К
рассказанному выше мы добавим описание еще
одного средневекового сражения в северных водах,
отчасти потому, что в нем также еще принимали
участие гребные суда (галеры), а отчасти потому,
что бой этот имел большое значение в истории
Англии; мы говорим о сражении при Слюйсе 24 июня 1340
года.
Со смертью
Карла IV (1321-1328) на французском престоле
пресеклась династия Капетингов (987-1328) и, согласно
салическому закону, королем Франции сделался
старший из рода Валуа под именем Филиппа VI.
Однако, воинственный король Англии Эдуард III
(1327-1377), который по женской линии являлся
ближайшим наследником Карла IV, не захотел
признать прав Филиппа VI и заявил претензию на
французский трон.
В 1388 г. Филипп начал военные действия на море.
Не имея собственного флота, он, как и его
предшественник при Зирик-Зее, нанял 40 генуэзских
галер (на каждой было по 210 человек экипажа, 25
арбалетчиков и 80 гребцов), к которым были
присоединены еще несколько вооруженных
купеческих судов. Эти сравнительно крупные,
хорошо вооруженные и быстроходные суда, под
командой опытных моряков, наносили большие
убытки английской морской торговле и опустошали
южное побережье Англии с той ужасной
жестокостью, которая была обычным явлением в те
времена. Корабли действовали тем более
энергично, что большая часть добычи шла в пользу
их экипажей, в качестве призовых денег. Не говоря
о захвате всех купеческих судов в открытом море,
они уничтожали их даже в гаванях; четыре раза в
течение двух лет они нападали на Саутгемптон,
разграбили и сожгли этот город.
Им удалось также, с эскадрой из 13 кораблей,
захватить два особенно крупных вооруженных
купеческих корабля "Кристофер" и
"Эдуард", вместе с тремя меньшими кораблями
и с богатым грузом, хотя для этого им пришлось
выдержать жестокий девятичасовой бой, в котором
экипаж этих судов был весь перебит или выброшен
за борт. Это возбудило в Англии особенно сильное
неудовольствие и гнев короля, который, возможно,
сам лично понес при этом убытки.
В следующем году разбойничьи экспедиции
возобновились еще в больших размерах; французы
опустошили все южное побережье Англии от Темзы
до Ландсэнда, при чем сильно пострадал и Плимут.
Англичане
отвечали им тем же самым, насколько это было в их
силах. Однажды, например, французская
разбойничья эскадра, появившаяся у Доунса была
атакована кораблями "Пяти портов", которые
преследовали ее до Булони; здесь англичане
ворвались в гавань, захватили или уничтожили
стоявшие в ней корабли, повесили 12 капитанов и
сожгли часть города. Однако, так как у
английского короля флота не было, и защита
торгового судоходства организована не была, то
основные убытки несла Англия. Французы
господствовали в Ла-Манше и даже захватили
остров Гернси. Только в 1339 г. Эдуард III
решился принять энергичные меры и приступил к
вооружению флота.
Весной 1340 года он провозгласил себя королем
Франции и начал готовить большой поход для
завоевания новых владений. Постоянного флота в
то время еще не существовало, а потому корабли и
экипажи были призваны на службу особой
королевской прокламацией. Король на собственный
счет снарядил несколько кораблей, а затем города,
преимущественно приморские, должны были
выставить значительные морские силы, которые ими
были частью наняты, частью закуплены. Все
судоходство в английских гаванях было
приостановлено и все корабли свыше 100 тонн были
призваны на королевскую службу; Западная Англия
выставила 70 кораблей, "Пять портов" - 30,
Северная Англия - 50. План короля заключался в
том, чтобы при помощи этого флота переправить в
союзную Фландрию, в гавань Слюйс, недалеко от
Дамме, сильную армию и оттуда вторгнуться во
Францию.
В те времена,
вследствие обмеления Дамме, Слюйс сделался
гаванью города Брюгге, который в XIV столетии был
средоточием мировой торговли, (кроме
Средиземного моря). Гавань эта была очень обширна
и достаточно глубока для самых больших кораблей;
весь грузовой оборот с Англией шел через Слюйс,
почему Эдуард III был так сильно заинтересован
в обладании им. Между тем, когда он 10 июня
собирался отправиться туда с частью своего флота
из Оруэлла (недалеко от Гарвича), он получил
неожиданное известие, что французы предупредили
его, и с большим флотом вошли в Слюйс.
