы, - "Инвинсибл" "раздулся" в глазах германских сигнальщиков до размеров куда более серьезного противника. "Дерффлингер" принял его за дредноут типа "Куин Элизабет". Похоже, именно это и погубило "Инвинсибла". При виде превосходства врага далеко не все бойцы отступают. Многие начинают целиться вернее. "Дерффлингер" обрушил на предводителя атакующих залп своих четырех орудий главного калибра.

Две башни германского крейсера были выведены из строя раньше, в бою с "кошками" Битти. Но слабовато защищенному "Инвинсиблу" хватило и плотности вполовину поредевшего огня. Буквально через несколько мгновений корабль вздрогнул от первого попадания в район штурманской рубки. И сразу же над морем раскатился звук оглушительного взрыва у барбета башни N'3: детонация боеприпасов вознесла в небеса на огненном фонтане многотонную броневую крышу артустановки, сотрясающийся в дрожи внутренних взрывов корпус заволокло непроницаемой завесой дыма и пара, в воздухе завертелись обломки...

После этого "Инвинсибл" продержался на воде еще около семи минут. И штурманы британской эскадры успели записать точные координаты места его гибели, когда тяжелые сильные винты смертельно раненного крейсера взбивали уже не воду, а дымный горький воздух. А "Дерффлингеру" уже не было дела до судьбы поверженного врага: после выхода из строя тяжело поврежденного "Лютцова" обстановка на поле боя изменилась. От соединения Хиппера требовалось прикрыть перестроение главных сил Гохзеефлотте, и победитель "непобедимого" возглавил контратаку. Уцелевшие "Инфлэксибл" и "Индомитэбл" бросились искать спасения в полосах тумана над горизонтом. А семь минут агонии их флагмана дали противнику время принять единственно верное тактическое решение...

...Битва продолжалась и ночью, тлея отдельными очагами до самого рассвета. Но "Инфлэксибл" и "Индомитэбл" не предпринимали более атак на врага. Они лишь смогли найти "Нью-Зилэнда", потерявшего в этом бою своего подчиненного, и попросились под руку адмирала Пэкинхема, державшего на нем флаг. В Розайт они вернулись 1 июня, плетясь в хвосте поредевшего кильватера эскадры Битти...

Самая кровопролитная битва этой войны завершилась с самым спорным результатом: победителей в ней, фактически, не было. Хотя британцы и понесли больше потерь в кораблях, им удалось сохранить за собой сомнительное преимущество предбоевой тактической позиции. Немцы отошли в свои базы, нанеся врагу жестокий урон, причем, отошли настолько организованно, что отступление ни в коем случае не выглядело бегством. В сущности, оба флота до конца не выполнили своих заданий... А для английских линейных крейсеров первого поколения день генеральной баталии стал пиком военной карьеры. И теперь эта вершина была уже позади.

9.

Нам не надо посмертной славы -
Мы хотели со славой жить!
Ю. Друнина.

Последний год военных действий не ознаменовался для Британии ни одной крупной победой на морском театре. После Ютландского боя изменилась сама методика осуществления господства на море - ближние коммуникации обеих Метрополий теперь почти безраздельно принадлежали подводным лодкам - как английским, так и германским. Но разумеется, воюющие державы не отказались от редких выходов из баз надводных сил - в основном, крейсерских отрядов.

У Четфилда упомянут странный эпизод, подтверждения корторому нам не удалось отыскать в архивных материалах. Во время одного из таких выходов сводный отряд британских линейных крейсеров проходил всего в десятке миль западнее обозначенных на карте координат гибели "Инвинсибла". И вахтенные заметили на горизонте подозрительный дым, приближающийся с юго-востока. "Инфлэксибл" и "Индомитэбл" в сопровождении четырех эсминцев отправились разведать его источник. Но как только одинокая точка на пределе видимости превратилась в отчетливый силуэт, перед ними словно возникло видение битвы при Скагерраке, - длинный крейсер с плоским вытянутым полубаком, двумя короткими жаркими трубами и огромной треногой первой мачтой, увенчанной тяжелым развитым марсом.
Приближающийся корабль слишком напомнил англичанам "Дерффлингера". Перспектива разделить судьбу своего погибшего флагмана не прельщала "Инфлэксибла", а "Дерффлингер", к тому же, почти никогда не встречался в одиночку. Значит, вскоре над горизонтом встанут густые шлейфы дымов остального германского авангарда...