Это вынудило его спешно усилить свой флот всеми
пригодными к службе кораблями и призвать на
войну всех способных носить оружие. Уже через
десять дней у него было в распоряжении 200
кораблей, и больше, чем было нужно, людей. 22 июня
он вышел в море; у берегов Фландрии к нему
присоединились еще северная эскадра под
командой адмирала Марлея, так что общая сила
флота дошла до 250 кораблей. 23 июня, в полдень, флот
этот подошел к Бланкенберге, в десяти морских
милях к западу от Слюйса, и увидел стоявший на
якорь французский флот. Прежде чем идти в атаку,
Эдуард, так же, как сделал Солсбери перед битвой у
Дамме, послал на берег разведчиков, и, так как
Фландрия была с ним в союзе, он получил от
фламандцев подробные сведения: всего у французов
было 400 кораблей, из которых, впрочем, можно было
принимать в расчет, как боеспособные, только 190
более крупных, большей частью генуэзских и
испанских кораблей; 19 кораблей, в том числе
бывшие английские суда "Кристофер" и другие,
были особенно крупных размеров. Флот был
разделен на три эскадры под командой адмирала
Гуго Кирье, казначея Николая Бегюше и генуэзца
Барбавера. Кирье был способным администратором,
но до своего назначения на адмиральскую
должность опыта морской войны не имел. Его первой
удачной операцией был захват английских
кораблей ("Кристофер" в их числе), стоявших
на якоре в устье Шельды у о. Валхерен осенью 1338
г. Бегюше, бывший сборщик налогов, прославился
тем, что совершил набег на Плимут в марте того же
года. Барбавера, командовавший галерным флотом,
был профессиональным военным моряком.
Численность
экипажей доходила, по имевшимся сведениям, до
35 000, но на французских судах, вследствие
чрезмерной экономии Бегюше, была недостаточной.
Между командирами эскадр происходили споры:
Барбавера требовал, чтобы флот вышел для боя в
открытое море, но этот несомненно правильный
совет опытного в морской войне генуэзца не
встретил сочувствия у французов; они стянули
весь флот в устье Западной Шельды, чтобы дать бой
в узком фарватере, на якоре, и здесь выстроили его
в четыре линии, при чем в первой линии стояли
самые крупные корабли, скрепленные между собой
цепями. В тылу стоял Барбавера со своими
галерами, как в сражении при Зирик-Зее; галеры эти
стояли в четыре линии, и на них были посажены
стрелки (генуэзские арбалетчики), которые
имелись и на "Кристофере"; у французов,
по-видимому, стрелков не было.
Английский флот был выстроен в две линии, при чем
в первой линии также находились крупные корабли,
на которые были посажены попеременно стрелки и
люди, вооруженные для рукопашного боя; во второй
линии стояли меньшие суда, на которых также были
посажены стрелки; отсюда видно, что стрелков
вообще у англичан было много; на боевых марсах
тоже находились стрелки, между тем, как у
французов, по имеющимся сведениям, на марсах
имелись только люди с камнями.
24 июня, рано утром, при хорошей погоде, английский
флот находился перед Западной Шельдой, но не мог
атаковать неприятеля из-за противного ветра; о
направлении ветра в источниках ничего не
говорится, но вероятно он был северо-восточный.
Вследствие этого англичане поворотили к северу,
чтобы подойти к неприятелю с другой стороны,
французы же (как и в сражении у Дувра) по-видимому,
вообразили, что англичане не хотят вступать в
бой; по некоторым сведениям, они даже разомкнули
связывавшие их корабли цепи, чтобы пуститься в
погоню за неприятелем. Однако, как только
английский флот отошел на достаточное
расстояние, чему помог и прилив, Эдуард III
приказал изменить курс, и, вскоре после полудня,
флагманский корабль Марлея, шедший в голове
линии, начал сражение, атакой на "Кристофер";
за ним последовали другие корабли, которые,
пользуясь свободой движения, могли атаковать на
выбор стоявшие на якоре неприятельские корабли.
Корабли эти были прежде всего осыпаны тучей
стрел с палуб и с марсов; затем вышли вперед
корабли с тяжелой пехотой, забросили абордажные
крюки и начали абордажный бой. Французы храбро
оборонялись. В самом начале боя данным почти в
упор залпом корабельной артиллерии они вывели из
строя одну английскую галеру и потопили
следовавший за флотом транспорт. Серьезные
повреждения получил и "Томас", флагманский
корабль Эдуарда. Но при равном мужестве,
преимущество оставалось на стороне англичан,
корабли которых могли передвигаться.
"Кристофер" был атакован сразу несколькими
английскими кораблями, причем сам король
участвовал в абордажной схватке и был легко
ранен. Корабли первой французской линии были
один за другим захвачены; бой продолжался много
часов и, несмотря на долготу дня, затянулся до
самой ночи. Вторая и третья линии отказались от
дальнейшего сопротивления, экипажи покинули
корабли и стали искать спасения на шлюпках, но с
такой поспешностью, что лодки перевертывались и
масса людей при этом погибла. Нападение с тыла на
отступающих французов фламандских рыбаков,
возмущенных учиненными теми грабежами, еще
больше усилило панику.
Барбавера
воспользовался способностью галер свободно и
быстро передвигаться на веслах, при наступлении
отлива пустился в бегство, которое ему удалось,
так как ему было достаточно небольшого разрыва в
неприятельской линии; при этом он был атакован
несколькими английскими кораблями, но отбился от
них и благополучно ушел со своими галерами. Весь
остальной французский флот был захвачен или
уничтожен; потери в людях были, вероятно, очень
велики, хотя цифра 30 000 все-таки должна
считаться преувеличенной. Оба начальника
французских эскадр были взяты в плен в первые
часы боя, когда англичанам удалось отбить
"Кристофер" и другие захваченные французами
корабли; тяжело раненый Кирье был убит на месте, а
Бегюше повешен на мачте "Томаса" - за те
жестокости, которые он совершал во время
разбойничьих набегов. Эта казнь, и захват
англичанами французского флагмана
"Св. Георгий" подорвали боевой дух
французов. У англичан не погибло ни одного
боевого корабля (кроме одного транспорта); потерю
в людях английские источники указывают
совершенно ничтожную, французские - до 4000
человек.
Выводы из этого
сражения сами по себе очевидны:
1) Победа англичанам досталась
благодаря правильно и искусно использованной
ими подвижности своих судов против стоявших на
месте французских, при чем своей удачей они были
обязаны также и своему морскому опыту. Барбавера
давал хороший совет, но он не был
главнокомандующим, а французские начальники и на
этот раз, как часто впоследствии, боялись
сражения в открытом море, пассивно держались
оборонительного образа действия, отказались от
всяких передвижений и предоставили неприятелю
выбор времени, места и способа атаки, а также и
возможность создать в свою пользу перевес сил на
решающем пункте.
2) Однако, как бы ни были благоприятны
условия, в которых приходится действовать
военачальнику, победа только в самых редких
случаях может достаться ему без боя, а против
храброго неприятеля приходится вести упорную
битву. Рукопашный бой требует ловких, сильных,
опытных в употреблении оружия людей; такой бой
может произойти и в наши дни, хотя современный
бой требует других, не менее высоких, но большей
частью моральных доблестей; хладнокровия,
выдержки, самообладания.
3) Говорить о важности действующего на
расстоянии оружия нет надобности, так как она
очевидна сама собой.
Историческое
значение сражения при Слюйсе чрезвычайно велико:
оно передало в руки англичан владычество на море,
которое до последних лет принадлежало Франции. С
этого времени Англия стала претендовать на
господство в "Узком Море"; в 1344 г. была
выбита медаль, изображавшая короля Эдуарда на
корабле, как повелителя морей.
Ближайшим
реальным последствием этого сражения было то,
что вместо высадки французов в Англии,
английская армия вторглась во Францию, и что
битвы при Креси в 1364 г. и при Пуатье в 1356 г., в
которых англичане одержали блестящие победы над
более сильным неприятелем, разыгрались не на
английской, а на французской земле, что избавило
англичан от всех бедствий, связанных с долгой
войной на собственной территории.
На морские разбои битва при Слюйсе, однако, не
оказала существенного влияния, так как война
велась без достаточной последовательности и
настойчивости. Вместо того, чтобы энергично
использовать неслыханное поражение французов,
Эдуард III уже три месяца спустя заключил
перемирие.