Не пытаясь атаковать одинокого неприятеля, "Инфлэксибл" и "Индомитэбл" поспешно отступили на соединение с эскадрой Битти. Так для двоих выживших в Ютландском бою "иблингов" был потерян последний шанс нанести врагу хотя бы какой-нибудь серьезный вред. Только в родной базе они узнали из данных агентурной разведки, что встреченный ими немец был не "Дерффлингер", а однотипный с ним "Гинденбург". Он прибыл в эскадру Хиппера незадолго до этого выхода - с последними пополнениями флота, и несмотря на то, что унаследовал часть экипажа погибшего "Лютцова", не успел еще приобрести ни высокого уровня подготовки, свойственного этому соединению, ни боевого опыта. В этот день у него не было в этом районе никакой конкретной боевой задачи. Он шел на выверение девиации - один, прикрываемый лишь несколькими эсминцами на случай встречи с неприятельской подводной лодкой. Была ли эта встреча на самом деле, или мемуарист отдал дань легенде? Как бы то ни было, подобный стиль поведения вполне характерен для крейсеров первого линейного поколения...

До конца войны больше ни один из "иблингов" не видел противника на дистанции, пригодной для открытия огня. Даже когда Битти в очередной раз попытался в 1917 году потревожить немецкую оборону в Гельголандской бухте, он не взял с собой "Инфлэксибла" и "Индомитэбла", предпочтя им несколько крейсеров новейшего поколения - с молодыми командами, со странненьким вооружением - всего по две башни главного калибра, зато по полтора десятка торпедных аппаратов... Но эти новички флота значительно превосходили любого из немцев по скорости хода. Впрочем, даже с такими пополнениями в составе эскадры, Битти не смог навязать немцам решительного боя. А "Инфлэксибл" вскоре приобрел сомнительную славу истребителя подводных лодок... Своих, британских. Нет, дивизион субмарин типа "К", идущих строем на рубочной глубине, не был принят за врагов. Он был попросту не замечен в условиях дождя и тумана. Таранив случайно в узости бонового створа одну из лодок, "Инфлэксибл" попытался уклониться в сторону. Но с противоположного борта снова раздался глухой удар в корпус и жуткий пронзительный скрежет металла о металл. Остальное довершила паника: ошалевшие лодки заметались на курсе и тоже угодили в аварию. Серьезно пострадало пять штук, а крейсер отделался непродолжительным докованием и сменой командира. 21 ноября 1918 года в Росайте состоялся грандиозный морской парад. Через десять дней после перемирия между державами Антанты и Тройственного союза, по условиям мирных переговоров лучшие силы германского флота должны были интернироваться у британских берегов.

Встречать сводную эскадру недавнего врага вышло 260 вымпелов. В составе флота были не только англичане, но и делегация от французских союзников, и даже отряд дредноутов из Североамериканских Соединенных Штатов. Вице-адмирал Битти - уже в ранге Главнокомандующего - держал флаг на "Куин Элизабет", а его бывшие непосредственные подчиненные, линейные крейсера, составляли левый фланг парадного строя. Среди них находились и оба уцелевших героя нашего повествования. На закате солнца, когда горнисты огромной парадной армады играли "вечернюю зорю", интернированные немцы по сигналу британского флагмана спустили флаги и вымпелы. И последними выстрелами великой войны стали глухие раскаты победительского салюта.
Миновала эпоха.

Но в мирном времени не было места и некоторым из тех, кто в этот день осмеливался причислять себя к победителям. Уже в 1919 году, в феврале, приказом Первого Лорда Адмиралтейства первенцы британской линейно-крейсерской концепции были выведены в вооруженный резерв. Это была, фактически, отставка. Им на смену пришло новое поколение, - те, кому 25 лет спустя, уже в статусе ветеранов придется участвовать во Второй Мировой войне. Подписание в 1922 году международного договора о сокращении военно-морских сил отправило на слом и "Инфлэксибла", и его сотоварища... Обычный конец для тех, кому Господь не судил гибели за родину на войне.