Затем война была перенесена в Бретань. Для
усиления флота англичане ничего не делали, а так
как французы продолжали содержать наемные
генуэзские галеры, то война на море продолжала
тянуться с переменным успехом, при чем не
подвергалось опустошению и английское
побережье.
Однако, когда впоследствии оказалось
необходимым взять Кале, который Эдуард осадил
после битвы при Креси, и который имел особенно
важное значение, англичане снова сделали
серьезное усилие и собрали флот в 120 кораблей с 60
человеками на каждом; французы не могли
выставить равных сил. Кроме того, английский
король дал 25 кораблей с 410 матросами и за его же
счет было нанято еще 28 судов; Лондон выставил 25
кораблей с 660 человеками, Бристоль 24 корабля с 610 и
т. д. Из числа 60 человек, составлявших экипаж
корабля, меньшую часть составляли матросы. Флот
этот установил настолько действительную блокаду
города, что отрезал ему всякое сообщение, и в
сентябре, после годичной осады, он должен был
сдаться.
Впрочем, за
50-летнее царствование Эдуарда III (1327-1377)
английское морское могущество постепенно
приходило все в больший упадок, частью
вследствие непрерывных войн, а частью из-за
морских разбоев, немало способствовало упадку
флота и то невнимание, с которым правительство
относилось к нуждам коммерческого дела,
неупорядоченность финансового хозяйства страны
и та бесцеремонность, с какой король относился к
интересам судоходства: по всяким поводам
судоходство произвольно приостанавливалось,
часто гораздо раньше, чем это было необходимо и
нередко без достаточных оснований. Экипажи
коммерческих судов завербовывались для других
надобностей, так что суда эти не могли двинуться
с места; кроме того, для оплаты военных расходов и
без того высокие налоги еще увеличивались -
одним словом, морская торговля несла громадные
убытки. Это отражалось на морском могуществе
Англии не только косвенно, как это случилось бы и
в наше время, но и непосредственно, так как за
неимением специального военного флота, для
ведения войны служили принудительно
завербованные крупные торговые корабли, которые
в те времена все были вооружены. Непонимание
материальных интересов своей страны тяжело
отразилось на судьбе Эдуарда, который продолжал
жить идеями прежних рыцарских времен: он
оказался в полной зависимости от своего
парламента.
В виде
иллюстрации того, как велся в те времена морской
разбой, и каким значением он пользовался, мы
опишем сражение, происшедшее в 1350 г. у
Винчель-Си (между Дунгенесом и Гастингсом),
которое известно под именем
"Леспаньоль-сюр-мер".
В это время Испания вела очень оживленную
торговлю с северной Францией и с Нидерландами.
Флот, состоявший из 40 больших однотипных
испанских кораблей, одинаково пригодных и для
торговых целей и для войны, под командой дон
Карлоса де ля Зерда пришел в Слюйс для погрузки
товаров. По пути, несмотря на мирное время, флот
этот захватил несколько английских кораблей и
выбросил за борт их экипаж. Известие об этом
возбудило в Англии сильное негодование, в
особенности самого короля Эдуарда III, который
счел необходимым лично отомстить за такую
дерзость.
Он приказал собрать в Винчель-Си эскадру,
намереваясь напасть на испанцев, когда они будут
на обратном пути проходить у английского
побережья; в числе кораблей этой эскадры был
один, особенно большой, военный корабль
"Томас" с 100 человек экипажа. Восемь других
кораблей имели экипаж в 30-80 человек; всего было 50
кораблей и других судов. Король с королевой и
большой свитой отправился в Винчель-Си и, около
того времени, когда ожидалось появление
испанцев, сел на "Томас", а старший сын и
наследник его, Черный Принц, на другой большой
корабль.
Де ля Зерда получил сведения об ожидавшей его
атаке, но не выказал никакого желания избежать
ее, а наоборот, стал готовиться к сражению; он
приказал заготовить на марсах камни и большие
куски полосового железа на боевой палубе, над
баком и шканцами; на кораблях у него были и
стрелки из арбалетов; в общем, корабли его были
выше и больше английских и, несмотря на то, что
числом их было меньше, численность экипажей их
была больше. На всех кораблях был богатый груз
товаров.
29 августа, в 4
часа пополудни испанский флот, шедший со свежим
северо-восточным бризом, появился в боевом строю
в виду английского флота, стоявшего на якоре
перед Винчель-Си. Эдуард III тотчас же приказал
сняться с якоря и пошел навстречу неприятелю;
предварительно он дал командирам своих судов
указания относительно порядка предстоящего боя.
Он направил свой корабль носом прямо против
большого испанского корабля, палуба которого
предварительно была обстреляна английскими
лучниками. Столкновение было так сильно, что на
испанском корабле мачта, вместе с находившимися
на марсе людьми, упала за борт, "Томас" же
получил сильную течь; корабли проскользнули один
мимо другого, но следующий испанский корабль
притянул "Томас" к своему борту, сцепился с
ним абордажными крючьями, канатами и цепями и
начал абордажный бой. На королевском корабле был
очень сильный отряд, в том числе много рыцарей,
вследствие чего ему удалось захватить в плен
своего противника, с которого, по тогдашнему
обыкновению, все люди были выброшены за борт;
однако тем временем сам "Томас" пошел ко дну,
так что король остался на захваченном призовом
судне.
То же самое произошло и с Черным Принцем,
которого, однако, чуть не взял в плен атакованный
им испанский корабль, что и случилось бы, если бы
вовремя не подошел другой английский корабль,
который взял испанский корабль на абордаж с
другого борта; корабль Черного Принца тоже
затонул.
Другой английский корабль, с домашней
обстановкой короля, был захвачен и уведен с
попутным ветром большим испанским кораблем,
который крепко с ним сцепился; подать ему помощь
никто не мог, так как все корабли были заняты
боем. Английский корабль несомненно погиб бы,
если бы его не спас один из людей его экипажа,
немец по национальности; он один перескочил с
топором на палубу неприятельского корабля и
обрубил (как у Дувра) фал, так что большой рей,
вместе с парусом, неожиданно свалился сверху; во
время возникшей вследствие этого суматохи
англичане бросились на абордаж и захватили
испанский корабль.
В абордажном бою экипажи английских кораблей,
составленные из отборных людей и поддержанные
превосходными лучниками, одержали полную победу
и сражение закончилось полным поражением
испанцев; это было первой победой англичан над
испанцами. Около 20 испанских кораблей с богатой
добычей были захвачены в плен; тогда Эдуард III
приказал трубить сигнал "прекратить бой" и
отправился назад в Винчель-Си, чтобы описать свои
подвиги королеве и устроить ночью большой пир.
Потери англичан ограничились двумя затонувшими
кораблями, кроме того, они потеряли много людей в
абордажном бою.
Мы привели
здесь описание этого сражения потому, что:
1) заслуживает внимания нелепая атака
посредством наскакивания одного парусного
корабля на другой, при чем корабли эти совершенно
не были приспособлены для таранного удара.
Английские корабли придерживались больше к
ветру, вследствие чего имели меньший ход, чем
шедшие с попутным ветром испанцы, а потому, при
ударе, они пострадали больше, и оба их корабля
пошли ко дну;
2) лично командовавший флотом король и
кронпринц потеряли свои корабли и, вместо них,
захватили каждый по неприятельскому кораблю, что
является единственным в истории примером;
3) особенный интерес сражение это
представляет потому, что оно обрисовывает
морские обычаи тех времен, а вместе с тем
показывает, что во времена Эдуарда III
каперство без объявления войны, т. е. попросту
говоря, морской разбой, практиковалось в виде
королевского спорта.
В средние века
рыцари-разбойники действовали не только на суше,
но и на море; командиры норманнских, бретонских,
английских, испанских и друг. кораблей которые по
одиночке или целыми эскадрами выходили на
разбой, принадлежали так же, как и шведские и
славянские вожди на Балтийском море, почти
исключительно к дворянскому сословию. Они
нарушали безопасность плавания по морю
совершенно так же, как разбойничали на суше их
ближайшие родственники, развалины замков
которых до сих пор видны повсюду в Германии.
Только в 1413 г. морской разбой был заклеймен
законом и приравнен к государственной измене.
Описанный выше
образ действий Эдуарда III уже в 1360 г. привел
английские морские силы в такой упадок, что
французы, продолжавшие прибегать к помощи
генуэзских галер, могли почти без сопротивления
разорять южное побережье Англии и жечь портовые
города, в то время как Эдуард вел войну во
Франции. В 1371 г. английская эскадра, под
командой графа Пемброка, пришла на выручку
осажденному французами городу Ля-Рошель; Пемброк
сделал попытку прорваться в гавань, но при этом
был атакован и полностью уничтожен находившейся
в гавани испанской эскадрой, о присутствии
которой он не подозревал. Дела продолжали идти
таким порядком до смерти короля в 1377 году; при его
преемнике, сыне уже умершего к тому времени
Черного Принца, слабовольном Ричарде II,
который вступил на престол в возрасте 11 лет, дела
пошли еще хуже.
К счастью
Англии, в 1386 г. громадный французский флот,
состоявший почти из 1300 кораблей, с 60 000
десантом, который должен был высадиться в Англии,
был застигнут бурей в Ла-Манше и был почти весь
уничтожен. Полное бессилие короля на море было
главной причиной того, что он был свергнуть с
престола своим двоюродным братом Болингброком,
который в 1399 г. возвратился из изгнания с
небольшой эскадрой, беспрепятственно высадился
в Англии (в Йоркшире) и был встречен жителями
приморских городов, как избавитель.
В течение
14-летнего царствования Генриха IV (1399-1413) царил
мир, в котором страна так нуждалась; впрочем, мир
этот поддерживался только с правительствами
соседних государств, между тем как не только
разбой на море, но и грабежи на побережье
продолжались своим чередом, так как постоянного
флота и бдительной морской полиции не
существовало. В 1407 г. большой английский флот
обложил контрибуцией северное побережье
Франции; в 1417 г. у Сены был уничтожен
французско-генуэзский флот.
Генрих V
(1413-1422) начал снова создавать королевский флот,
при чем приказал строить большие военные
корабли, чтобы обеспечить за Англией господство
на море. В 1417 г. в королевском флоте числилось
около 30 судов, в том числе 3 самых крупных. Тотчас
по вступлении своем на престол, король делал
также попытки упорядочить, насколько было
возможно, судоходство вообще, для чего издал
закон, приравнивавший к государственной измене
морской разбой, в котором его предшественник,
всего 63 года тому назад, сам лично принимал
участие. Это был, несомненно, заметный шаг вперед
в деле смягчения тогдашних нравов.
Генрих V был выдающимся государем; он с новой
энергией возобновил наступление против Франции,
и в августе 1415 года с большим флотом высадился в
устьях Сены и 25 августа одержал при Азенкуре
блестящую победу над вчетверо сильнейшей
французской армией; он несомненно тогда же
надолго закрепил бы английское превосходство на
море, если бы после девятилетнего царствования
не умер еще в молодых годах. В 1416 г. английский
флот в 400 кораблей, посланный для освобождения
осажденного Гарфлёра, уничтожил и частью
захватил 500 французских и несколько генуэзских
кораблей.
Необходимо
упомянуть еще об одном предприятии энергичного
короля, начатом им в 1417 году, так как предприятие
это может считаться первой морской операцией,
выполненной до некоторой степени согласно
научным военно-морским требованиям. Дело шло о
высадке на французском берегу Ла-Манша, для чего
Генрих V собрал в Саутгемптоне большой
транспортный флот, состоявший из 230 судов. Раньше,
чем флот этот вышел в море, король поручил
высланной специально для этой цели эскадре
военных кораблей разыскать неприятельский флот.
25 июля произошло морское сражение, при чем однако
ни силы противников, ни приблизительное место
этого сражения неизвестны. Англичане одержали
победу, и как только в Англии получено было о ней
известие, транспортный флот немедленно
приступил к перевозке сухопутных войск, которые
должны были действовать во Франции.
В данном случае мы видим пример ясного понимания
необходимости завладеть господством на море,
раньше чем приступать к такой рискованной
операции, как переправа крупной десантной армии.
Генрих V только тогда переправил свою армию на
неприятельский берег, когда морской путь к нему
был обеспечен флотом. Успех увенчал дело.
Генриху V наследовал
его сын, имевший всего несколько месяцев от роду,
несчастный Генрих VI; при нем возгорелась
междоусобная война Белой и Алой Розы, которая в
течение целых десятилетий опустошала Англию и
так ее ослабила, что она почти совершенно
утратила свое международное значение и влияние
на море. |
